Сергей Шкенёв - Заградотряд Его Величества. «Развалинами Лондона удовлетворен!» Страница 16

И, скорее всего, они правы, так как физически не могли принимать участие в самой первой атаке с применением технических средств. Один в это время увлеченно обстреливал британские порты зажигательными ракетами, а другой выполнял важное задание в Лондоне. Ведь в России инициатор любого предложения всегда претворяет его в жизнь, и исключения столь редки, что о них не стоит и упоминать.

– Что это такое, сэр? Посмотрите! – Английский лейтенант передал подзорную трубу полковнику Нуланду и указал рукой вдаль. – Вон там, на дороге.

«Новый Нортумберлендский стрелковый полк», названный в память о прежнем, погибшем при защите Кандагара от казаков атамана Платова, получил приказ задержать продвижение французов до прибытия подкреплений, и его командир ожидал тяжелого боя с превосходящими силами. Но с достойным противником, а не вот с этим…

– Те самые азиатские орды, о которых говорил наш первый министр!

По дороге в сторону англичан со слышными издалека воплями неслось нечто, похожее на повозки, запряженные огромными медведями. Неужели в газетах написали правду, и русские действительно поставили на службу диких хищников? Боже, храни Англию!

– Немедленно высылайте вперед стрелков, лейтенант, и постройте свой батальон.

Полк сформирован совсем недавно из призванных указом Его Высочества принца-регента арендаторов и работников мануфактур и представлял в лучшем случае ополчение, но никак не часть регулярной армии. Естественно, что имеющие военный опыт офицеры всеми правдами и неправдами отказывались от должностей в подобном недоразумении, поэтому даже батальонами командовали безусые юнцы, купившие патент на подаренные родителями деньги. Энсины во главе взводов, а то и рот! Где такой позор еще можно увидеть! Ладно, удалось выпросить десяток прошедших Испанию стрелков. Недорого, всего за пятьдесят гиней.

Вот как раз они, рассредоточившись перед сбивающимся в строй полком, и встретили прицельным огнем варварские телеги. Чаще всего промахивались – все же есть разница между стрельбой по плотным рядам противника и выстрелами по стремительно движущимся мишеням. Но то здесь, то там страшные звери катились кубарем, ломая оглобли и обрывая упряжь. С разваливающихся колымаг соскакивали солдаты в привычных мундирах французской армии и тут же принимались палить в ответ. Как там русские говорят… в белый свет, как в копеечку?

– Так их, лягушатников!

Напрасно полковник радовался и восторженно размахивал треуголкой – потеря десятка телег из более чем полутора сотен нисколько не смутила противника, и остальные продолжили лететь навстречу нортумберлендцам. Все ближе лохматые оскаленные морды хищных зверей… виден блеск клыков и бешеная пена… кровожадный рев холодит кровь в жилах…

Команды английских офицеров с трудом пробивались сквозь панические крики солдат, с ужасом смотревших на бешеную гонку. Про оружие как-то и не вспомнили.

– Ружья к ноге! Скусить патрон! – надрывал голос тот самый лейтенант, подававший подзорную трубу полковнику Нуланду. – Засыпай порох!

Едва ли треть стрелков смогла выполнить команду, а сплюнуть пулю в ствол не успел никто – разметавшие передовых застрельщиков телеги врезались в строй. Последнее, что увидел батальонный командир, была лошадиная морда, неизвестно для чего украшенная париком из лыкового мочала. А потом выскочивший как из-под земли француз в длинном выпаде воткнул штык лейтенанту под подбородок.

– Спасайся!

Выжившие потом рассказывали, что этот крик раздался одновременно с нескольких сторон, и почти все признавали, что он прозвучал с ярко выраженным французским акцентом. Но тогда никто не стал разбираться, и заранее смирившийся с поражением батальон бросился бежать, для большей скорости бросая оружие. И уже стало неважно, что ужасные чудовища оказались обычными клячами, конфискованными в прибрежных деревнях и для устрашения украшенними пучками липового лыка… страх и инстинкт самосохранения не обращают внимания на подобные мелочи.

Французы тут же воспользовались образовавшейся брешью, чтобы ударить во фланги первому и третьему батальонам нортумберлендцев. Рядовой Жак Лепаж, заменивший убитого метким выстрелом капрала, собрал вокруг себя десятка два спешившихся или свалившихся с повозок стрелков и командовал, лихорадочно вспоминая наставления русских сержантов, приставленных к их полку.

– Заряжай, чертовы отродья, мать вашу за ногу! – Половина фразы прозвучала на русском языке, но перевода никому не потребовалось. – И врассыпную!

Преимущества рассыпного строя бывшим Наполеоновым гвардейцам объяснили еще в Нормандии, заставляя обстреливать рассредоточенные соломенные чучела в красных мундирах. Результат удивил – некоторым мишеням досталось по две-три пули, но большинство так и осталось стоять невредимыми. А еще их учили падать на землю перед ответным залпом.

– Ложись! – Жак закричал за какое-то мгновение до того, как вспыхнул порох на полках английских ружей, но этого мгновения хватило. Лишь один зазевавшийся солдат получил свинцовый подарок в грудь. – Стрелять с колена!

Сам Лепаж поднялся во весь рост, чтобы оценить обстановку. Она, надо сказать, радовала – телеги, запряженные ряженными под медведей клячами, опрокинули фронт еще одного батальона, а их седоки благоразумно не стали ввязываться в рукопашную свалку при явном численном меньшинстве и обстреливали бегущих британцев с расстояния пятидесяти шагов. Ответного огня не было. Вот повезло же кому-то…

Полковник Нуланд растерянно оглядывался по сторонам в поисках сбитой пулей треуголки. Как же теперь без нее? Ведь только по ней французы смогут определить в нем офицера и не пристрелят, а возьмут в плен. И сабля куда-то потерялась. Ножны болтаются, мешая бежать, а сабли нет… Тогда, может быть, стоит выбросить подальше карманный пистолет? Да, так и нужно сделать!

– Вы ранены, сэр? – Энсин второй роты третьего батальона выскочил из порохового дыма как черт из табакерки и бросился к полковнику. – Помочь с перевязкой, сэр?

Нуланд очумело помотал головой и только сейчас заметил, что сжимает в руке батистовый платок. Собирался использовать его вместо белого флага? Скорее всего так и есть – ведь недаром всего неделю назад старшая дочь, вручая уходящему на войну отцу этот подарок, с жаром убеждала, что память о доме поможет остаться в живых. Правда, малютка Виктория еще просила привезти настоящих Russian cossacks, чтобы держать их в клетке и кормить миндальным печеньем…

– Я не ранен! Идите к своей роте, энсин!

– Ее больше нет, сэр!

– Так найдите другую, черт побери!

– Вообще никакой нет, сэр! – выкрикнул бывший командир роты и вдруг странно замер, выпучив глаза.

Полковник бесконечно долгое мгновение глядел на вылезший из груди энсина кончик штыка, а потом небо заслонила невероятно огромная рожа с позавчерашней щетиной.

– Bonjour monsieur! – Жак Лепаж пнул потерявшего сознание полковника в ребра и заключил: – Сомлел, бедолага.

Потом присел, чтобы быстро, но тщательно обшарить карманы англичанина. Вроде как непростой гусь попался? Это русским союзникам хорошо, у них, как говорят знающие люди, сбором трофеев занимаются специальные команды и добыча сдается в казну по честной цене. А тут чуть зазеваешься, и товарищи по полку вмиг опередят, оставив неудачника с пустыми руками.

Первым делом Жак забрал батистовый платочек. Мелочь, конечно, но мелочь благородная, потому, как и всякое излишество, довольно ценная. Копейки две можно выручить, если не все три. Вторым попался пистолет. Небольшой, четырехствольный, украшенный серебром и перламутром. Бесполезная штука – русские такое не покупают, а у французов нет права на ношение личного оружия. Только генералам сабли разрешили, но где теперь эти генералы?

Ага, а это что, уж не кошелек ли? Лепаж подбросил тяжелый мешочек в ладони, стараясь по звону монет отличить золото от серебра. Или там все вперемешку? Пусть даже так – вес внушает определенные надежды. Вот только почему вместо ласкающего слух звука слышится приближающийся вой?

Лейтенант Самохин наблюдал за атакой французов с невысокого холма и ощущал себя то ли Александром Македонским, то ли предводителем шайки разбойников. Последнее больше всего соответствовало действительности.

– Черт бы их побрал! – ругался Федор Саввич. – Сержант!

– Здесь я, ваше благородие!

– Запрет на мародерство во время боя объявите каждому под роспись.

– Так вроде уже… нет?

– Там было в отношении мирного населения.

– Понятно, ваше благородие, непременно разъясним недоумкам политику командования. С сегодняшним случаем разбираться будем?

– Не нужно, их бог накажет.

Самохин немного ошибся – возмездие настигло любителей трофеев незамедлительно. Послышался пронзительный вой, и на французов начали сыпаться оставляющие дымный след ракеты. Они не отличались особой точностью, и, по меньшей мере, две трети попали куда угодно, только не в цель. Правда, и те, что долетели в нужное место, взрывались не все. Часть просто втыкалась в землю, испуская сноп пламени, а часть падала плашмя, сшибая солдат с ног длинными шестами-стабилизаторами.