Кир Булычев - Наследник (1914 год) Страница 16

Коля смотрел по сторонам, показывая всем видом, насколько скучен ему этот бред, Маргарита делала большие глаза и расстраивалась, что ее там не было, потому что она знает немецкий и поняла бы, о чем говорили императрица и дух князя Георгия.

Андрею с Колей досталась почти вся бутыль. В голове шумело. Андрей хотел показать, как он ходит на руках, но упал. Маргарита смотрела на Беккера. Потом получилось неловко, потому что Коля принялся врать о своих предках, утверждая, что его дедушка барон, а у его кузенов в Шварцбурге есть замок.

– Как-то к нам в дом, в Симферополе, приехала старуха. – Коля положил пальцы на кисть Лидочке, и та не убрала их. – И спрашивает моего отца. Я попросил ее подождать в вестибюле и поднялся в библиотеку к отцу.

Андрей еле удержался от смеха. Интересно, куда он поднялся – на крышу, которую они вместе месяц назад латали? Хорош вестибюль. Два шага на два, а в углу отцовские костыли. Но, конечно же, поправить Колю он не мог. Но Лидочка вдруг убрала свою руку и спросила невинно:

– Это где, в Глухом переулке?

– Нет, – быстро нашелся Коля. – Это в другом нашем доме. На Екатерининской.

И так посмотрел на Андрея, словно был его злейшим врагом.

– Продолжайте, – сказала Лидочка милостиво, она не поверила Коле.

Но Коля потерял интерес к рассказу.

– Ничего особенного, – сказал он. – Это было письмо от дедушки.

Полдень прошел, небо стало бесцветным от жары, волны исчезли, и море лениво, из последних сил, лизало гальку.

Коля поднялся и пошел к морю. Остановился, обернулся и сказал:

– Лида, можно вас на минуту? Мне надо вам сказать кое-что.

Лида поднялась, как поднимается пантера, – легко, как будто это движение не требует ровным счетом никаких усилий. Она пошла к Коле, и Андрей из-под тента, снизу, смотрел ей вслед – солнце било в глаза. Коля с Лидочкой были силуэтами. Лишь волосы, пронзенные светом, горели нимбами.

Они встали рядом, потом медленно, беседуя, пошли к воде, и Андрей любовался совершенными в девичьей угловатости линиями ее тела, но в то же время не мог не видеть Колю, тоже стройного и отлично сложенного. Коля всегда следил за своим телом – он был чрезвычайно чистоплотен и более других проводил времени в гимнастическом зале, за что его буквально обожал учитель гимнастики. Дома у Коли были гантели разного веса и даже прыгалки. Как-то на спор он подтянулся шестьдесят раз на турнике. У Андрея больше десяти раз никогда не выходило.

Маргарита тоже смотрела им вслед.

– Мистер Андрей, – сказала она, – бедным духом остаются надежды.

– У меня нет надежд, – сказал Андрей.

– А вот это глупо! Я никогда не теряю надежды. И чаще всего добиваюсь своего.

Андрей пожал плечами. Еще не хватало, чтобы его учили жить.

О чем они говорят? Впрочем, ему нет до того дела. Жаль, что он проговорился случайно… впрочем, случайно ли? – о Глухом переулке. Это же ничего не изменит.

– Удивительно гармоничная пара, – сказала Маргарита. – Но ничего из этого не выйдет. Николя – мой.

– Я окунусь еще разок, – сказал Андрей. – Мне пора уезжать.

Он встал и быстро пошел к морю, чтобы они не подумали, что он хочет участвовать в их разговоре.

В голове шумело, ноги были вялыми, и Андрей сказал себе, что далеко он заплывать не будет – так и утонуть недолго.

Скользя по гальке, он пробежал мимо Коли и Лидочки и ворвался в воду, с наслаждением ощущая, как ее прохлада сопротивляется разгоряченному телу.

Он зашел по бедра, когда, к удивлению, услышал сзади голое Лидочки:

– Андрей, подождите, я с вами!

Он продолжал идти вперед, не оборачиваясь, но все медленнее, может быть, потому, что стало глубоко, по пояс, по грудь… Андрей нырнул и, когда поднялся на поверхность, увидел совсем рядом лицо Лидочки.

– Ужасно жарко, правда? – крикнула она.

– Ужасно, – сказал Андрей, которого охватило беспочвенно пустое и быстротечное ощущение полного счастья.

На этот раз они плавали недолго. Лодки с рыбаком уже не было. Лидочка сама предложила:

– Давайте вернемся, у меня от этого вина голова плохая.

– Вы в него влюблены? – неожиданно для себя спросил Андрей.

– Не задавайте глупых вопросов, – сказала Лидочка.

Коля сидел под тентом, слушал, что говорит ему Маргарита, смотрел на море. Андрей сказал, что ему пора уходить. Маргарита сказала, что, может быть, ему следует подождать; «вместе пообедаем, а потом по холодку поедете».

Коля сказал, что проводит Андрея. Он его, конечно, не задерживал.

Лидочка на прощание протянула ему руку, и Андрей заглянул ей в глаза. Глаза были спокойные, ласковые, но не более. Андрей осторожно пожал ее тонкие пальцы.

Они поднялись на парапет. Коля сказал:

– Я не ожидал от тебя.

– Прости, – сказал Андрей. – Это произошло случайно. Лидочка спросила меня, где я живу, а я ответил, что мы с тобой живем в Глухом переулке.

– Ладно, я не сержусь, – сказал Коля. – Я так и подумал, что ненарочно.

– Я ведь не спорил, когда ты сказал о втором доме, на Екатерининской, господин фон Беккер.

– Еще этого не хватало, – серьезно ответил Коля. – Тогда бы я тебя просто убил.

– Учту на будущее, – сказал Андрей. Коля засмеялся и шлепнул Андрея ладонью по плечу.

У него были очень белые зубы и добрая улыбка.

– Ладно, – сказал Андрей. – Прощай. Теперь долго не увидимся.

– Жаль, что ты поступаешь не в Петербург, – сказал Коля. – Мы бы могли снимать с тобой комнату на двоих. С другом всегда лучше. И дешевле.

– Увидимся на рождественских каникулах, – сказал Андрей.

– Погоди, – сказал Коля. – У меня к тебе небольшая просьба. Ты не мог бы мне ссудить три рубля? Я тебе вышлю.

– Честное слово, – сказал Андрей. – Честное слово, у меня нет ни копейки. Мне дядя перед отъездом должен дать. Только мелочь…

– Тогда давай мелочь, – согласился Коля.

Андрей полез в карман брюк, там был рубль и еще шестьдесят копеек, привезенные из Симферополя.

– На безрыбье и рак рыба, – сказал Коля. – Придется искать где-нибудь Ахмета. Ты не знаешь, где он ночует?

– Вернее всего, на вилле у великих князей. В Ай-Тодоре.

– Да, плохо мое дело.

– А у девушек занять не сможешь?

– Это недопустимо, сам понимаешь.

– Маргарита с радостью одолжит тебе, – сказал Андрей.

– Она влюблена в меня, как кошка, – сказал Коля. – Даже удивительно.

Андрей поднимался в гору, стараясь держаться узких полосок тени. Он вспотел, потому что воздух был неподвижен, и теперь жалел о том, что пил красное вино. Даже сумка с книжкой и полотенцем казалась тяжелой. В голове царила тупость, он старался думать о чем-нибудь возвышенном, но перед глазами были коленки Лидочки и обтянутая купальным костюмом грудь.

Раза три передохнув, Андрей все же забрался на гору, к дому отчима. Здесь было чуть прохладнее. Филька вышел к воротам, язык его свисал чуть ли не до земли. Филька вежливо помахал хвостом, выказывая таким образом радость, и тут же побрел в тень. Даже кур на дворе не было – попрятались. Листья винограда лениво повисли над дорожкой, только розы гордо тянули к солнцу свои разноцветные головы. Дом был тих и будто покинут.

Андрей вошел в коридор. Там было прохладно и после солнца полутемно. Андрей толкнул дверь к себе в комнату и метнул с порога сумку на кровать. Затем он включил душ и с наслаждением долго стоял под ним, пока не замерз – вода к дому поступала с гор, всегда холодная. Растеревшись полотенцем, Андрей почувствовал, что проголодался.

Он вышел в коридор и позвал Глашу.

– Я здесь, Андрюша, – откликнулась та откуда-то издалека.

Андрей заглянул на кухню. Посреди кухни был открыт люк в подпол, оттуда как раз поднималась Глаша. Она держала в руках большой глиняный горшок, затянутый марлей.

– Держи, – сказала она, протягивая горшок Андрею. – Я обещала тебе холодной окрошки.

– Глаша, ты прелесть, – сказал Андрей. – Ты самая прекрасная и заботливая женщина на свете.

Он поставил горшок на стол, Глаша тем временем вылезла из подпола и захлопнула крышку.

На столе стояла запотевшая бутылка вина, хлеб был уже нарезан.

– Я так и рассчитала, – сказала Глаша, – что наш юный джентльмен явится к трем часам. А как калитка хлопнула – я сразу в подпол.

Она засмеялась.

– Вино будешь пить?

– Я на пляже вино пил.

– Зря, – сказала Глаша. – Там жарко, и вино небось было согретое.

– Почти горячее.

Глаша налила ему окрошки в глубокую тарелку, положила ложку густой сметаны.

– Вино надо пить за обедом, охлажденное, не спеша. Это очень полезно для здоровья. А теплую бурду на пляже пьют только пьяницы и бродяги.

– Ну тогда налей бродяге, – сказал Андрей. – Только вместе с тобой. Я не умею пить вино один.

– Значит, ты не гурман, – сказала Глаша. – Сергей Серафимович пьет вино только самое лучшее и для вкуса. Он считает, что собутыльники только мешают.

Вино выпустило пузырьки, и они побежали вверх, некоторые, ленивые, приклеивались к стенкам бокала. Бокал сразу запотел.