Реликтовая популяция. Книга 1 - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 154

– А ты? Мне самому и вправду не следует снимать пробу. Её сделаешь ты. Вы же можете анализировать качество пищи при её потреблении. Попробуй, Сестерций. Немного! Тебя же отравить, надеюсь, просто так нельзя. Давай!

– Ну, если попробовать. – Сестерций постоял над тарелкой в безмолвии. Предупредил: – Только ты не мешай.

Свим приподнял руки, показывая своё терпение и невмешательство.

Торн вышел из-за спины человека, предельно осторожно приблизился к стойке и снял посудину с лотка, постоял, взвешивая ношу в руке.

– Горячая… – Сделал он первое открытие. – В меру. – Поднёс содержимое тарелки к носу, понюхал в затяжном вдохе. – Хм… Пахнет хорошо, заманчиво.

– Дай мне! – Свим тоже придвинул свой нос к содержимому тарелки, вдохнул парок. – Ты прав… Какие-то странные специи… Пахнет не заманчиво, а вкусно. Пробуй!

– Могли бы с ложкой подать, – пробурчал торн, привередничая. – А так… неудобно.

– Через край пробуй, – подсказал Свим.

Сестерций несколько раз подносил тарелки ко рту, но хлебнуть из нее не решался.

Свим вдруг почувствовал приступ зверского голода, и колебания Сестерция возмутили его до злости.

– Смотри, чтобы я тебе это силой не влил. Сколько можно нюхать? Пробуй, несчастный потомок Акарака!

Торн втянул в себя несколько капель жидкости, погонял ее от щеки к щеке. Проглотил.

– Ничего такого, чтобы… – одобрил он пробу. – Во всяком случае, это не вредно для меня…

– Тогда и для меня тоже! – воскликнул радостно Свим, протянул руки и отобрал тарелку у торна. Попробовал еду на язык, облизнулся. – Да, могли бы и ложки подать. Кстати, тут и для одного не слишком много. Так что я поем, а ты набери себе что-нибудь.

Не ожидая возражений или одобрений Сестерция, Свим жадно припал к краю тарелки, не беспокоясь, как это выглядит со стороны. Не до приличий.

– Я не верю! – Торн тупо уставился на кнопочник.

Он не верил. Не верил, даже после снятия пробы. Всё противоречило его представлениям. В его искусственном мозгу пульсировала одна мысль: такого не может быть! Вся его логика разбивалась о действующий распределитель пищи. Для того чтобы подать горячую еду и к тому же годную к употреблению, нужно выполнить, по крайней мере, несколько условий: она должна была быть уже горячей до их прихода, изготовлена тоже загодя и находиться совсем рядом с лотком выдачи. Но как в здравом уме можно предполагать, что, простояв столько времени без использования, система приготовления пищи точно рассчитала, когда появятся перед стойкой страждущие, наберут именно данный код блюда с тем, чтобы тут же получить требуемое?

Да не могло такого быть – и всё!

– Я тоже не верю, – поддержал торна Свим, допивая содержимое тарелки. – Но и что из того? Факты, вот они! И они таковы, что, хочешь, не хочешь, а надо верить. Жаль только, я уже не помню, какие нажимал кнопки. Повторить бы. Давно такого не едал… Вообще такого не ел.

– Ты хотя бы немного подожди, проверь, что после еды у тебя будет, а уж потом повторяй, – охладил пыл человека Сестерций. – Она, конечно, безвредна, но появление её и возраст… составляющих ингредиентов как-то не вселяют надежд на благоприятный исход.

– Успокоил, – приуныл было Свим. – А-а, ничего не будет. Съеденное в охотку, с удовольствием, никогда не приведёт к плохим последствиям. Проверено! Так что ждать ничего не будем. Твоя очередь набирать код. Смелее!

Торн осторожно надавил на ряд кнопок в свободной комбинации и отступил на шаг.

– Запомни, какие нажимал! – подал голос Свим, но Сестерций, похоже, его не слышал совсем, его взгляд был прикован и глубокому провалу зева стойки.

Там, в глубине, словно что-то затуманилось, и в лотке проявился на тонкой плоской подложке нарезанный кусочками какой-то неизвестный плод, зелено-жёлтый снаружи и нежно розовый внутри, с капельками сока на месте разрезов.

Как только лоток раскрылся, Свим первым схватил дольку и затолкал её в рот. Зажмурился от удовольствия.

– Не знаю, что это такое, но скажу одно – наши предки ели неплохо. Понимали в еде получше нашего.

Торн степенно попробовал, кивнул головой в знак согласия.

– Похоже на сливу… – высказал он предположение о съеденном.

– На настоящую грушу. Мне так кажется, – неуверенно поделился Свим о своем вкусовом восприятии плода.

– А ты её когда-нибудь ел?

– Да. Однажды в детстве. Тогда их завезли в Габун откуда-то с юга, якобы из самой Непревации. Каждому жителю досталось отведать. Мой отец как раз был в Габуне и принёс целую грушу, чтобы поделиться со мной и мамой.

– А я не знаю, каков вкус у настоящей груши, выросшей на дереве, но у нас перед каждой постоянной халупой обязательно растёт слива. Правда, она у нас мелкая, с ноготь. А эта, смотри, наверное, не меньше как на два сложенных кулака была.

– Тебе виднее, – согласился Свим с представлениями торна. – Я-то никогда слив не ел, так что спорить с тобой не буду. Ну что, ещё попробуем?

– Почему бы и нет! Мне понравилось.

– Ха, поверил, значит?

– Факты, как ты говорил, диктуют своё.

У распределителя еды они провели много времени, совершенно позабыв о нём. Их охватил азарт, они набирали наперебой всевозможные комбинации и радовались как дети каждому заказу, без конца и разбора поглощали добытые деликатесы. Нашли несколько сочетаний с особо понравившимися блюдами, одно из них выдавало сок – приятный на вкус, не слишком сладкий и утоляющий жажду. Когда они, уже не в силах что-либо есть или пить, уходили из комнаты, у Свима в питьевой фляге вместо выплеснутой воды был налит сок, а вокруг распределителя валялась гора тарелок и подставок. К сожалению, тщательное обследование стойки окончилось неудачей – ничего похожего на мусоросборник не нашлось.

– Могли бы подумать о такой мелочи, – выказал неудовольствие торн.

Ему теперь казалось, что древние могли бы, нет, должны были сделать для них со Свимом всё.

– Как везде, наверное. Мусорное ведро выносили куда-нибудь к поглотителю, а он находится где-то в другом месте, – предположил Свим.

Торн с ним не согласился.

Коридор, в стенах которого они нашли входы не менее чем в три десятка комнат, где стояли распределители еды и ни одного поглотителя мусора, закончился крутой лестницей, ведущей вверх – здесь и свод подземелья тоже устремлялся к поверхности земли.

Лестницей явно пользовались долго, не сейчас, а в былые времена, о чём говорили потертости ступеней. Кроме того, она была идеально чистой – ни пылинки, белой с голубоватым оттенком, но в темноте подземелья она производила отталкивающее впечатление и казалась огромной костью в раскопе.

– По ней и подниматься страшновато как-то, – высказался Свим.

– Люди, – привычно заявил торн, но добавил: – Похоже на скелет чудовища.

– Ты прав, – вздохнул Свим и ступил на первую ступень.

Лестница вывела на большую площадку с тремя дверями. Все двери были целыми, сделанными из материала, схожим с мелероном, и открывались поворотом рукоятки. Две двери вели в