Питер Мейл - Приключение на миллион Страница 16

Беннетт не стал выяснять, куда прибывает рейс из Лондона, — это было видно издалека. Унылый поток пассажиров бросался в глаза: все они отличались каким-то странным серовато-желтым цветом лица и все, а в особенности мужчины, пытались компенсировать недостаток цвета в лице яркостью одежды. В зависимости от социальной принадлежности их одежды ранжировались от ярчайших панам, рубашек в дикую полоску или двубортных блейзеров с огромным количеством медных пуговиц — для высших слоев общества до мятых джинсов, потертых кроссовок и сумок, заполненных выпивкой из дьюти-фри, — для простого класса. Беннетта особенно поразил высокий худой мужчина в шортах, обнажающих ярко-белые ноги в синих прожилках вен, на которые были натянуты черные носки и поверх надеты сандалии. В толпе прибывших он заметил волосы цвета спелой пшеницы и двинулся к Сюзи, которая изо всех сил махала ему рукой. Сюзи, по-видимому, не стала делать скидку на мелочи вроде пляжа и оделась так, будто собиралась идти на прием в ООН. На ней был туго обтягивающий фигуру черный костюм, туфли на шпильках и строгая сумочка через плечо. Правда, Сюзи пошла навстречу отпускному настроению и закрепила волосы маленькими, стильными черными очками. Они лязгнули, столкнувшись с очками Беннетта, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Беннетт шагнул назад и оценивающе оглядел гостью.

— Ты смотришься просто великолепно! — И это было правдой.

Ее волосы были еще светлее, чем раньше, косметика наложена так, что лицо сияло, а не блестело, тело демонстрировало результаты часов, проведенных в тренажерном зале, — в общем, Сюзи представляла собой более зрелую, опытную и привлекательную версию той хорошенькой хихикающей девочки, которую он знал два года назад.

Она сняла очки и в свою очередь осмотрела его с ног до головы, склонив голову набок.

— Да, тебе определенно идет загар. Приятно видеть тебя, особенно после того, с чем рядом мне пришлось сидеть всю дорогу.

— Случайно не с тем экземпляром в шортах? — Беннетт взял ее под руку, и они двинулись в зал выдачи багажа.

Каблучки Сюзи четко кликали по бетонному полу, отмечая каждый шаг. Она кивнула.

— Он спросил меня, люблю ли я пеший туризм. Ну не придурок ли? Посмотри на меня — я что, выгляжу как пеший турист?

— Ты выглядишь как мечта, нет, скорее как неразвернутая конфета.

— Кретин, я тебя еще не простила, и лесть тебе не поможет. Вот, лови его, вон тот черный чемодан — мой.

Она указала на огромный квадратный ящик размером с паровозную топку. Беннетт, пыхтя, стащил его с ленты конвейера, не переставая удивляться портновским запросам современных женщин.

— У тебя там что, стальные купальники?

— Как смешно! Кстати, о купальниках, хорошо, что ты напомнил, — я как раз ни одного с собой не взяла. Потому что, конечно же, их лучше покупать во Франции. И еще шляпу. Солнце плохо влияет на состояние волос.

Рискуя получить вывих плеча, Беннетт забросил чемодан на тележку.

— А ты не можешь прожить без шляпы еще пару часов? Я думал заскочить в Ниццу пообедать. Там есть одно симпатичное местечко рядом с цветочным рынком.

Сюзи одобрила его «мерседес» и была в восторге от простого рыбного ресторана на дороге Кур Салея. Она сообщила Беннетту, что сегодня ее протеиновый день, поэтому мидии, устрицы и зажаренная на гриле свежая дорада ей прекрасно подойдут. Она теперь серьезно занялась здоровьем, знает, как важно не смешивать протеины и углеводы. На этом Сюзи закурила очередную сигарету и одним глотком осушила бокал сухого муската. Беннетт, улыбаясь, смотрел, как она ест, пьет, курит и болтает о том, что произошло в ее жизни за последние два года.

С работой все в порядке, ее повысили до уровня помощника Режиссера — «с большой буквы „Р“», отметила она, — и сообразно повысились ее статус и размер оклада. Зато теперь приходится соответствовать: телефон всегда должен быть при ней, одежда — от хороших дизайнеров, но только черного цвета, и обязательные посещения самых престижных тренажерных залов Лондона. Как там? Да ничего, утешает то, что, помимо борьбы за создание скульптурных форм бюста и ягодиц, способных устроить начальников с большой буквы, она и другие несчастные вроде нее могут обмениваться душещипательными историями о подлецах-мужчинах и несправедливости жизни вообще. Да, что касается мужчин, то в этой области новости неутешительные. Сюзи позволила Беннетту подлить себе еще вина и сочувственно потрепать по руке.

— А в чем проблема, Сюзи? Что, все стоящие уже женаты?

— Хуже, — сказала она драматическим шепотом, наморщив лобик. — Они уже разведены и в себя не могут прийти от жалости к себе. Ты не поверишь, сколько раз мне пришлось провести четыре часа за ужином в компании придурков, которые пересказывали мне ужасы своей семейной жизни. А уж их бывшие жены, выходит, просто демоны во плоти! И после этого они смеют как ни в чем не бывало запрыгивать на тебя! Животные, просто животные, вот что я тебе скажу.

— Но это просто ужасно, — сказал Беннетт, пытаясь отвести взгляд от обтянутого шелком бедра Сюзи, которое приоткрылось, когда она откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. — Но не надо расстраиваться. Век джентльменов и рыцарей еще не совсем прошел. Допивай свое вино, и потом пойдем и купим тебе самую прелестную шляпку во всей Ницце.

Сюзи взглянула на него поверх бокала.

— Я так и не спросила тебя. Ты-то сам, случайно, не женился?

— Я?

— Глупый вопрос. — Она широко улыбнулась. — Такая дура еще не родилась.

Держась за руки, они прошли по залитым солнцем пешеходным улицам, расположенным за знаменитым приморским бульваром Променад дез Англе. Там располагались торговые кварталы, подстерегающие туристов, чьи мысли и кошельки были расслаблены хорошим обедом и готовы на траты. Обычно Беннетт не выносил даже мысли о том, чтобы провести больше получаса в магазине, но сегодня он решил сделать исключение. Он безропотно следовал за Сюзи в бутики Сен-Лоран, Армани, «Кашарель», а затем опять в Сен-Лоран. Он держал ее сумочку, пока она примеряла купальники в крошечных примерочных кабинках, он работал критиком, стилистом и переводчиком, когда она выходила из кабинки в очередном шедевре портновского искусства и продавщицы встречали ее бессовестной лестью.

— Mais с’est génial, — в экстазе объявила одна из них, когда Сюзи вышла из кабинки в прозрачном сарафане микроскопического размера, сшитом, казалось, из трех носовых платков. — Moi, j’adore çа. C'est très, très cool.[40]

Сюзи повернулась к Беннетту:

— А ты что скажешь?

Беннетт в растерянности поморгал.

— А где же платье? — спросил он.

— Так и знала, что тебе понравится.

Через два часа, навьюченные трофеями, они загрузились в «мерседес». Сюзи сказала, что устала от магазинов, поэтому больше никуда заезжать они не стали. Беннетт откинул кожаный верх, и они медленно поехали через заторы прочь из Ниццы, любуясь вечерним солнцем и наслаждаясь прохладой морского бриза, доносившегося со стороны Средиземного моря. Беннетт предложил поужинать на террасе у себя в квартире. Сюзи лениво одобрила эту идею: все равно она не сможет выходить в свет в Монако, пока как следует не загорит — вокруг полно этих тупых поджаренных блондинок, она должна хоть немного догнать их по цвету. Беннетт неторопливо вел машину вокруг Плас дю Казино и думал о том, как хорошо все сложилось. Ведь часто бывает, что старые обиды не забываются, а воспоминания лучше даже не ворошить. Но в случае с Сюзи, похоже, особых эксцессов можно не опасаться.

Беннетт открыл дверь квартиры и с трудом затащил в прихожую пакеты и чемодан.

— Располагайся, — сказал он, — это моя скромная обитель. Местечко небольшое, но, по крайней мере, это мой дом. — Он отодвинул дверь, ведущую на террасу. — Вид неплохой, правда?

Сюзи посмотрела на запад, на море и на солнце, которое уже готово было нырнуть под воду.

— Великолепный вид, — сказала она и, обернувшись, улыбнулась ему вполне дружески. — Что ж, надо сказать, ты значительно вырос с тех пор, как мы не виделись. Это что же, все твое?

— Что-то типа этого. Ну, по крайней мере в течение шести месяцев. Это долгая история. Если хочешь, я расскажу тебе за ужином.

Они спустились на нижний уровень, где Сюзи сразу же объявила, что совершенно влюбилась в огромную ванную с такими мягкими, пушистыми полотенцами и обилием стеклянных бутылочек с муссами, гелями, солями, пенками и прочими совершенно необходимыми вещами, которые требуются современной женщине, чтобы себя таковой почувствовать. Зеркальные стены отражали ее хорошенькую мордашку и ладную фигурку в трех разных проекциях, а когда Беннетт указал на колонки, встроенные по четырем углам комнаты, Сюзи пришла в абсолютный восторг.