Алекс и Ангелина Змаевы - Туман над тропами Страница 15

А с чего это она вернулась сейчас? Да, конечно, мне ведь тринадцать… Уникальный случай — я узнала этого пушного зверя при первом же появлении. Поздравляю тебя, Марги, ты собираешься влюбиться! Ого… а ведь я, кажется, впервые назвала сама себя этим именем. Выходит, прижилась.

Итак, пушистая полярная лиса с семейством явилась по мою душу. Что из этого следует? Первое: тоска по любви принадлежит все же телу, а не душе. Занятный научный факт, но что мне до той науки. Важнее второе — у меня есть немного времени, чтобы сознательно выбрать свой "свет в окошке". Есть небольшая пауза и стоит ею воспользоваться.

Теперь, Марги, берем себя в лапки и начинаем думать. Очень аккуратно думать, поскольку компания у нас тут тесная, и "влюбленная шаманка" — явление взрывоопасное. Младших ребят не рассматриваем, для меня они ощущаются совсем детьми. Тогда вариантов остается всего ничего. Братик — отпадает, поскольку он братик. Про быстроту мысли его и вовсе помолчим. Дикий думает пока не тем местом. Что в общем-то не страшно, серьезнее то, что мне совсем не нужна конкуренция с Гремучкой. Такое вполне может раскачать нашу маленькую лодку. Далее — Копуша, хозяйственный парень и умный. Но его мне ни к чему пугать таким своим отношением, он традиции уважает и авансов со стороны представительницы духов не поймет. А меня если уж понесет, то я сама порой не знаю, что сотворю в следующую минуту. Из старших остается Сучок. Ага, специально отложила его напоследок, подкатывается он ко мне весьма недвусмысленно и, похоже, ничуть не стесняется. Устраивает ли он меня? Пожалуй. Хотя способности видящего слегка настораживают. Слишком уж осведомленный любовник… а впрочем, чего я опасаюсь? Не справиться? Ну-ну, похоже, я его уже оцениваю всерьез. Буду аккуратнее.

Итак, Сучок, "видящий", сын шамана, любящий держаться в тени. Неплохой расклад. И когда вы явитесь ко мне, госпожа Влюбленность, я уже готова буду подкинуть вам кандидатуру. А можно и поторопить события, ответив на его ухаживания. Поглядим… Пока же нас ждут дела мелкие, сиюминутные — вымыться, например.

Черпаю из плошки горсть мыльной золы и начинаю втирать в волосы. Н-да… и как этим Крадущаяся пользовалась? Хочу шампунь! Или хотя бы кусок мыла. М-м… привыкла, понимаешь, к хорошему. Все, я теперь поняла — прогресс придумали ради горячего душа, теплого туалета, шампуней и прокладок. А всякие там самолеты — это издержки производства. Ну что же с этой кашей делать? Ест глаза и царапает кожу. Скорее бы смыть эту штуку.

Чтоб выполоскать волосы получше, ныряю в воду с головой. Уф-ф… Теперь тело. Без мочалки, м-да… а ведь тыквенная губка в хижине лежит, для других целей только. Глюпый я кошк, не догадалась захватить. Ладно, обойдусь пока руками.

Смываю с себя серый "скраб". По озеру тянется язык мутной воды с полосками пены. Интересно, быстро здесь сменяется вода? Судя по тому, как сносит муть, через пару часов озеро должно очиститься. Лежу у берега на одном из валунов, спустив в воду только ноги. Настроение — пофигистическое.

— Марги?

Лениво выгнув спину, поворачиваю голову на голос. Сучок стоит на берегу и пялится на меня. А дождь, оказывается, почти прекратился. И не заметила, пока мылась. Выражаю всем видом готовность слушать. Ну что ж ты, касатик, стоишь, глазами хлопаешь?

— Ты купаешься в священном озере?

Прищуриваю один глаз, старательно сохраняя суровый вид:

— Это ритуальное купание, — и соскальзываю где поглубже, — а нарушители покоя служительницы Туманной могут и умереть в муках, если не остерегутся и попадутся ей на глаза…

Смотрит, улыбаясь, и явно не собирается принимать всерьез.

— А мне можно в воду залезть?

От скромности он явно не умрет. Не хочу, чтобы здесь все племя плескалось. С другой стороны, на Сучка у меня планы. А зачем мне немытый Сучок?

— Сейчас — можно, — отвечаю после приличествующей паузы. — А в мое отсутствие — нет. Иначе, сам понимаешь, суп из Сучка будет.

— Тогда я полез.

Доплыв до меня, пытается облапить и зарыться лицом в волосы.

— Руки!

— Я хотел помочь тебе волосы причесать…

— Руки грязные, говорю! Только что волосы отмыла.

Сучок лезет в плошку (отмечаю: длинные пальчики, красивые) и начинает старательно отмывать руки. Тем временем я черпаю горсть золы и начинаю натирать ему спину…

— А? Зачем?

— Как зачем? Руки будут чистые, а спина грязная — непорядок.

Изображаю невинную девочку, улыбаюсь. Сучок улыбается в ответ.

— Тогда надо не только спину…

— Ага.

Ну, держись, Сучок! Я терла его золой в полную силу, не обращая внимания на камни, оказавшиеся под ногами. Он пытался увернуться, пару раз плюхнулся в глубокую воду, один раз зашиб локоть о камень. В конце концов, отобрал у меня плошку с золой и стал мыться сам. Закончив мытье, Сучок уселся на камень позади меня и начал аккуратно и ласково разбирать мои спутавшиеся волосы. Я прикрыла глаза. Мрр… мрр… Да, кошка. Да. Ну и что?

— Я люблю тебя, Марги… Только порою совсем не понимаю.

По всему телу прокатилась волна холода, "мороз по коже", мышцы напряглись. Хочу открыть глаза, но только ощущаю, как все глубже и глубже проваливаюсь в какую-то темноту. Уже второй раз в этом мире приходило чувство "развилки", только сейчас гораздо более острое.

Я увидела укутанную туманом хижину, ощутила руки любимого на своих плечах и неподвижную тишину мира вокруг. Краткие расставания, теплые встречи, покой своего очага и незаметность времени. Погружаюсь в это ощущение все глубже, и вдруг вспоминаю, что мне оно уже знакомо там, по тому оставленному за спиной миру большого города. И не очень нравилось… теплое, уютное, затягивающее ощущение болота. И тут же, одновременно с этим воспоминанием меня выбрасывает из сотканной внутренним взором картины в какие-то другие декорации. В них я стою на тропе под сильным ветром. У ног пролетают клочья тумана, будто бы пытающиеся уцепиться за траву, только ветер гонит их дальше. Знаю: где-то рядом стоят друзья, некоторых из них я любила в тот или иной период, а потом мы возвращались к дружбе. Они на той же тропе, что и я, именно это сейчас главное. А впереди катит свои волны море. Из-за мыса возник треугольник паруса, завершая картину. Этот мир — мой, а выбор — очевиден.

Я очнулась от транса. Здесь, кажется, не прошло и нескольких секунд. Сучок гладит мои волосы, с тревогой и нежностью заглядывает в лицо и ожидает ответа на свое признание. Вот так-то, Сучок, похоже, навык интуитивного анализа, доходящий порой до способностей "видящего", доступен не только тебе. Но пора что-то ответить…

— Не любишь. Хотя, похоже, увлекся. И только. — Кошу на него глазом, почти подмигивая. Но все же только почти.

— Не веришь? Почему?

Сучок удивленно отступает на шаг назад, отпускает мои волосы. Моргает.

— Вот представь, — поясняю, — плещутся тут рядом с тобой три девушки, точь-в-точь похожие на меня. Одна из них думает: "Этот парень приносит хорошее мясо, стоит потерпеть его рядом." Другая прикидывает длину твоего члена: "Бывают и поинтереснее, но среди имеющихся — сойдет". Третья надеется, что ты построишь ей хижину, а потом погибнешь где-нибудь на охоте… — произнося эту тираду, смотрю, как на выразительное лицо парня набегают недоумение, огорчение, растерянность. — А теперь скажи, тебе было бы все равно, кого из них любить?

— О чем ты говоришь? Как таких можно любить? — трясет головой, отгоняя наваждение, брызги летят вокруг. — Тем более, что я уже люблю — тебя.

— А почему ты уверен, что я не одна из них? Сам же сказал — совсем меня не понимаешь.

Ложится в воду, смотрит куда-то в пространство, думает. Красиво думает, паршивец! И хорошо, пусть думает. Настроение поменялось — пыл пропал. Сколько-нибудь сложные мысли тушат страсти, как вода огонь.

— Иногда чуть-чуть понимаю — я неправ. И… ты хочешь, чтобы я не торопился?

Встаю, не спеша отжимаю волосы. Затем киваю Сучку, и шлепаю по воде к берегу. Выбираюсь и продолжаю:

— А теперь проводи меня до хижины, и расскажи по дороге, кого ты решил позвать к своему очагу.

Он бесшумно ныряет, проплывает под водой мимо меня к берегу, высовывает голову, оглядывается, довольный, что я еще в воде (а я и забыла, какие только что правила ввела) и, идя передо мной спиной вперед, сообщает:

— Не только решил, но и договорился. С Подарочком и Болтушкой.

— Подарочек? Она же родственница тебе?

— Ну и что?

"Влипла" — стукнуло в голову. Вот это влипла! В племенах нет запрета близкородственных браков, поскольку есть более сильный запрет на браки с одноплеменниками, а в племени и так все в родстве, хотя порой и в дальнем. Я этот запрет обошла, и что делать теперь? Пугать? А что еще остается…

— Есть старое проклятие, которое ложится на детей, если родство родителей ближе второго колена. О нем шаман не рассказывал, потому что раньше оно было не опасно. Но сейчас для тебя с Подарочком есть только один вариант — чтобы, выйдя замуж в другом племени, она прислала кого-нибудь вместо себя, — неприятное чувство, как будто увязила коготок. Но исправлять собственные ошибки придется, и лучше поживее.