Комит Западного королевства - Сергей Че Страница 15

Первосвященник хмыкнул, ничего не говоря. Он вообще смутно представлял себе, что такое Иберия, где находится и зачем нужна. Вот что такое «сыны исмаила» он представлял себе очень хорошо, даром, что сам был родом из Сирии. А потому не стал вдаваться в подробности, отправил Синдереда в приход пожирнее, и благополучно забыл про его существование.

Великий народ, некогда вышедший из северных лесов, тот народ, что разгромил имперские легионы, взял вечный город и остановил на Каталаунских полях непобедимую гуннскую конницу, теперь исчезал на глазах, и было ясно, что скоро от него не останется даже воспоминаний.

- Скажи, как тебе это удалось, отец хитрости?

Муса ибн Нусайр стоял в подвале королевского дворца, освещенный факелами и сиянием множества сокровищ. Столько золота, серебра, драгоценных камней и редкой утвари он не видел никогда в жизни. Стоящие вдоль стен массивные окованные сундуки ломились от богатства. Здесь был даже легендарный храмовый стол, вывезенный из Иерусалима царем Навуходоносором. Муса с трудом представлял себе, сколько может стоить эта реликвия.

- Да, ты выполнил свое обещание. Но – как?!

Джинн раздулся по своему обыкновению, заполняя багровым пламенем все пространство.

- Жажда, повелитель. Ваша человеческая жажда. Жажда мести, славы, денег, женщин. Всего, что вам так необходимо, и что на самом деле - только пыль под ногами веков. Вы, люди, соединены друг с другом в такую плотную сеть, что тронув одну нитку, ты непременно задеваешь все остальные. Дай услышать королю смех - и ты уничтожишь его царство. Дай вору украсть – и ты отдашь ему корону. Дай голодному веру – и он станет убийцей. Обмани праведника – и его проклянут. Дай человеку золото – и он погибнет.

- Ты как всегда говоришь загадками. Я ничего не понимаю.

Джинн усмехнулся, и над сундуками пронесся обжигающий воздух.

- Хозяин доставшихся тебе сокровищ этого тоже не понимал.

Муса нахмурился. Ему не понравились последние слова, но джинн уже исчезал, втягиваясь в лампу.

- Эй! Чудище! Постой.

Багровое пламя растворилось в воздухе, и даже запаха корицы больше не осталось.

***

Теперь на ней всегда был доспех матери. И короткий меч на трофейном арабском поясе, чтобы в любой момент вскрыть обидчику горло. Иначе было не выжить.

Флория все лето провела в седле, пробираясь от города к городу, пытаясь собрать любые сведения об отце. Сведения были однообразны. Сперва она еле сдерживалась. Потом ей уже было все равно. Они не правы. Они не могут быть правы, она найдет отца и все закончится.

Септем пал, открыв ворота подошедшему к его стенам наместнику. Также как пали все города Иберии. Ей уже некуда было ехать. К осени, в лесах недалеко от Талаверы, она загнала своего второго коня, и ей повезло, что она тут же натолкнулась на арабский разъезд. Двое отправились к гуриям сразу, один со стрелой в глазнице, другой с метательным ножом в горле. Остальные быстро умчались назад, думая, что натолкнулись на банду мятежников. Добычей стала белая высокая лошадь, не очень красивая, но зато выносливая. Что было к лучшему, сейчас красота (даже лошади) была скорее недостатком.

Она пробиралась на север, как и все те немногие, кто считал свободу более важной субстанцией, чем теплое стойло. Она свято верила, что если отец жив, то он может быть только там.

В северных горах издавна обитали немногословные дикари, ни в грош не ставящие любую пришлую империю. Теперь на эти скудные земли набивались озлобленные готы, у которых не оказалось денег на бегство к франкам или в Аквитанию, потерявшие семьи иберийские крестьяне, городские ромеи, пытающиеся спасти своих дочерей от неминуемого попадания в арабские гаремы. Вся эта человеческая масса мешалась друг с другом, и пока не было среди них ни королей, ни владетелей. Грязные, нищие, оборванные, злые. Непобедимая Армия Пророка туда пока не совалась. Тем более, что брать там было нечего.

Зиму она провела в заброшенном доме невдалеке от маленького городка, почему то названного в честь льва. Жила тем, что охотилась и продавала шкуры заезжим торговцам. Одному из этих торговцев пришлось укоротить все пальцы, чтобы не распускал руки.

Поздней весной в город по имени Лев прибыла арабская гвардия из только что образованного эмирата. Разбрелась сначала по округе, вылавливая всех подряд, рубя головы бесполезным, и отправляя на юг тех, кто мог пригодиться руками, ногами или иными частями тела. Собрав скудный урожай дани, каратели двинулись дальше на север, на подавление очередного мятежа. Флория починила доспехи, привела в порядок снаряжение, покормила свою белую лошадку и поехала за ними. Лесами, отрогами гор, так, чтобы не заметили.

На второй день она потеряла их из виду и нашла только к полудню, по звуку сражения.

Звуки в этих поросших буйной зеленью горах расходились на удивление хорошо.

Она заставила свою Бланку вскарабкаться на очередной поросший лесом откос, проехала по краю до голой каменистой вершины и посмотрела вниз, туда, где в узкой долине уже заканчивался бой.

***

Их было чуть более сотни. В основном, изможденные крестьяне в драных войлочных доспехах, с копьями и дротиками. Еще десятка три неплохо вооруженных гота, в том числе один из охраны бывшего короля, судя по облезлому щиту. Большинство из них прибилось только накануне, едва уйдя от преследования.

А напротив них, загораживая единственный выход из долины, мерно выстраивалась гвардия халифа, откормленные смуглые мордовороты, в позолоченных длинных панцирях, прикрывающих все что можно и что нельзя прикрывать. Синие тюрбаны поверх островерхих шлемов, щиты в полроста, копья в полтора.

Он насчитал их тысячу с лишним, плюс вспомогательные, с луками и пращами. Конницы, слава богу, было мало. Но и так было достаточно, чтобы размазать сотню мятежников по камням этой безымянной долины. Другого выхода из нее просто не