Провокатор - Д. Н. Замполит Страница 15

– Миша, а что это за слова? – удивленно спросила Варвара.

– Ну как же: «…метель ей пела песенку, спи, елочка, бай-бай, мороз снежком укутывал, смотри, не замерзай!» Никто не знает? – Н-да, попал, надо тщательней следить за языком. Пришлось выкручиваться. – Я слышал ее в детстве от родителей и был уверен, что это песня из России.

Быстрее всех нашлась Анна Николаевна, она предложила пока разрешить детям натаскать гостинцев с елки, а мне выдать перо и бумагу, чтобы я записал слова, чем я и занялся, внутренне хихикая: надо же, «перепел Высоцкого»! Минут через десять, пока бегущий по пороховой нитке огонек зажигал разноцветные свечки на елке, я вроде бы вспомнил все куплеты, во всяком случае до финального, где «много-много радости детишкам принесла», записал их, напел мелодию Анне Николаевне, насколько это возможно с моим слухом, и вскоре сводный хор, сжимая в руках пару листков с текстом, под аккомпанемент пианино исполнил новогодний шлягер.

Впечатление он произвел изрядное – младшее поколение в добытых из хлопушек бумажных колпачках даже бросило потрошить елку, на которой, помимо свечек, были развешаны пряники, бумажные цепи, посеребренные орешки, корзиночки с конфетами и многие другие столь сладкие детскому сердцу вещи. Дети внимательно выслушали песенку до конца, а потом потребовали исполнить на бис, уже с хороводом. Взрослые пропели «Елочку» еще раз и даже похлопали друг другу, а меня вдруг пробила ужасная мысль, что все эти милейшие люди и, что еще страшнее, малышня через двадцать лет будут голодать, уезжать в изгнание, идти на расстрел или расстреливать сами.

Чтобы взять себя в руки и не портить праздник, я отошел к этажерке у окна кабинета и налил себе из графинчика стопку шустовского коньяка. Там же стояли шахматы и лежал ярко-красный журнал «Циклист», его-то я и начал листать, чтобы хоть как-то отвлечься. Подошел Шухов:

– Да, знаете ли, увлекаюсь велосипедом и очень жалею, что сейчас невозможно кататься.

– Отчего же, я вот каждый день катаюсь.

– Вы? Как? – удивлению Шухова не было предела, что было вполне понятно. Холод, снежная слякоть, беспорядочное движение извозчиков, ранняя темнота, отсутствие зимней экипировки (да и летнюю экипировкой можно было назвать с ооочень большим натягом) – все это делало езду на велосипеде в декабре попросту невозможной.

– Дома, каждый день полчаса-час.

– Дома???

– Ну да, поставил в кабинете велосипед на ролики и кручу педали, не сходя с места. Очень, знаете ли, помогает поддерживать форму.

– Вы должны непременно показать мне это!

– В любой удобный момент, Владимир Григорьевич! Мы с Варварой Ивановной будем весьма рады.

Наконец, все перешли к накрытым столам – дети в детскую, взрослые в столовую. Соседом моим оказался инженер с Ярославской железной дороги Василий Петрович Собко, гренадерских статей мужчина, неожиданно смешливый, мы с ним с удовольствием обсудили творчество Гарина-Михайловского, вернее, три его книги автобиографического цикла. Заявление мое, что надо ждать четвертую книгу и что она будет непременно называться «Инженеры», вызвало за столом веселое оживление.

– Да вы еще и пророк, Михаил Дмитриевич! – засмеялся Собко.

– Да, господин Скамов у нас человек больших и разнообразных талантов! – поддержал его хозяин дома.

– Никаких пророчеств, господа, исключительно инженерная интуиция и экстраполяция, – я оторвался от калача с паюсной икрой и для убедительности потряс в воздухе столовым ножом.

– Будьте любезны, объясните ход вашей мысли?

– С удовольствием. Смотрите, инженер Гарин писательство не бросает, помимо трилогии изданы уже две книжки очерков, так?

– Так, но как отсюда следует название книги?

– Погодите, сейчас дойдем. Во-первых, не бросает, а во-вторых, пишет о том, что ему знакомо. И было бы логично продолжить четвертой книгой на новом уровне – «Гимназисты» уже были, «Студенты» тоже, какая у нас следующая ступень? «Инженеры», господа, и никак иначе!

Присутствующие посмеялись, попутно отдавая дань молочному поросенку, запеченному с гречневой кашей.

– Так что там насчет многих талантов? – обратился Василий Петрович к Шухову.

– Ну как же, прекрасный расчетчик, певец, катается на велосипеде прямо у себя дома, – все засмеялись опять, – ну и два десятка очень многообещающих патентов. Вообще, у Михаила Дмитриевича парадоксальный взгляд на вещи, своего рода дар видеть явление с необычной стороны.

Кажется, я даже покраснел – какой, к черту, дар, если я просто знаю пути развития техники на сто с лишним лет вперед? Вот перенеси Шухова в мое время – рупь за сто, он бы всех наших современных инженеров уделал.

– Да? – и путеец развернулся ко мне, продолжая развивать веселящую всех тему. – А что вы можете предложить в смысле, например, железнодорожного строительства?

– Ммм… Машину-путеукладчик.

– Это как?

– Смотрите. Вот в строительстве, например, стропила собирают на земле и потом подают с помощью подъемника на место. Что мешает собирать шпально-рельсовые решетки заранее, грузить их на платформу и укладывать стоящим на рельсах продольным козловым краном? Уложил – продвинулся по уложенному вперед – зацепил следующую решетку – уложил и так далее.

Собко на мгновение завис, но быстро пришел в себя, подобрался и быстро спросил:

– Но такой кран может вести укладку только внутри опор!

– Выдвижная телескопическая стрела и противовес.

– Господа, господа! – прервала нас Анна Николаевна. – Давайте не забывать, что вы не на работе, у нас праздничный обед все-таки.

– Покорнейше прошу простить, – мы синхронно поклонились хозяйке, но Собко при первой же возможности шепнул: – Обещайте мне, Михаил Дмитриевич, обязательно встретиться и обсудить эту идею!

Мы вернулись к еде, отдав ей должное и нахваливая закуски, горячее и салаты, не забывая поднимать тосты с домашними наливками и настойками. Обед клонился к десерту, перед которым была сделана пауза и мужчины собрались в гостиной, превращенной на время в курительную.

– Значит, я на вас рассчитываю, Михаил Дмитриевич!

– Обязательно, Василий Петрович!

– Кстати, коллеги, – обратился к нам Шухов, – Александр Вениаминович недавно вошел в паи новосозданного Мытищинского вагоностроительного завода вместе с господами Мамонтовым и Арцыбушевым. Если вы вдруг решите опробовать идею путеукладчика на практике, полагаю, лучшего места вам не найти.

Обед триумфально завершился явлением торта. Когда с него сняли крышку, хозяин дома прямо-таки ахнул:

– Выкса!

И бросился объяснять гостям, что именно они видят, даже принес из кабинета чертежи. Господа инженеры оценили, Собко теперь точно с меня не слезет.

Ну а мне только того и надо.

Зима 1898 года

Отгремели Рождество, Новый год и Святки, потекла наполненная заботами зима. Расчеты конструкций в конторе Бари, запуск производства бетонных перемычек, изучение немецкого (в том числе и по ночам с Варварой), переписка с Цюрихом, беседы с Зубатовым, встречи с Савинковым, а еще мы по вечерам частенько сидели