Олег Быстров - Гренадер Страница 15

– Гранату добавь! – кричит один из «плащей» другому, на ходу меняя магазин в МП-38.– И уходим!

– Ага! – откликается тот.

Он швыряет в зал с расстрелянными людьми лимонку. Сам прячется за притолоку.

Взрыв! Визг осколков!

Налётчики покидают особняк так же быстро и слаженно, как атаковали. В здании начинается пожар, рыжие языки пламени вырываются из высоких стрельчатых окон второго этажа, дымом заволакивает этаж: первый.

От ограды с визгом резины срывается чёрный «адлер». Завтра его обгорелый остов найдут на другом конце города, за вокзалом, на заброшенной железнодорожной ветке.

4

Под штаб Третьей гвардейской дивизии заняли Дом инвалидов. Решение напрашивалось само собой – здесь и удачное расположение на краю города, среди относительно разреженной застройки, и наличие рядом полигона, и обширная лесопарковая зона, примыкающая к зданию с запада, можно в случае чего организовать мощный оборонительный рубеж:.

Да и правду сказать, усталым от баталий и ратных трудов отставникам грандиозное строение давало приют давным-давно, ещё при австрийцах. Последнее время здесь квартировали подразделения Войска Польского.

Двуглавого орла Габсбургов давно сменили одноголовым польским, но статуи, окружающие герб: статного мужчину, достающего меч из ножен, и женщину с пальмовой ветвью и в лавровом венке, – не тронули. Как и большое количество барельефов, расположенных по фасаду. Когда в город вошёл двадцать второй полк, и вид настоящей средневековой крепости с зубчатыми башнями поразил воображение комполка полковника Рожецкого, он велел польского орла заменить двуглавым, но уже российским, вывесить на стенах триколоры и заселяться.

Одна из четырёх башен отошла командиру дивизии генерал-майору Стукалову, назначенному военным комиссаром Львова, остальные заняли штабы и командиры полков. В крыльях, отходящих от основного здания, разместили тыловые службы с их начальством.

Все уже знали, что Стукалов назначен временным военным комиссаром Львова, но сам он ещё не прибыл. Ждали со дня на день. А по прибытии комдива разместили в одном из четырёх – самом мощном – бастионе Цитадели. Были тому причины.

На свободном пространстве между парком и полигоном стал временным лагерем один из батальонов двадцать второго полка с полковым имуществом. К зиме здесь собирались отстроить основательную казарму с подсобными помещениями. Русские офицеры немедленно приступили к использованию готовых плацев и стрельбищ для тренировки и муштры бойцов. Солдат не должен бездельничать и скучать: от этого теряется боевая выучка. Мало ли что город сдали без боя. Враг рядом, и он не дремлет. Об этом помнили все.

На полигоне, ближе к Клепаровской улице и железной дороге, расположился Отдельный тринадцатый танковый батальон, имевший в своём составе два десятка лёгких «Витязей» и пятнадцать тяжёлых «Держав». Впрочем, в парке находились не все машины, часть танков постоянно дежурила у комендатур, разбросанных по городу.

Рядом разместились артиллеристы и зенитчики.

Остальные батальоны двадцать второго и двадцать первого полков рассредоточили поротно, разместили во временных казармах и придали усиленным комендатурам: в районе Левандовки, около вокзала, в Краковском и Галицком районах, в Новом Свете. Вблизи дороги на Станислав, в Мазуровке, Лонзановке и Кайзервальде. Укреплённая застава на дороге в направлении Луцка и гарнизон, разместившийся на Фридрихковке, ближе к железнодорожной станции Львов-Клепаров замыкали кольцо безопасности города.

Двадцатый полк охранял подступы к городу с южной и юго-западной стороны.

С приближением российских войск многие львовяне, особенно поляки, покинули город. Закрылись конторы и банки, магазины, кафе стояли с запертыми дверьми и плотно занавешенными витринами. Погасли огни ресторанов и кинематографа. По улицам разъезжали бронемашины «Сокол», вышагивали вооружённые патрули. В вечернее время комендантский час сковал улицы, словно лютый мороз.

Однако все эти строгости довольно скоро отменили. При содействии военных комендантов создали районные советы самоуправления – преддверие новой жизни. Довольно скоро сюда потянулись коммерсанты различного калибра, мелкие служащие и владельцы небольших предприятий. Брали разрешения на торговлю и производство. Вновь оживали магазины и кафе, рестораны и кинотеатры, конторы и мастерские. Возобновили движение львовские трамваи.

Комендантский час отменили, и по вечерам заиграла музыка в кафешантанах и дансингах. Цветочницы на улицах продавали хризантемы, неповторимо пахнущие уходящей молодостью. Патрули из русских солдат убрали, вместо них при местных советах набирали отряды милиции из горожан. Львов успокаивался. Или русским так казалось. Новая власть торопилась ввести жизнь в нормальное мирное русло.

Разноплемённая львовская публика к изменениям относилась по-разному. Русские, которых было немало, восторженно приветствовали освободителей. Евреи, чехи, немногочисленные белорусы встретили российские части спокойно и благожелательно. А вот с украинцами было сложнее. Те, что недавно переехали на Галичину из Киева, с Волыни и Подолии выказывали дружелюбие. В них ещё жила память о братстве двух славянских народов. Но коренные, ополяченные жители Галиции, часто породнившиеся с ляхами, смотрели исподлобья. Как и чистокровные поляки. К счастью, до открытой вражды пока не доходило.

Город напоминал пруд, где сверху блестит под солнцем водная гладь, плещутся весёлые карасики, цветут водяные лилии и дремлют на бережку ленивые рыбаки. Но в глубине, между донных камней, коряг и водорослей затаились хищники, наблюдают беспечную жизнь верхних слоев и ждут своего часа. Ждут удобного момента, готовые к атаке.

Гарнизон на Фридриховке, тот, что расположился на улице Яновского, состоял из роты стрелков, отделения гренадеров и танкового взвода. У железной дороги нёс службу взвод, усиленный миномётами и артиллерией. Гарнизон жил обычной солдатской жизнью. Под казармы приспособили несколько пустых домов, брошенных сбежавшими поляками, поставили полевую кухню, соорудили баню. Что за служба без бани? Русский солдат привык держать себя в чистоте и строгости. Наряды, караулы – одним словом, служба.

Вечером 5 сентября к командиру гарнизона капитану Шапошникову пришёл начальник местного отряда милиции Игнат Спивак. Отряд существовал всего несколько дней, оружие получил в гарнизоне: трёхлинейки, наганы, палаши. Народ шёл в милицию разный, всех Шапошников не знал, но к Игнату испытывал доверие. Видно было, что мужик он крепкий, честный и порядок уважает.

Дневальный доложил о прибытии милиционера, когда капитан занимался документами вверенного подразделения, просматривал наряды на тушёнку и спирт, полученные от интендантства. Не отвлекаясь от бумаг, махнул унтеру – пусть, мол, войдёт.

– Ваше высокоблагородие… – принялся мять кепку в руках Спивак, топчась на пороге.

– Да заходи уже, Игнат. Что там у тебя за печаль?

– История неприятная вышла, – говорил милиционер на чистом русском, только букву «г» произносил мягко, как принято на юге. – Повадились за Яновским кладбищем мазурики людей грабить. С Пилличёвской, с Гольдмана граждане обращаются. Там улочки всё узкие, кривые, закутков много, схорониться просто. И вот, чуть стемнеет, появляются тати. С ружьями, с револьверами. Отбирают всё, что у человека есть. А вчера и вовсе ворвались к старому Исааку Магелю домой, всё перевернули, жену его, Дануту, прикладом так приложили, до сих пор лежит, встать не может…

– И что ты хочешь от меня? Вы – милиция, представители закона. Оружие у вас есть. Ловите.

– Так у меня в отряде молодые все, необстрелянные. Задора много, да толку мало. Как бы друг друга не перестреляли. А мне сорока на хвосте принесла, собираются эти гады сегодня вечером ювелирку Кацмана причесать. Там деньги могут быть серьёзные, и не только деньги – картины, мебеля старинные. Если весточка верная, туда сегодня хо-ро-о-шая ватага нагрянет. Вот я и подумал, если его высокоблагородие господин капитан поможет, даст бойцов с автоматами, а ещё лучше гренадеров, а? – Спивак искательно заглянул в глаза офицера. – Мы б тогда всю эту банду разом накрыли!

– Ваши формирования, Игнат, для того и создавали, чтоб уголовников ловить. Это не дело армии.

– Так-то оно так, да только чую – сами сунемся, ребят положу, а гадов упустим. Выручай, ваше высокоблагородие. – В голосе милиционера прорезались совсем уже заискивающие нотки. – Век благодарны будем.

Капитан задумался. Имел он информацию: поляки при отходе не всё оружие вывезли. Остались склады с винтовками, маузерами польского производства. И боеприпасы имеются. В смутные времена, при смене режима, криминальный элемент всегда активизируется, это азбука. Так и здесь, паникой и сумятицей воспользовались и мародёры, и грабители, и просто нечистые на руку граждане. А теперь всплывает оставленное оружие, появляются банды налётчиков, которые могут быть очень опасны. Подобное происходит и в Софиевке, и в Левандовке. Из тамошних гарнизонов поступали известия: приходилось уже русским солдатам вступать в огневой контакт с озверевшими бандитами. С польской регулярной армией драться не довелось, а тут вот…