Крепостной - Роман Валерьевич Злотников Страница 15

помидор с картошкой. Нет, в России этим тоже, скорее всего, занимаются. Но очень немногие и, скорее, как экзотикой. А он может не только поставить выращивание почти на промышленную основу, но и развернуть производство новых блюд весьма экзотического вкуса. Те же маринованные помидоры с огурцами! Они у его Марьяны таким вкусными получались — пальчики оближешь! А закручивали банки они всегда вместе. Ну, дык под пять сотен банок за сезон выходило. Одна Марьяна на этих банках просто померла бы! Так что всю технологию он вполне себе помнит — чего сколько и в какой момент в банку добавлять. Когда этим занимаешься из года в год на протяжении более сорока лет — знания сами собой в голове откладываются… Или паровозы. Скоро ведь в России построят Царскосельскую железную дорогу. А потом и Октябрьскую… ну, то есть, Николаевскую. Эта которая из Ленингра… то есть Санкт-Петербурга в Москву. А он про паровозы знает столько, сколько никто и нигде в этом времени не знает. Потому что не только учился в железнодорожном техникуме, но ещё и их ремонтировал! Так что должен какой-нибудь из вариантов сработать. А какой именно — будем посмотреть…

Глава 3

3.

— А чего ты здесь делаешь?

— Я-то?- Данилка улыбнулся и поболтал ногами.- Самолётики пускаю.

— Что?- стоявший перед деревом, на которое он забрался, мальчишка в красивом костюмчике, белых чулках и блестящих, лакированных туфлях с пряжками, забавно открыл рот.

— Самолётики.

— А что это?

— Самолётики-то? А — вот!- Даниил выудил из-за спины кусок газеты и сноровисто сложил из него обычный бумажный самолётик. После чего размахнулся и запустил его в воздух. Глаза стоящего под деревом мальчишки восторженно округлились.

— Ух ты-ы-ы… C’est magnifique![1]- он резко развернулся и бросился к приземлившемуся на траву самолётику.- C’est juste miracle![2]

— Это ты сейчас по каковски сказал?- поинтересовался Данилка доставая из-за спины мелкое яблочко и с хрустом откусывая кусок.

— Excusez-moi?[3]- удивлённо начал мальчик, но тут же продолжил по-русски слегка картавя:- Э-э-э… по фганцузски, — после чего покосился на самолётик, который он уже успел подобрать и, робко покосившись на Данилку, спросил:- А-а-а… можно я его возьму.

— Да бери, — махнул рукой в ответ маленький трубочист.- Я себе ещё наделаю.

В этот момент откуда-то из-за зарослей кустов, за которыми они беседовали, послышался взволнованный женский голос:

— Votre Altesst, ou etes etes-vous?[4]

Мальчик в костюмчике недовольно оглянулся и пробурчал на французском:

— Oh mon Dieu — encore![5]- но, тут же поправился, перейдя на русский:- Это мадмуазель Клементина, моя гувернантка. Она завела себе кавалера, который приходит встречаться с ней во время нашей прогулки. И когда он приходит — они ничего вокруг не видят. А мне скучно. Вот я и пошёл погулять, — тут его лицо просияло, сразу став очень симпатичным.- И не зря — самолётики увидел.

Данилка согласно кивнул, а потом подмигнул мальчишке:

— Это ещё ерунда — я вот сейчас делаю большой самолётик, не только из газеты, а ещё и из щепок. А ещё вырезаю для него лётчика…

— Кого?

— Ну, человечка! Он у меня будет летать на этом самолётике. И куда дальше, чем летают обычные!

— Ух ты-ы… А когда ты его сделаешь?

— Дай-ка подумать?- Данилка воздел очки горе и задумчиво похлопал себе пальцем по губам.- Послезавтра, наверное… А ты что, хочешь посмотреть?

Мальчик рассерженно блеснул глазами.

— Да, конечно же!

— Ну, тогда приходи сюда в это же время, — улыбнулся Данилка.- Думаю, у меня всё уже будет готово. Ну, если меня не будет — значит или не доделал, или работа подвалила.

— Рабо…- мальчик удивлённо воззрился на сидящего на ветке сверстника.- А ты кто?

— Я-то? Я — трубочист, — гордо заявил Данииил.

— Трубочист⁈- на лице мальчишки нарисовалась великое изумление.

— Ну да.

— А-а-а… а как же ты придумал самолётики?

— Делов-то, — улыбнулся маленький трубочист.- Когда на крыше стоишь — такие мысли в голову приходят… прям ух!

Мальчишка полыхнул завистливым взглядом.

— А мне никогда не разрешат залезть на крышу…

Данилка покровительственно улыбнулся.

— Держись меня — и всё сделаем. Я знаю, как туда пробраться чтобы никто не заметил.

— Правда?- глаза мальчишки полыхнули надеждой пополам с восторгом.

— Votre Altesse? Grande-duc![6]- раздалось уже гораздо ближе и с нотками паники в голосе.

— Зуб даю!- побожился Данилка, как это делали в его первом детстве.

— Э-э-э… а зачем мне твой зуб?- удивился мальчик.

— Ну, это так говорят, — пояснил маленький трубочист.- Мол, точно сделаю, а коль нет — можешь мне зуб выбить!

— Ой!- мальчишка ошеломлённо округлил глаза и, подняв руку, засунул её себе в рот и осторожно потрогал себя за зуб.- Это, наверное, больно.

— А как же — конечно, — согласно кивнул головой Данилка.- Так что если чего не можешь сделать — лучше не обещать…

— Votre Altesse? Out e caches-tu, petit sale coquin?[7]

— Похоже, тебя уже обыскались, — усмехнулся Данилка.- Беги давай. И не шали сильно. Чтобы тебя послезавтра снова на прогулку привели.

— Эх, — вздохнул мальчишка.- Тебе-то хорошо — тебя вон даже на крышу отпускают. А у меня никакой жизни нет — туда не ходи, здесь не сиди, это не делай, да ещё учиться…

— Да уж, — серьёзно кивнул Данилка.- Жизнь у тебя — не сахар. Но это ничего — мы с тобой её быстро расцветим всяким разным интересным. Ну, если ты, конечно, захочешь.

Глаза мальчишки полыхнули яркой надеждой.

— Ты это… зуб даёшь?

— А то, — солидно кивнул маленький трубочист.- Сам увидишь. Но сейчас — беги. А то ещё эта твоя мадмуазель Клементина разозлиться и нажалуется кому-нибудь. И всё — плакали твои прогулки.

— Эта — может, — грустно кивнул мальчик и, развернувшись, быстро юркнул в узкий проём среди кустов. Данилка проводил его взглядом и, развернувшись, запихнул несколько газетных листов, прибережённых на всякий случай, себе в штаны, затянув их верёвкой, которую он использовал вместо пояса. После чего ловко соскользнул вниз по стволу… Ну что сказать — первый контакт установлен. «Клиент» заинтересован. Так что послезавтра посмотрим — удастся ли поймать на его крючок? Шансы на это были достаточно велики…

«Мусьё Кристоф» оказался той ещё сволочью. Он не стал ни в чём разбираться, а, сразу после