Мэрион Брэдли - Туманы Авалона Страница 153

– Не такого уж и неожиданного, – сказала Вивиана, слегка улыбнувшись, – раз я застаю тебя в лучшем наряде, а на столе нас ждут пиво, печеная рыба и медовый пирог. Тебя предупредили о нашем прибытии, и поскольку у тебя никогда не имелось ни малейшего проблеска Зрения, то мне остается лишь предположить, что тебя предупредил кто-то иной.

Она с усмешкой взглянула на Гвидиона, и Моргауза кивнула.

– Но он ничего мне не объяснил, лишь настоял, чтобы я приготовила все для празднества, – а я сочла это обычным детским капризом.

Когда Кевин принялся заворачивать арфу, Гвидион приблизился к его креслу и нерешительно спросил, протянув руку:

– Можно потрогать струны?

– Потрогай, – мягко отозвался Кевин, и Гвидион осторожно коснулся струн.

– Никогда не видел такой красивой арфы.

– И не увидишь. Думаю, второй такой не найти ни здесь, ни даже в Уэльсе, где есть целая школа бардов, – сказал Кевин. – Мою Леди подарил мне сам король, и я никогда с нею не расстаюсь. И, подобно многим женщинам, – добавил он, любезно поклонившись Вивиане, – с годами она становится все прекраснее.

– Жаль, что мой голос не становится прекраснее с возрастом, – добродушно откликнулась Вивиана. – Но, увы, Темная Матерь этого не желает. Лишь ее бессмертным детям дано с годами петь все прекраснее. Пусть Твоя Леди всегда поет так же чудно, как сейчас.

– А ты любишь музыку, мастер Гвидион? Умеешь ли ты играть на арфе?

– У меня нет арфы, и мне не на чем играть, – ответил Гвидион. – Наш единственный арфист – Колл, а его пальцы уже так одеревенели, что он редко касается струн. У нас вот уж два года не слышно музыки. Я, правда, иногда играю на маленькой свирели, а Аран – тот, что был волынщиком при войске Лота, – научил меня немного играть на дудке из лосиного рога… вон она висит. Он ушел с королем Лотом к горе Бадон – и не вернулся, как и Лот.

– Дай-ка мне эту дудку, – велел Кевин. Гвидион снял ее со стены и принес. Бард протер дудку полой одежды, продул от пыли, а затем поднес к губам, и его скрюченные пальцы коснулись прорезанных в роге отверстий. Он сыграл плясовую мелодию, потом отложил дудку со словами: – В этом я неискусен – моим пальцам недостает проворства. Ну что ж, Гвидион, раз ты любишь музыку, на Авалоне тебе будет чему поучиться. Ну, а сейчас сыграй мне на этой дудке, а я послушаю.

У Гвидиона пересохло во рту – Моргауза поняла это по тому, как мальчик облизал губы, – но он взял дудку и осторожно подул в нее. Потом он заиграл медленную мелодию, и Кевин, послушав несколько мгновений, кивнул.

– Неплохо, – сказал он. – В конце концов, ты – сын Моргейны. Было бы странно, если б у тебя вовсе не имелось способностей к музыке. Возможно, мы сумеем многому тебя научить. Быть может, у тебя имеются задатки барда, но скорее – жреца или друида.

Гвидион, моргнув, едва не выронил дудку, но успел поймать ее в подол туники.

– Барда? О чем это ты? Объясни! Вивиана взглянула мальчику в глаза.

– Назначенный час пробил, Гвидион. Ты – друид по рождению и по обеим линиям принадлежишь к королевскому роду. Тебе передадут древние знания и тайную мудрость Авалона, чтобы тебе, когда придет твой день, под силу было нести дракона.

Гвидион сглотнул. Моргауза видела, как мальчик жадно впитывает услышанное. Она прекрасно понимала, что мысль о тайной мудрости будет для Гвидиона притягательнее всего, что только могли ему предложить.

– Вы сказали – королевского рода по обеим линиям… – запинаясь, пробормотал мальчик.

Ниниана хотела было ответить, но Вивиана едва заметно качнула головой, и Ниниана сказала лишь:

– Тебе все объяснят, когда настанет должный час, Гвидион. Если тебе суждено стать друидом, то первое, чему ты должен научиться, – это молчать и не задавать никаких вопросов.

Гвидион безмолвно уставился на девушку, и Моргауза подумала: «Гвидион, утративший дар речи, – да, такая картина стоит всех сегодняшних хлопот!» Впрочем, она не удивилась. Ниниана была красива – девушка поразительно походила на молодую Игрейну, или даже на молодую Моргаузу, только волосы у нее были не рыжие, а золотистые.

Вивиана негромко произнесла:

– Все, что я могу сказать тебе сейчас, так это то, что мать матери твоей матери была Владычицей Озера и происходила из рода жриц. В Игрейне и Моргаузе также течет кровь благородного Талиесина, – равно как и в тебе. В тебе слилась кровь многих королевских родов этих островов, сохранившаяся среди друидов, и если ты окажешься достоин, тебя ждет великая судьба. Но ты должен доказать, что достоин этого, ибо королевская кровь сама по себе еще не делает человека королем – нужно еще мужество, и мудрость, и прозорливость. Я так тебе скажу, Гвидион: тот, кто носит Дракона, может быть более подлинным королем, чем тот, кто сидит на троне, потому что трон можно заполучить силой оружия, или хитростью, или, как Лот, родившись в нужной постели, от нужного короля. Но Великого Дракона может носить лишь тот, кто заслужил это право собственными трудами, и не в одной лишь этой жизни, но и за прошлые. Знай, это великая тайна!

– Но я… я не понимаю! – сказал Гвидион.

– Конечно, не понимаешь! – отрезала Вивиана. – Я же сказала, это тайна, а мудрые друиды временами тратят несколько жизней, чтобы постичь даже менее сложные вещи. Я и не хотела, чтобы ты понял – но ты должен слушать, и слушаться, и учиться повиноваться.

Гвидион снова сглотнул и опустил голову. Моргауза увидела, как Ниниана улыбнулась ему, а он глубоко вздохнул, словно долго сдерживал дыхание и лишь сейчас позволил себе перевести дух, и молча уселся у ног девушки, не пытаясь ни объясниться, ни возразить. «Возможно, обучение у друидов – это как раз то, что ему нужно!» – подумала Моргауза.

– Так значит, вы приехали, чтобы сказать мне, что я достаточно долго воспитывала сына Моргейны и что настало время отвезти его на Авалон, дабы он изучил мудрость друидов. Но вы бы не отправились в столь долгий путь лишь ради этого – вы вполне могли бы прислать за мальчиком кого-нибудь из младших друидов. Я всегда знала, что не подобает сыну Моргейны провести всю свою жизнь среди пастухов и рыбаков. И где же еще его судьба, как не на Авалоне? Прошу вас, скажите мне все остальное – о да, за этим кроется что-то еще, я вижу это по вашим лицам.

Кевин открыл было рот, но тут Вивиана резко произнесла:

– С чего это вдруг я должна доверять тебе все свои мысли, Моргауза? Ты ведь только и смотришь, как бы все обернуть к собственной выгоде и выгоде твоих сыновей. Даже теперь Гавейн стоит рядом с троном Верховного короля не только в силу своего происхождения, но и потому, что король любит его. И я предвидела, еще когда Артур только женился на Гвенвифар, что у нее не будет детей. Но тогда мне подумалось, что она умрет родами, и я не захотела омрачать счастье Артура – я полагала, что впоследствии мы сможем подобрать ему более подходящую жену. Но я слишком долго медлила, а теперь он не отошлет ее прочь, несмотря на то, что она бесплодна, – и, как ты видишь, ничто больше не может воспрепятствовать продвижению твоих сыновей.

– Тебе не следует утверждать, что она бесплодна, Вивиана. – Лицо Кевина прорезали горькие складки. – Она забеременела незадолго до битвы у горы Бадон и проносила дитя пять месяцев – и вполне могла бы выносить его. Думаю, она скинула плод прежде времени из-за жары, из-за тесноты в замке, из-за постоянного страха перед саксами… и я полагаю, что именно жалость к ней заставила Артура предать Авалон и отречься от драконьего знамени.

– Но Гвенвифар причинила Артуру столь великий вред не только из-за своей бездетности, королева Моргауза, – сказала Ниниана. – Она – орудие в руках священников, а ее влияние на короля чрезвычайно велико. И если случится все же, что она сумеет родить ребенка и ребенок этот доживет до зрелых лет… Вот это будет хуже всего.

У Моргаузы перехватило дыхание.

– Гавейн…

– Гавейн – христианин, как и Артур, – отрезала Вивиана. – Он желает лишь одного – чтобы Артур был им доволен.

– Я не знаю, – сказал Кевин, – действительно ли Артур так привержен богу христиан, или он делает все это лишь ради Гвенвифар, чтоб порадовать и утешить ее…

– Разве мужчина, нарушивший клятву ради женщины, достоин того, чтобы править? – с презрением спросила Моргауза. – Ведь Артур отрекся от клятвы, верно?

– Я слышал, как он говорил, что раз Христос и Дева Мария даровали ему победу у горы Бадон, он уже не откажется от них, – сказал Кевин. – Более того, я слышал, как он в разговоре с Талиесином сказал, что Дева Мария – та же самая Великая Богиня, и что это она даровала ему победу, дабы спасти эту землю… и что знамя Пендрагона принадлежит его отцу, а не ему…

– И все же, – сказала Ниниана, – это еще не дает ему права выбрасывать это знамя. Мы, Авалон, возвели Артура на трон, и он обязан нам…