Иван Оченков - Приключения великого герцога мекленбургского Иоганна III Страница 16

- Вам не следовало возвращаться ваше высочество!

- И позволить этим висельникам убить тебя? Не сегодня, друг мой, не сегодня!

Наша атака развеяла казаков, и бой на какое-то время стих. Ловим лошадей, собираем раненых и оружие.

- Ваше высочество вам надо уходить, держу пари, что поляки уже ищут нас. - Снова подает голос Лелик.

- Хочешь разорить меня, мошенник? - Смеюсь я. - Конечно ищут, и я не собираюсь им помогать.

- А где мой брат ваше высочество?

- Болеслав? А ты как думаешь? Нет, нет, он не погиб! Я послал его за подмогой, так что, еще ничего не кончено. Ну, все, драгуны на конь!

Ночь не самое подходящее время что бы искать нас в зимнем лесу, так что наши враги, скорее всего, ждали нас у ворот замка. Ничего не имею против, пусть ждут. Вот если не дождутся, тогда будут искать и без проблем найдут. Следы на снегу для таких опытных вояк, что раскрытая книга для нотариуса.

Мы подошли к Дерпту уже рассвело. Перед воротами гарцевала гусарская хоругвь, держась, впрочем, на изрядном расстоянии. В зрительную трубу я разглядел несколько конских и человеческих трупов на снегу. Очевидно, поляки имели неосторожность приблизится на пушечный выстрел и Клим не оплошал. Вот вроде мелочь, а приятно! Гремели барабаны и из ворот выходили мушкетеры, тут же строясь в каре.

- Ваше высочество, если вы сейчас атакуете, то пробьетесь в крепость. - Снова подал голос Кароль. - А мы вас прикроем.

- Бросить раненых? Черта с два, дружище, мы сегодня либо все спасемся, либо все пропадем. Однако думаю первое вероятнее.

Через несколько минут мы начали движение. Сначала небольшое охранение, потом основная часть с ранеными. Между ними и польскими гусарами был я полусотней драбантов, прикрывая отход . Выдержать атаку польских гусар мы не могли, но у меня был сюрприз для них. Чтобы нанести осаждающим как можно больше урона я приказал взять с собой в ночную вылазку все оставшиеся к тому времени гренады. Всего около трех десятков. Из-за предательства казаков Сулима нападение не состоялось, но гренады никуда не делись. Так что теперь это наш единственный шанс.

Завидев нас, польские кавалеристы радостно загомонили и тут же стали строиться для атаки. Наши в Дерпте тоже не зевали и на помощь двинулись выехавшие после мушкетеров кирасиры. Беда лишь в том, что поляки были гораздо ближе и пока мы получим помощь, они втопчут нас в это заснеженное поле копытами своих коней.

Вот построившиеся гусары приближаются к нам сначала шагом, потом постепенно разгоняются переводя коней в рысь. Под скупыми лучами утреннего зимнего солнца сияют их начищенные доспехи. Я внутренне морщусь от этого зрелища ибо, побывав рейтаром, привык к вороненым латам и считаю блестящие доспехи гусар сущим пижонством.

- Зажечь факелы! - Командую я драгунам. - Сегодня кое-кто все-таки отведает наших пирожков!

Мои драгуны усмехаются, но как-то без энтузиазма. Надо бы их подбодрить и я, всматриваясь в лица подчиненных, стараюсь вспомнить каждого из них.

- Капрал Михал, мы ведь с тобой с самого Дарлова, не так ли?

- Точно ваше высочество, еще с пиратами дрались на "Марте". - Отвечает здоровяк довольный, что я его вспомнил.

- Ну, вот видишь, нас тогда и полтора десятка не было против полусотни, а где они те пираты? - Подхватываю я. - А ты Фриц? Это ведь ты едва я тебя нанял в Гюстрове, залез на герцогскую кухню и украл курицу, которую жарили для стола покойной теперь герцогини Маргариты Елизаветы? Да-да, я всегда знал, что это ты, но не выдавать же на расправу такого бравого парня! К тому же моя кузина была редкостной стервой, упокой господи ее душу!

Мои драбанты повеселели, послышались смешки и шутки. Это хорошо, угрюмые люди плохо воюют, это я знаю точно. Тем временем гусары приближаются к нам, разогнав коней в галоп. Колышутся на ветру крылья и летят комья снега из-под копыт. Кажется, на нас летит огромный тысячеглавый дракон, вот он выпустил когти страшных гусарских пик, чтобы рвать наши бренные тела, вот глаза слепит чешуя лат, а из сотен глоток вырывается жуткий вой. Но уже зажжены фитили гренад и перед самым носом поляков мы раздаемся в стороны, закидав их строй "железными яблоками из чертова сада", как называют их иногда мои солдаты. У нас был один единственный шанс из тысячи, но он сработал. Гори фитили гренад чуть дольше или меньше и начни они разрываться раньше или позже такого эффекта бы не случилось. Но все произошло как нельзя лучше, взрыва стали греметь в самой гуще атакующей польской кавалерии. Испуганные лошади взвивались на дыбы, сбрасывая всадников. Те падали под копыта погибая или калечась, некоторым впрочем, удавалось удержаться в седлах но наступательный порыв хоругви был потерян. Мы же уходим, пустив своих коней вскачь, сбивая выстрелами немногих выскочивших из этой ужасной мясорубки.

Первая атака отбита, а на вторую у польского воеводы нет времени, ибо наши кирасиры уже рядом и выдержать их атаку расстроенным рядам польских кавалеристов вряд ли удастся.

Кажется, и на этот раз меня пронесло. В крепости нас встречает улыбающийся во все зубы Гротте.

- Ваше высочество! Если бы я не относился к вам с таким почтением, я бы сказал что вы, мой герцог, самый везучий сукин сын из всех кого я видел!

- Спасибо Хайнц, я тоже рад тебя видеть. Когда все это закончится, напомни мне, пожалуйста, что бы я никогда так больше не делал.

- Конечно мой герцог! Можете на меня рассчитывать!

Откуда не возьмись, как черт из табакерки выскакивает Ван Дейк.

- Ну почему все едут учиться военному делу к нам в Голландию? - Патетически восклицает он. - Нигде в нашей благословленной родине нет такого невероятного человека как вы! Вот у кого надо учиться военным хитростям и тактике.

- Оставь свою лесть Рутгер, придворный из тебя никакой, не знаешь ты этого ремесла. Но за добрые слова спасибо, а где этот старый мошенник Рюмме? Почему я его не вижу?

- О, мой герцог, он все утро весьма дельно стрелял из пушек по полякам, имевшим глупость подойти слишком близко, а как только увидел что вы, вне опасности бросился в кирху, возносить хвалу господу. При этом, почему-то не в лютеранскую, а в православную в Юрьевском пригороде.

- Вот как? Наш друг видимо сильно переживал, раз так перепутал.

Все, хватит с меня на сегодня, никаких сабельных сшибок и перестрелок, возвращаюсь под защиту стен. Буду в полной безопасности крутить врагу дули со стен. А это еще что такое? Из-за стены слышен горн, вызывающий нас на переговоры.

Быстро поднявшись в башню и выглянув в бойницу, я увидел разодетого шляхтича в сопровождении богато одетых слуг, один из которых держал белый флаг, а другой трубил в горн.

- Что вы так шумите! - Закричал я полякам во все горло. - Да еще в такую рань, тут может люди спят еще, а вы трубите в вашу глупую дудку.

Шляхтич похоже слегка растерялся от несуразности моих слов, но затем взял себя в руки и стал отвечать.

- Я хорунжий панцирной хоругви перновского Каштеляна пана Петра Стабровского! Меня зовут Мацей Волович, шляхтич герба "Богория".

- Весьма рад знакомству, пан Мацей! - Отвечал я ему. - Но я все же не понимаю, зачем вы так шумите?

- Пан Каштелян послал меня с посланием к пану герцогу... а вы кто такой черт вас дери?!

- Что же, поручение пана Каштеляна это веская причина, а что же он сам не приехал?

- Езус Мария! - Стал терять терпение пан хорунжий. - Да кто вы такой, чтобы говорить такие вещи! Сообщите же о моем прибытии пану герцогу.

- Что вы так нервничаете пан Мацей? Нет никакой нужды никому ни о чем сообщать. Я вас и так выслушаю, так что выкладывайте какого нечистого надобно пану каштеляну от моей скромной персоны.

- Матка боска! Так вы и есть пан герцог, а я-то подумал, что говорю с кем-то из его рейтаров. Пан герцог, у меня к вам послание от пана каштеляна, уж будьте любезны примите его.

- Да запросто! Эй, вы там, внизу ну-ка примите письмо у посланника! А может вы пан хорунжий хотите попользоваться моим гостеприимством? Так заходите вместе с письмом, подождете пока я ответ напишу.

- О, благодарю, ваше королевское высочество, за приглашение, но у меня нет приказа дожидаться ответа, так что я вынужден отклонить ваше любезное приглашение.

- Как хотите пан Мацей.

Стражники подали мне письмо и я смог отправится домой. "Наконец-то отдых после тяжкого труда", подумал было я, но, увы, проблемы только начинались.

Едва я переступил порог воеводской резиденции в замке, на моей шее повисла юная пани Агнешка Карнковская и стала осыпать мое лицо поцелуями и захлебываясь слезами и причитая при этом:

- Вы живы! Слава всевышнему, с вами все в порядке! Я бы умерла, если бы с вами что-то случилось.

Встречавшие меня прочие дамы во главе с баронессой фон Фитингоф, а также пан Теодор застыли от увиденной картины как громом пораженные. Я тоже находился в состоянии полной прострации и не сразу догадался снять с себя плачущую девушку. Наконец тишина стала просто гнетущей, и я не нашелся ничего лучше как сказать: