Кинжал Немезиды - Дмитрий Чайка Страница 15

Разноцветный песок пугал Тимофея до дрожи, он никогда такого не видел. Желтый, красный, черный и тот самый, зеленовато-синий. Он покрывает здесь все до самого горизонта. Вся долина испещрена круглыми дырами. Как будто прилетела сюда огромная птица и стала клевать зерно, пробивая землю железным клювом. Сотни круглых шахт покрывали долину от края до края, насколько хватало глаз. Рядом с ними стоят убогие шатры, в которых обычно живут люди пустыни, а на высоком холме — настоящая крепость, с кирпичными стенами и башнями. Именно там трудятся мастера, надсмотрщики и писцы. Там стоят плавильные печи и сложена готовая медь в слитках. На самых высоких холмах долины стоят наблюдательные вышки, сложенные из камня, и совершенно непохоже, чтобы там спали. Более того, территорию обходит наряд из трех воинов, который весело гогочет, видимо, вспоминая что-то смешное. Это не египтяне, а наемники-шарданы.

— Сколько ям! — удивился Тимофей. — Откуда они взялись?

— Они эти ямы роют, — прошептал Шамма, лежавший по соседству, — достают оттуда всю медь, а потом роют рядом.

— Глубокие эти ямы? — спросил Тимофей.

— Глубокие, — кивнул Шамма. — Десять, а то и пятнадцать человек нужно поставить одного на другого, чтобы вылезти.

— И как же они вылезают? — повернулся к нему Тимофей. — По веревкам?

— Ступени рубят, — покачал головой Шамма. — Есть еще в горе каменные норы. Они находят богатую жилу и идут за ней, пока не выберут все.

— В шахтах египтяне работают? — задал вопрос Тимофей.

— Нет, — покачал головой Шамма. — Из племен пастухов люди. Мы понимаем их речь. Амаликитяне и мадианитяне, они работают за зерно и лен. Египтяне здесь быстро дохнут.

— Мы их всех убьем, ты не против? — зло оскалился Тимофей.

— Не против, — ответил Шамма. — Они поганые идолопоклонники, убить их — благое дело. Там есть пленные, из морских разбойников. Вот их нужно освободить. Рабы камнями и палками убьют больше, чем мы железом. Пойдем! И берегись колесниц, воин. Тут их два десятка.

— Да, ты говорил уже, — поморщился Тимофей, которому происходящее решительно не нравилось. — Как ты вообще хотел взять это место?

— Ну-у… — задумчиво протянул Шамма. — Нас же много, больше, чем их. Подойдем к воротам и разнесем их топорами…

— Мы не станем сегодня нападать, — решительно прервал его Тимофей. — Глупость это, да и ваши топоры — дерьмо. Я вижу часовых на вышках, и они не спят. На башнях тоже стоят часовые. Как только мы войдем в долину, из крепости выедут колесницы и зальют нас стрелами. А потом египтяне запрутся и будут плевать нам на головы. Мы оставим половину людей под этими стенами. Отводи парней, Шамма. Мы возьмем эту крепость позже, как только будем готовы.

* * *

В то же самое время. Селение Пифо (сейчас — г. Делфи). Фокида.

Тягучее бесконечное время, каким и бывает зима, принесло Феано лишь горе и предчувствие скорой беды. Она в который раз убедилась, что великие играют ей, словно куклой. Она даже не догадывалась, что можно ненавидеть настолько сильно. Царица Креуса, которая чувств своих не давала прочесть никому, долго лелеяла эту ненависть, пока не нашла возможность нанести удар. Феано только здесь поняла, что влипла. Провели ее как ребенка. И Креуса, и Электра, которая относилась к ней теперь с презрением, тут же лишив своей дружбы. Она просто воспользовалась ей, чтобы свершить свою месть. Она врала, врала, улыбаясь в лицо, пока не пришла сюда. Здесь ей врать больше не нужно. Феано попробовала объяснить царевичу Оресту, зачем приехала, но потерпела неудачу. У этих двоих были свои планы, а наивная простушка с Кипра очень вовремя привезла им целую гору серебра, так нужного для войны.

Феано не в первый уже раз стояла на коленях перед жертвенником Великой Матери и шептала, забывая утирать слезы, текущие по лицу.

— Владычица! За что караешь меня? Неужели я достойна подобной участи? Да, я дочь деревенского кузнеца, я черноногая, и я спала на тростнике вместо мягкой постели! Я не росла в змеином логове, как они, и мне никогда не понять их. Почему они могут лгать в лицо, хвалить твои волосы и платье, но при этом готовы обречь тебя на смерть? Как они спят по ночам, делая такое? Я тоже бываю гадкой стервой, но по сравнению с ними я просто дитя. У меня ведь какая-никакая совесть есть, а они просто попользовались мной, как матросы шлюхой в порту пользуются. Креуса ела со мной за одним столом, я рассказывала сказки ее детям… А она… Я ведь прилюдно мужа ее поклялась от позора спасти, а она в благодарность сеть паучью сплела, чтобы меня погубить. Креуса ведь точно знала, куда пойдет Электра. Она пойдет убивать свою мать и отчима. Ее саму волнует только месть, ее брата — трон, а на меня им обоим плевать. Мою казну Орест забрал обманом, чтобы нанять себе воинов. Я попросила его поклясться, что он возьмет Родос этой весной, но он лишь рассмеялся в ответ. Сказал, что обещал это сделать когда-нибудь, а не прямо сейчас. Глупый мальчишка! Ограбил меня до нитки и думает, что ему это сойдет с рук. Или все-таки сойдет? Это ведь мой позор, а не его. Как я появлюсь в Энгоми, нарушив клятву, которую дала тебе? Денег, что люди собрали, больше нет, моя месть не исполнена… В любом случае, если Родос не будет взят, мне на Кипр не вернуться! Все так, как царица Креуса и задумала. Не простила мне, тварь злопамятная, что я подвинуть ее хотела. Убыло бы с нее, что ли?

Феано всхлипнула и обняла каменный жертвенник, рядом с которым теперь проводила почти все время. Она боялась до дрожи, и у нее для этого были все основания.

— Я же знаю, что дальше случится, Владычица. Мальчишка Орест не знает, а я знаю. В Микенах нас уже ждут. Креуса предупредила царя. А раз так, то мне конец. Эгисф этого