Роб Макгрегор - Индиана Джонс и нижний мир Страница 14

Прежде Саландра ни разу не испытала ничего подобного. Такие явления входят в легенды, о них повествуют предания – но ничего подобного не пережил никто из знакомых Саландры, никто из хотя бы смутно известных ей людей; такого не случалось с древнейших времен. И все-таки теперь Саландра узнала, что предания гласили правду.

Мать Рея явилась в облике лучезарно прекрасной женщины, не знающей старости; Саландра тотчас же поняла, кто почтил ее своим присутствием. Душа ее исполнилась почти нестерпимым ликованием, и в то же самое время девушка понимала, что это высочайшее существо – лишь ничтожно малая частичка истинного естества Великой Матери. Чуть больше – и Саландра не сумела бы ни постичь, ни вынести; она бы просто исчезла, бесследно растворилась в безграничной сущности Великой Матери.

– Равновесие под угрозой, – сказала Мать Рея. – Тебе надлежит отнять скипетр у Малейвы, или всему конец. Но будь бдительна – это священный аликорн, жезл могущества. Он не может быть взят силой, если Малейва не пожелает отдать его добровольно.

– Но как мне его остановить? Если скипетр настолько важен, Малейва никогда не отдаст его мне.

– На аликорн может притязать лишь тот, кто им некогда обладал. Вот твой ответ.

Саландра огорчилась, не зная, что предпринять. Быть может, Мать Рея просто испытывает ее. Саландра всегда с благодарностью принимала наставления и мудро распоряжалась ими, но и не позволяла им ограничивать свободу собственных суждений. Она должна все узнать самостоятельно. В самом деле, именно в этом и заключалось одно из важнейших поучений Великой Матери.

Не успело видение растаять, как Саландра, по-прежнему пребывая в пробуждающем сне, преобразилась в сокола, приняв облик птицы, дающей Саландре покровительство и крылья. Соколом она взмыла над тепуи Рораймы, над омерзительными Топями, над суровой пустыней Вайюа. Единым махом преодолела она пространство и время, пролетела над стенами замка Малейвы и порхнула в открытое окно. Там она вновь приняла человеческий облик – но только бесплотный.

Она стояла в нише главного коридора замка. Услышав гомон громких голосов и взрывы смеха, Саландра задержалась у открытой двери. Слуги сновали туда-сюда, убирая грязную посуду и внося новые блюда. Малейва, облаченный в длинную золотую тунику, сидел во главе шумного пиршественного стола. Его бронзовая кожа, выбритая голова, черные глаза и резкие черты лица заставили Саландру вспомнить о прежней дружбе с ним во время учебы в Рорайме. Ей захотелось войти внутрь и выслушать все, что хочет он сказать, – но пришла она сюда по делу великой важности, а времени в обрез.

Забыв о пирующих, она принялась бродить по коридорам замка. Надо непременно найти аликорн. Необходимо взглянуть на него еще раз и узнать о нем все, что только удастся. Саландра осматривала комнату за комнатой, и все безуспешно. Затем очередная дверь распахнулась в тот самый миг, когда Саландра уже собиралась пройти сквозь нее. Вышедшая из комнаты служанка заперла дверь, повернулась и вдруг замерла, склонив голову к плечу и нахмурившись. Потом махнула рукой и двинулась прочь.

"Восприимчивая, – отметила Саландра. – Ощутила мое присутствие". Как только служанка скрылась за углом, Саландра вошла в комнату и сразу поняла, что эта комната имеет для Малейвы особое значение – здесь оказалось хранилище его многочисленных трофеев. По всей просторной комнате висели, лежали и стояли разнообразнейшие образчики оружия, золотые и серебряные изделия, изображающие полулюдей-полуживотных, всяческие чучела, вплоть до громадной пустынной змеи и рыбы, голова которой весьма напоминала человеческую.

А затем Саландре попался на глаза аликорн, висящий на стене над массивным письменным столом. "Если это действительно жезл могущества – почему же он выставлен на обозрение, да еще в окружении банальных сувенирчиков на память?" – удивилась она, подходя к аликорну и накладывая на него ладони. Обычно ей удавалось в состоянии пробуждающего сна перемещать физические объекты, но сейчас, как Саландра ни старалась, не смогла сдвинуть аликорн ни на йоту.

И тут вдруг ее взору открылось, как Малейва стоял тут, вешая жезл на стену; открылись его мысли, словно Малейва произнес их вслух. Зная о могуществе жезла, он считал, что и так достаточно могуч. Аликорн – лишь чудесный сувенир из верхнего мира; впрочем, наружу эта диковинка наверняка попала из мира нижнего.

Но Малейва продолжал раздумывать об этой взаимосвязи и сущности могущества жезла. Аликорн – защитный талисман. С аликорном можно выйти в верхний мир сквозь любые ворота, и никто не сумеет этому помешать. Но жезлу найдется и другое применение – он послужит приманкой для союзника из внешнего мира. Этот человек нужен, чтобы помочь одолеть самую большую преграду, мешающую длительному пребыванию Малейвы и его армии в верхнем мире. Малейва хитро улыбнулся, наслаждаясь изяществом собственного замысла.

Саландра слышала все, от слова до слова. Необходимо забрать жезл у Малейвы и уничтожить его, дабы замысел его не осуществился. Она воплотилась в телесную форму. Теперь любой вошедший увидел бы ее, но надо попытать судьбу. Саландра потянула аликорн на себя, потом рванула изо всех сил. Его ничто не удерживало, но жезл даже не шелохнулся.

Мать Рея права. Саландра не может взять аликорн сама, а Малейва никогда его не отдаст. Как же быть?

И едва Саландра сформулировала вопрос, как ответ пришел от самого жезла. Она увидела человека из верхнего мира, обладавшего жезлом до Малейвы – это он оставил аликорн у входа в Каналы Рая. Он вовсе не прятал реликвию, а добровольно отказался от нее, потому-то Малейва и смог захватить аликорн. Саландра ощутила личность этого человека; но необходимо узнать о нем больше, гораздо больше, прежде чем можно будет просить его об исполнении сей обременительной обязанности.

Мысли Саландры вернулись к настоящему. Еще раз бросив взгляд на Джонса, она направилась на палубу. Все зависит только от него, а ведь он столь уязвим!

Сачо стоял у двери каюты, будто на часах. Увидев Саландру, он склонил голову в традиционном пинкойском жесте почтения.

– Все в порядке, Ваше Высочество?

Она смерила Сачо взглядом.

– Я узнала, что ты убил Ганса Байтельхаймера и старика. Это правда?

– Чепуха, – издал он нервный смешок. – Иллюзия. Я хотел запугать Джонса, чтобы он не пытался бежать.

– Ты сделал это весьма убедительно, – Саландра указала на висящий у его пояса кнут. – А это еще зачем?

Потрогав кнут, Сачо ухмыльнулся и мотнул головой в сторону каюты.

– Взял у него. Размахивая этой штуковиной, они бьют животных. Вот так, – взмахнув кистью, он проиллюстрировал объяснение. – А порой и людей.

Надо будет спросить Джонса об этом. Саландра как-то не представляла, чтобы тот бил животных или людей.

– Позаботься, чтобы его не беспокоили, пока не покажется порт. Он нуждается в отдыхе.

– Ваш покорный слуга, – снова склонился Сачо.

"Надеюсь, что так, – подумала она. – Если нельзя будет доверять даже Сачо, то пиши пропало".

9

В Пинкойе

В сновидении Инди снова стал мальчишкой, путешествующим по Египту вместе с отцом. Они идут вдоль основания Великой пирамиды. Отец беседует с человеком в невысокой цилиндрической шапочке с кисточкой. Инди не прислушивается к разговору, играя сам с собой в "понарошку". Пирамиды, халаты, иноземная речь, музыка – все здесь кажется ему странным и экзотическим. Он воображает себя на другой планете, куда прилетел в ракетном снаряде, как Жюль Верн – на Луну.

Хлопнула дверь. "Наверно, мы уже внутри пирамиды, – думает он. – Нет, глупость какая-то. В пирамидах не бывает дверей". Окончательно пробудившись, он прислушался. Шаги. Ближе. Куда он попал? Ах, да! Корабль. Женщина.

– Саландра? – Инди сморгнул сон с глаз и разглядел темный силуэт. Пришедший остановился в паре футов от койки. – Кто здесь?

Человек подступил ближе, склонившись над Инди. Света едва-едва хватало, чтобы разглядеть его лицо.

– Отец?! Что ты здесь делаешь?

Молчание.

Нет, отца здесь быть не может. Должно быть, это продолжение сновидения, хоть оно и кажется таким реальным.

– Здравствуй, сын!

Так это все-таки отец! Бессмыслица какая-то.

– Что ты здесь делаешь? – Тут Инди заметил собственный кнут в руках отца. – Где ты его нашел?

– Ах, Младший! Ты забыл об осторожности.

Инди уже садился в постели, когда руки отца с молниеносностью нападающей кобры обернули кнут вокруг его шеи и крепко затянули. Кнут впился в горло, Инди захрипел, вцепился в руки отца, но они казались сделанными из железа.

"Проснись! Проснись! Ты спишь!" Давясь и задыхаясь, Инди пытался втянуть воздух в легкие. Сон это или нет, а надо дать отпор, пусть даже и отцу. Инди брыкнулся, и сброшенное с ног одеяло накрыло голову отца. Вывернувшись из его хватки, Инди скатился