Анатолий Ткачук - Лекарство от Апокалипсиса Страница 14

Даже при слабом освещении у Алекса не оставалось сомнений, что это был тот же человек, которого он встречал ранее. Оружия у него рассмотреть не удалось. Онемевшими пальцами Алекс едва заметно пошарил по полу в поисках арматуры, которой он планировал защищаться. Но рука была слишком непослушна, чтобы даже просто сжать это оружие. Неудачное движение пальцев, и металлический звук разнесся по коридору.

Макс вздрогнул от неожиданности и поднялся с небольшого деревянного стула. Он быстрыми шагами подошел к Алексу и застыл над ним, всматриваясь в темный силуэт его тела, распластанного по полу.

Вдруг свет фонаря ударил в лицо Алекса, выхватив его беспомощность из пыльной тьмы саркофага. От этой вспышки перед глазами поплыли разноцветные точки, не дающие сфокусировать взгляд.

– Что ты там видел? – раздался уже знакомый сухой и строгий голос склонившегося над ним Макса.

– Где я? – с трудом понимая происходящее, прохрипел Алекс.

– Там же, где и был лет пятнадцать, а может быть, двадцать назад…

– Где я? – в голосе Алекса послышался испуг. Он сначала осмотрел свои посеревшие от пыли руки, потом перевел взгляд на Макса, который отвел фонарь в сторону.

– Ты вернулся туда же, где и был, в саркофаг Чернобыльской АЭС. Больше тебе деться было некуда, – Алексу показалось, что в голосе этого человека прозвучал сарказм.

– Что со мной произошло? – в ушах звенело.

– Слишком много вопросов для первого раза.

Макс протянул руку Алексу, чтобы помочь ему подняться, но тому совершенно не хотелось вставать. Точнее вставать ему, может быть, и хотелось, но сил на это попросту не было.

– Кто ты такой? – немного привстав, Алекс не прекращал задавать вопросы.

– Лучше скажи мне, зачем ты сюда пошел без защитного костюма? Ты что, не понимаешь, чем это чревато? – строго спросил Макс, игнорируя вопросы Алекса.

– Понимаю, – соглашаясь, покачал головой Алекс. Он прекрасно знал, что сделал грубейшую ошибку, придя сюда. Теперь неизвестно, сколько он провалялся в этой пыли, сколько всякой гадости попало в его легкие. И уж тем более он даже не мог себе представить, что будет дальше, и к чему приведет эта встреча.

– Так, говоришь, тебя зовут Алекс, – припоминая недавнюю встречу, проговорил Макс.

Алекс заглянул в глаза Макса, и его взгляд показался ему совершенно безжизненным. Он походил на взгляд ученого, который сначала играет с белой крысой, а затем, без толики сомнений и эмоций, вскроет ее череп или примется исследовать внутренние органы.

Незаметно Алекс вновь потянулся пальцами к арматуре. Теперь рука окрепла, и он надежно сжал пальцами холодную сталь.

– Тебе это не пригодится, – усмехнулся Макс, демонстративно повернувшись спиной и отойдя немного в сторону.

В ответ на этот жест Алекс выпустил из руки арматуру и попытался встать – силы медленно возвращались к нему.

– Да что же произошло со мной? – выругавшись, проговорил Алекс, обращаясь то ли к Максу, то ли к гулкой тишине коридора.

– Расскажи мне, что ты видел, – вновь проговорил Макс.

– Да что рассказывать? Я шел по коридору саркофага, несколько раз повернул и уже не смог найти выхода назад.

– А потом? – Максу явно не терпелось услышать всю историю целиком.

– Потом я вышел к этому месту.

– Что? Что ты здесь увидел?

– Я заглянул в комнату, увидел приборы, которые один за другим стали сходить с ума! Сначала цифры на экранах замелькали, как ненормальные, а потом стали один за другим срабатывать звуковые сигналы. У меня этот писк до сих пор в ушах стоит.

– То есть, все это произошло в ту секунду, когда ты вошел? И ты с ними ничего не делал? – Макс, сжав зубы, настороженно смотрел на своего собеседника. От этого казалось, что его борода угрожающе выдалась вперед, и все едва различимые очертания лица резко обострились.

– Я не знаю! Писк датчиков раздался только после того, как я оказался внутри.

– Как быстро ты шел по коридору? – Макс не унимался, задавая все новые и новые вопросы.

– Не знаю… не быстро… медленно, да какая разница? Какое это может иметь значение? Что со мной произошло? – Алекса подобный допрос начинал раздражать.

– Разница велика. Может быть, от этого зависит моя дальнейшая жизнь, ну и твоя, возможно.

Алекс, уже стоя на ногах и лишь немного опираясь о стену, с удивлением поднял глаза на Макса, безмолвно спрашивая, как от этого может зависеть его жизнь? Но собеседник упрямо молчал, игнорируя его любопытство.

– Я шел медленно, – выдержав паузу и не дождавшись ответа, проговорил Алекс, – внимательно осматривая все вокруг. – От угла до помещения с приборами у меня ушло минут десять, не больше.

– Мало… слишком мало. Такого просто не может быть… – казалось, Макс говорил сам с собой. – Прошло не больше часа.

Такого никогда еще не бывало… никогда… Должна была пройти, по меньшей мере, неделя, чтобы накопилось достаточное количество энергии. Это просто невозможно. Как это могло произойти сейчас?

– Что невозможно? Чего не могло произойти? Что вообще здесь за чертовщина творится? – Алекс буквально требовал ответа.

– Что творится… Если бы я сам знал.

– Но…

– Я бы даже сказал, что творилось, творится и будет твориться… Представь, что все события прошлого, настоящего и будущего существуют одновременно в некоем глобальном поле событий, в котором находимся мы, эта станция, вся Чернобыльская зона, ядерная война… Мы видим лишь один миг, который называем настоящим.

– Вы хотите сказать…

– И вот что происходит, – Макс вновь не обратил внимания на Алекса, попытавшегося что-то уточнить, и продолжил свою мысль. – Происходит взрыв реактора на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС. Это колоссальное в своем роде событие, подобных которому планета, по крайней мере, на нашем веку не знала. За ним последовал не только выброс огромного количества радиоактивных материалов в атмосферу, но и колоссальное выделение энергии. Но дело все вот в чем: мы в понимании мироустройства слишком сильно отстали от техногенного развития. Специалисты смогли оценить тепловое излучение, радиационное. И они увидели, что оно превышает все разумные пределы. Только они смогли зафиксировать лишь те типы излучений, о которых было известно на текущий момент времени. Этот взрыв был настолько уникален, что он породил еще неизученные наукой энергии, которые дали толчок для зарождения пространственно-временного перехода.

– Пространственно-временного перехода? То есть, все, что я видел, произошло на самом деле? И это не сон? Не фантазия моего больного воображения?

– К сожалению, нет. Науке путешествия во времени оказались не по силам, а природе – вполне. Я называю это червоточиной, или пространственно-временным тоннелем. Он способен открываться примерно один раз в неделю при резком росте сейсмической и геомагнитной активности. До ядерной войны, когда сейсмическая обстановка была спокойнее, это случалось значительно реже, иногда всего лишь раз в несколько месяцев. То есть, происходит всплеск, открывающий проход, соединяющий точку входа, расположенную в этом коридоре, с одним из выходов в ином месте и времени. Всплеск длится считанные минуты, затем проход в тоннель закрывается. И нужно время, чтобы энергия накопилась снова. Некоторые параметры мои приборы способны зафиксировать, но я думаю, что далеко не все. Это явление впервые заметили в 1996 году, тогда его назвали нейтронной аномалией, объяснив тем, что радиоактивные элементы, перемещаясь внутри саркофага, иногда образуют неожиданные скопления, которые и дают резкий скачок активности. Но дело не только в том, что происходят нейтронные всплески, точнее, эти всплески оказываются следствием некоторых других процессов.

– Других процессов? – Алексу хотелось просто пожать плечами, подозревая, что человек, живущий в саркофаге, просто сошел с ума. Но его останавливал тот факт, что он сам наблюдал явление, объяснить которое при помощи своих знаний был не в состоянии.

– Других, совершенно других и неизвестных человеку.

– В чем они заключаются? – Алекс почувствовал, что его начинало нестерпимо тошнить, к тому же заныли коленные суставы, но он продолжал внимательно слушать Макса.

– Это слишком сложный вопрос, – он усмехнулся. – Я бы сказал, что самый сложный вопрос. Я провел множество расчетов, и картина у меня сложилась лишь частично. – Макс раскрыл тетрадь с математическими выкладками и стал указывать пальцем в некоторые результаты. – Я вижу картину так. В результате взрыва реактора на нижние уровни разрушенного энергоблока попало большое количество различных элементов в весьма нестандартных сочетаниях и состояниях, которые ранее никогда и нигде в искусственных условиях получать не удавалось. Что-то в виде расплавов, мелкодисперсной пыли, что-то в виде более крупных формаций. В результате взрыва реактора все это соединилось в уникальную и едва ли воспроизводимую комбинацию, продолжающую излучать ранее неизвестные виды энергий.