Олег Шушаков - И на вражьей земле мы врага разгромим Книга 2 Часть 1 Страница 15

Исаков сообщил о начале войны с Финляндией. Впрочем, все об этом уже знали. Трибуц озвучил оперативный план боевых действий КБФ, изложенный в приказе военного совета флота от двадцать третьего ноября. Который и так был хорошо известен всем присутствующим. Выступление члена военного совета флота бригадного комиссара Яковенко было ярким и эмоциональным. Как оно и положено. Затем Пантелеев зачитал приказ штаба флота о проведении операции по поддержке левого фланга двадцать первой стрелковой дивизии Первой Отдельной Краснознаменной армии. Который, вообще-то, был доведен до всех, кому следовало, еще сутки назад. В конце совещания командующий эскадрой Несвицкий поставил боевые задачи каждому кораблю, военком эскадры бригадный комиссар Раскин конкретизировал методы партийно-политической работы, а начальник штаба капитан первого ранга Челпанов раздал командирам пакеты с оперативной информацией о противнике.

После совещания на верхней палубе состоялся торжественный митинг. Первым выступил замнаркома, затем комфлота и члены военного совета. И далее, по списку. Последнее слово осталось за командиром 'Октябрьской революции' капитаном второго ранга Вдовиченко. Который просто приказал приготовить корабль к бою.

В девять часов линкоры снялись, наконец, с якоря и покинули Большой Кронштадтский рейд. Кроме них в походе участвовали эсминцы 'Артем', 'Ленин' и 'Карл Маркс', пять сторожевиков, четыре тральщика и шесть морских охотников. Поставив параван-тралы, эскадра построилась в походный ордер и двинулась к цели.

'Октябрьская революция' и 'Марат' шли в кабельтове друг от друга. Острые форштевни линейных кораблей резали спокойную гладь залива, оставляя за собой широкий кильватерный след. Корабли эскорта периодически сбрасывали глубинные бомбы, отпугивая подводные лодки. В прозрачном голубом небе кружили истребители. А вдоль горизонта тут и там шныряли морские ближние разведчики.

Стояло прекрасное ноябрьское утро. С северо-востока доносился глухой рокот артиллерийской канонады. К которому вскоре должен был присоединиться раскатистый бас двенадцатидюймовых орудийных башен балтийских дредноутов.

Оба линкора вступили в строй еще в четырнадцатом году. 'Марат' сначала назывался 'Петропавловском', а 'Октябрина' – 'Гангутом'. После революции они надолго замерли у стенки Адмиралтейского завода. А 'Гангуту' довелось даже на дне полежать. В мае девятнадцатого, во время наступления Юденича на Петроград, он был затоплен в устье Невы по приказу Реввоенсовета. Через год его подняли и поставили на прикол. Дальше ржаветь. Рядом с 'Петропавловском'. Пока товарищ Сталин не приказал их отремонтировать и включить в состав Морских сил Балтийского моря.

В начале тридцатых годов и тот, и другой, прошли радикальную модернизацию. Для повышения мореходности их корпуса были оснащены носовой наделкой с закрытым полубаком. Угольные котлы заменены на нефтяные. Вместо фок-мачты установлены развитые носовые надстройки с отогнутой назад дымовой трубой (чтобы дым не мешал командно-дальномерным постам). А у задних надстроек размещены краны для спуска на воду гидросамолета и катеров.

После всех переделок водоизмещение 'Октябрьской революции' составило двадцать шесть тысяч семьсот тонн, максимальная скорость – двадцать два с половиной узла, дальность плавания – две с половиной тысячи миль четырнадцати узловым ходом.

Вооружение осталось прежним – четыре трехорудийные двенадцатидюймовые башни главного калибра (вес снаряда – четыреста семьдесят один килограмм, дальность стрельбы сто двадцать семь кабельтовых, боекомплект – сто выстрелов на ствол), противоминная артиллерия – шестнадцать ста двадцати миллиметровых орудий в казематах, зенитная – шесть трехдюймовок. Кроме этого, имелось четыре абсолютно бесполезных торпедных аппарата, снять которые рука не поднялась.

Бронирование тоже не изменилось. Пояс – двести двадцать пять миллиметров, палуба – семьдесят шесть, скосы – пятьдесят. Боевая рубка имела десятидюймовую броню, башни – восьми, а казематы – шестидюймовую…

В одиннадцать утра по южной оконечности Бьорке отбомбился восемьдесят четвертый бомбардировочный авиаполк особого назначения. Поскольку батарея так и не выдала своего положения, бомбили по площадям. И, скорее всего, безрезультатно. Но, так или иначе, задание выполнили и с чистой совестью ушли домой.

Без десяти двенадцать линейные корабли прибыли в район маневрирования и встали на боевой курс. В сотне кабельтовых от батареи Сааренпя. Без пяти на 'Октябрьской революции' и 'Марате' зазвенели колокола громкого боя. А ровно в полдень флагман Краснознаменного Балтийского флота дал первый залп. Согревательными снарядами. А потом второй. Уже осколочно-фугасными.

Залп был пристрелочный. Может, и не очень удачный. Но в остров все-таки попал.

И тут финны, наконец, очнулись. И открыли ответный огонь всей батареей. Во всяком случае, самолет-корректировщик засек на берегу шесть вспышек.

Хотя прилетело только три снаряда.

Догадаться было не трудно. Стреляло всего три орудия, а остальные вспышки были ложными. Таким немудреным способом белофинны пытались запутать советских моряков и не дать им обнаружить свои настоящие позиции.

Но это уже не могло их спасти! Потому что у Трибуца, лично возглавившего первый боевой поход своего флота, было целых двадцать четыре двенадцатидюймовых ствола и полный боекомплект в погребах!

Тем временем Вдовиченко установил связь с корректировщиком и перешел к стрельбе на поражение. А за ним и Белоусов. Полутонные снаряды месили остров, вздымая в небо огромные султаны земли, обломки скал и стволы деревьев. Казалось, ничто не может уцелеть под таким огнем. Однако финны продолжали отвечать. Хотя значительно реже. И только двумя орудиями.

Сделав двадцать залпов, линкоры прекратили стрельбу, совершили поворот и легли на обратный курс. А потом возобновили огонь, удерживая батарею на траверзе.

Ответило лишь одно финское орудие. И то не сразу.

Десятидюймовый снаряд упал очень близко. Огромный водяной столб поднялся выше труб и обрушился на палубу 'Октябрьской революции'.

Но это было уже не важно! Трибуц возбужденно потирал руки. Батарея была практически подавлена. Еще немного и боевая задача будет выполнена!

А Вдовиченко словно самого ледяной водой окатило. Когда он сообразил, что идет бортом к вражеской батарее со скоростью всего двенадцать узлов! Он тут же приказал дать полный ход. Но было уже поздно.

На острове сверкнуло в нескольких местах… А потом прилетело.

Шесть снарядов!

Оказывается, финны просто притворялись, что батарея подавлена. А сами, пристрелявшись, ударили из всех орудий.

Раздался ужасный грохот. 'Октябрьская революция' содрогнулась от киля до клотика. В боевой рубке все попадали друг на друга…

Рулевой упал вместе со всеми. И на какое-то мгновение корабль оказался не управляемым. И покатился вправо. Что, собственно, и спасло его от новых попаданий.

Люди в рубке понемногу приходили в себя. Исаков тер ушибленное плечо. Трибуц стоял на четвереньках и мотал головой. Несвицкий пытался стереть кровь с разбитого лица. Сильнее всех пострадал флагарт Чистосердов, который сломал руку. Под ногами тут и там скрипело битое стекло. Повсюду валялись листы штурманских карт…

Капитан второго ранга Вдовиченко вскочил раньше всех. И тут же скомандовал право руля. И самый полный! Чтобы как можно быстрее выйти из-под огня.

Вскоре стали поступать доклады командиров боевых частей о повреждениях. Которые были очень тяжелыми. Но, к счастью, не катастрофическими.

В линкор попали два фугасных снаряда.

Один угодил между второй и третьей башнями главного калибра в районе семидесятого шпангоута и взорвался, пробив верхнюю броневую палубу и продольную бронированную переборку. Казематы второго носового плутонга правого борта были разбиты. Шестидюймовая броня барбета второй башни вогнулась внутрь и треснула, а раскаленные осколки влетели в подбашенное отделение. Полузаряды задымились. Сработали пожарные датчики, и пороховой погреб был немедленно затоплен. Вместе со всем личным составом.

Другой снаряд пробил носовую оконечность линкора между десятым и одиннадцатым шпангоутами. Чуть выше ватерлинии. Вода хлынула в образовавшуюся пробоину. Но, затопив шкиперскую и несколько соседних с ней помещений, была остановлена водонепроницаемой переборкой.

Вдовиченко вздохнул…

Это ничего. Это устранимо. Главное – корабль цел!

Потому что все могло окончиться гораздо печальнее. Если бы пороховой погреб не удалось вовремя затопить. Или снаряд взял бы чуть-чуть левее. Или попало бы не два снаряда, а три.

Очухавшись, Трибуц приказал дать отбой операции и возвращаться в Кронштадт.