Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон Страница 15

К своему стыду, я понял, что совсем забыл купить презент Тане, за ее работу. Но в принципе не все потеряно. Еще не вечер, как говорится — из номера закажу в ресторане. Поблагодарив, поинтересовался сколько должен за работу. На что получил ответ: «Ничего. Все оплачено из остатка денег от переоформления билета. Квитанция в конверте». Мне осталось еще раз поблагодарить и пригласить девушку заходить в свободное время на коньяк.

Закрыв дверь в номер изнутри на замок, оставил ключ в нем. Раскрыв пакет, выложил на стол купленные письменные принадлежности, а остальное сложил на диван. В шкафу проверил форму. Она была прекрасно выглажена. О стрелки можно было бы поранить пальцы. А в начищенные до зеркального блеска сапоги можно было смотреться, как в зеркало. Так что должен я Тане по самое не хочу. Полюбовавшись формой, разделся.

Решил начать с самого простого — конверта с документами Седова. Надо хоть знать что в них написано. Достав и положив конверт перед собой на стол, стал рассматривать его со всех сторон. Обычный, склееный из плотной, коричневатой, оберточной бумаги конверт с сургучной печатью. Как его вскрыть, не повредив, знал. В свое время натренировали. Хорошо еще, что он не очень хорошо заклеен.

Подогрев электрочайник, принялся за дело. Мастерство не пропьешь… Вскоре конверт дал возможность посмотреть в свое нутро. Там находилась папка в бело-серой матерчатой обложке. Как и ожидалось, это было личное дело лейтенанта Седова Владимира Николаевича, 1921 г.р., оформленное Тамбовским Краснознаменным военно-пехотным училищем имени товарищей Ашенбреннера и Уншлихта. Материала для изучения было море — страниц двадцать пять.

Сами корочки чистые, есть, правда, несколько отметок, но не помню, что они означают. После войны кодировку поменяли и современные мне знания по ним здесь не прокатят.

Раскрыв дело, стал его просматривать. С фотографии, сделанной в марте текущего года, еще в курсантской форме, на меня смотрел Седов. Фото в деле нужно поменять. Послужной список, автобиография, аттестация и анкета дополнили мои знания о себе любимом: из крестьян, с 4-х лет воспитывался в детдоме недалеко от Тамбова. Родителей не помнит (похоже умерли от голода). Доставлен в детдом сотрудниками ОГПУ с жд. станции Тамбов, где несколько суток голодал. На «хорошо» и «отлично» окончил десятилетку при детдоме. Член ВЛКСМ, был секретарем комсомольской организации (несколько раз подчеркнуто красным карандашом) школы. После школы, в тридцать девятом, в соответствии с собственным желанием и по комсомольской путевке горкома комсомола направлен для обучения в пехотное училище. Закончил полный курс ТКУ. Приказом НКО № 0170 от 14 мая 1941 г. досрочно выпущен в воинском звании «лейтенант». Не участвовал, не состоял, не привлекался. Не женат. Родственников не имеет.

Оценки у курсанта хорошие. Хорошо знает немецкий и может на нем говорить!!! (вот прокол — я его помню с пятого на десятое. В последний раз учил в институте, но потом практики не было и почти забыл). Активист, спортсмен-разрядник, «Ворошиловский стрелок», водит автомобиль и мотоцикл. Характеристика положительная. Короче настоящий «ариец»…

Автобиография написана перед выпуском. Кадровики постарались. Почерк- мелкий, буквы с крутым, отвесным наклоном — очень похож на мой.

В аттестации молодого лейтенанта заинтересовала и отметка особого отдела. Взысканий по служебной линии не имел. А для чего тогда особист отметку поставил? Обычно хватает подписи непосредственного начальника. Или я что-то пропустил и было такое требование? Ладно, зачем голову забивать.

Что ж, теперь хоть немного, но познакомился с прошлым своего Седова. Вообще прекрасно, что дело он вез с собой. Было бы по другому — не знал бы что и делать. А так прокатит, надеюсь…

Достав из конверта полученные фотографии, вложил их в личное дело взамен старых. Ну, а имеющиеся в деле фото на уничтожение. Оставшиеся фотографии положил на стол, потом уберу. Маленькие все равно потребуются — в части поменять удостоверение.

Подготовив таким образом личное дело и убрал его на место в чемодан. Вновь сел за стол.

Теперь можно заняться главным, для чего остался в Москве — отработкой письма к Сталину. Раскрыв пачку с бумагой, заправил ручку чернилами. На упаковке бумаги попробовал ручку. Класс, то что и надо. Чернила ложатся ровно и аккуратно, без клякс… Достав из сейфа планшетку с черновиком, развернул перед собой, сосредотачиваясь… Мое внимание все время отвлекал Перстень, мешая своим светом. Снял и положил на стол. Желание его снова одеть стало больше моих сил. И поддавшись надел его на безымянный палец левой руки. Посмотрел на часы, что положил под настольную лампу. А потом…

… Уже привычно накатило, освобождая мысли и чувства… Мысль летела через время и пространство… Вспоминались планы немецкого командования, направления планируемых ударов, перечень частей и соединений сосредотачиваемых у нашей границы, их командный состав, места дислокации. Схемы и карты приграничных сражений, действия сторон. Слабые и сильные стороны вооружения и техники. Организационная структура СС и СД, парт. аппарата, вермахта. Уже давно забытые прочитанные книги и материалы, мемуары, персоналии и их характеристики… Предательство нашего высшего ком. состава (особенно в Зап. ОВО). Ошибки в руководстве войсками. Обсуждения. Фотографии, художественные и документальные фильмы, события, сражения и итоги Великой Отечественной войны. Кроме всего прочего вспомнились тайные немецкие базы и тайные аэродромы на островах Земля Александры (архипелаг Земля Франца-Иосифа), Междушарский (архипелаг Новая Земля), на новоземельских мысах Константина и Пинегина, у архангельских деревень Мегра, Верхняя Золотица, Погорелец и в Лешуконском районе, у Окулова озера. Именно на их основе была создана надежная система контроля всей акватории Карского моря, а возможно, и системы дальней разведки рейха.

Вспомнилась и организация эвакуации предприятий и организаций с оккупированных территорий, и бардак творившийся тогда, и предательство ряда народностей — чеченцев, крымских татар, калмыков, грузин. В голове всплыло предположение об отравлении Сталина в ночь с 21 на 22 июня 1941 г., прочитанное когда-то на одном из форумов посвященных Великой Отечественной войне. Там утверждалось, что именно поэтому он и не мог руководить страной в период с 22 по 25 июня. А когда оклемался и 25 смог приехать в Генштаб, понял, как подставили страну и его лично. И не смог сдержать своего гнева. У Жукова по этому поводу в мемуарах частично описано. Не знаю кому как, но мне это предположение показалось достаточно обоснованным и правдоподобным.

Вспомнились месторождения природных ископаемых, которых так будет не хватать стране. Все-таки хорошо нас учили в школе на уроках географии. Конечно без особой конкретики, но тем не менее. И обо всем этом замалчивать не стоило, хоть этим еще немного помочь Родине..

Картинки менялись пулеметной лентой, надолго не задерживаясь в голове и давая возможность другой появиться на свет… Все это формировалось в готовые и чеканные фразы и слова, что ложились на бумагу…

… Очнулся в сумерках. За окном был поздний летний вечер… Очень сильно хотелось ПИТЬ. Схватил графин с водой, который стоял рядом, и полностью осушил его. Немного полегчало…

… Электрический свет осветил стол. На нем лежала большая пачка пронумерованных, исписанных с обеих сторон листов. Флакон с чернилами был фактически пуст, так совсем чуть-чуть на самом дне. Остаток чистой бумаги составлял всего листов 200 не больше… Не плохо так поработал… Взяв верхний листок, вчитался. Затем еще, еще и еще… Написано конечно, как курица лапой, мелко, но главное можно без труда разобрать и прочитать… Вроде бы все, что хотел сообщить написал… Еще раз перелистал написаное. Да все, писать большего не стоит. Если письмо дойдет до адресата история может основательно измениться. И то, что я знаю и учил уже не случится. Так что не стоит увеличивать сущности. Ну, а если не дойдет… То все было зря… Останется только убить как можно больше врагов, чтобы до конца выполнить свой долг перед РОДИНОЙ… О плохом думать совершенно не хочется, буду надеяться все-таки на лучшее…

В конверт помещалось по 110 листов. Переложил плоды своего труда, так чтобы в каждом пакете было примерно равное количество листов. Всего получилось 7 двойных конвертов. На внешних конвертах сделал надписи: «Москва. ЦК ВКП(б). Сталину И. В. „Воздух“. Строго конфиденциально. Не вскрывать без адресата. Вручить лично в руки». На внутренних: «Москва. Кремль. Сталину. „Воздух“. Особой Государственной Важности. Не вскрывать без адресата. Пакет №__». Между конвертами вложил информационное письмо для охраны Сталина, в котором просил провести проверку без вскрытия внутреннего конверта. Насколько помнил, вся корреспонденция с такими пометками обычно сразу же доставлялось Сталину.