Борис Орлов - Рокировка Страница 17

– А твои родители…

– Погибли, я же сказал, – вмешался Сталин. – Спартаковцы. Их пытались захватить на конспиративной квартире, но они отстреливались до последнего… – Он чуть помедлил и погладил Белова по голове. – Но ведь это – не конец истории, я уверен. Правда, Саша?

– Да, товарищ Сталин, – кивнул Александр, внутренне восхищаясь игрой вождя. – Я уверен, Советская Россия даст мне случай рассчитаться с долгами. Как говорят арабы: Эд дуюн эд дуюн эдден ас шараф, – произнёс он с характерным выговором. – Долг крови – долг чести.

– Ты знаешь арабский? – изумился Власик.

Василий и Артем смотрели на новичка во все глаза, а Света даже рот от удивления приоткрыла.

– Нет, конечно, – поспешил соврать Белов, знавший арабский вполне прилично. Во всяком случае – в объеме военной необходимости. – Просто эту поговорку часто повторял мой отец.

– Это верно, – поспешил на выручку Иосиф Виссарионович, тоже сообразивший, ЧТО сейчас произошло. – Сашин отец Генрих Белов долго жил в Османской империи. Еще до империалистической войны. Вот там и выучил язык. А тебя он не учил?

– Совсем немного, – Александр покачал головой. – Больше, чем китайскому, но в целом – очень мало.

– А китайскому-то зачем? – удивился Иосиф Виссарионович.

– Это сейчас Китай – деревня на задворках цивилизации. А если у них появится сильный лидер, который сможет переплавить идеологию буддизма с коммунистической идеей, да дать им лет пятьдесят спокойного развития, это будет очень мощная и динамичная страна, задающая тон во многих областях науки и культуры. Всё же несколько тысяч лет культурного развития это очень сильная стартовая платформа. Да, сейчас они нищие и страшноватые, но так было не всегда и будет совсем не долго. Китайцы очень трудолюбивы, дисциплинированны и отличаются коллективистским мышлением. В чём очень похожи на советских людей. Вообще весьма перспективная страна… – Тут он спохватился и добавил: – Отец так часто говорил…

Тем временем все закончили есть и принялись за чай, к которому подавальщицы принесли варенье в хрустальных вазочках. Сталин, не особенно любивший сладкое, попивал чай, внимательно поглядывая на детей и своего удивительного гостя, с сегодняшнего дня вошедшего в семью. Вот Красный заспорил с Беловым, Артем присоединился к названому брату, а Светлана… Светлана помалкивает, но явно болеет за Сашу. Иосиф Виссарионович прислушался…

– …Нет, Василий. Авиация это, конечно, очень, очень важно. Но она никогда не решала всех военных задач. Она только таран для взлома обороны противника, а заканчивают работу простые пехотинцы. И кстати, если ты планируешь стать боевым лётчиком, то тренироваться нужно уже сейчас. Перегрузки в авиации уже сейчас достигают пяти-шести единиц, а с появлением новых видов самолетов будут до десяти и больше.

– Ну да! Это с какой же скоростью будут, по-твоему, летать?

– Выше скорости звука, – бухнул Саша. И, подумав немного, добавил: – В два – два с половиной раза быстрее.

– Не-а, – с чувством собственного превосходства покачал головой Василий. – Не выйдет такого. Концы лопастей у пропеллера при такой скорости будут крутиться со скоростями в несколько раз выше скорости звука, а такой нагрузки ни один металл не выдержит. Я знаю, я читал, – добавил он покровительственно. – Я тебе потом эти книжки дам почитать, хочешь?

– Хочу. Только, видишь ли, Василий, летать самолет может и без винта.

– Это как же?! – вскинулся Василий.

– Без пропеллера только со службы вылететь можно, – засмеялся Артем.

Саша хмыкнул:

– Вы ракеты… ну, шутихи видали? Вот, они же летают, а пропеллеров у них нет. Вот и с самолетом также. Авиация станет реактивной.

Василий вопросительно посмотрел на отца, и Сталин, чуть подумав, кивнул.

– Есть такие разработки. Пока, конечно, выглядит не очень, но утверждают, что за реактивной авиацией будущее.

Сталин умолчал, что пока разработки реактивных самолётов выглядят не просто «не очень», а прямо сказать, плачевно. И что споры в профессиональных сообществах о перспективе реактивной авиации не стихают до сих пор. Но увидев стремительный силуэт Су-27, нарисованный Беловым, Сталин уже сделал свой выбор, и на четверг уже назначено большое совещание авиационных конструкторов, посвящённых перспективам развития военной авиации. Ему было, что сказать товарищам конструкторам и директорам заводов…

Едва завтрак окончился, как дети тут же взяли нового «брата» в оборот. Им хотелось узнать все и сразу: как он попал в СССР, где он жил в Германии, в какой школе или гимназии он там учился? А еще о том, где он был все время от приезда в Союз до приезда на сталинскую дачу? Задавали тон, разумеется, Василий и Артем, но Светлана тоже не утерпела и внесла свою лепту в этот водопад вопросов. Она дернула Сашу за карман и, когда он повернулся к ней, спросила, широко открыв глаза:

– А вот так, как ты – все немецкие мальчики ходят?

– В смысле? – опешил Белов. – А я что, как-то по-особому хожу?

– Ну, я про одежду спросила…

– А-а, – успокоился Саша. – Нет, это мне уже здесь, в Мосторге купили…

– Иди ты!.. – вскинулся Василий. – Здорово! А я тоже такую хочу!

– И я, – присоединился к нему Артем.

– И я, и я тоже! – закричала Светлана. – Красный, чего ты лезешь?! Я же первая спросила! Хитренький какой!

И она надула губы, явно собираясь воспользоваться древнейшим оружием женщин – слезами.

– Ну-ну, Света… – Александр слегка наклонился к ней. – Ну, если тебе так хочется, то постараемся раздобыть… – Тут он посмотрел на раскрасневшегося Василия и набычившегося Артема и махнул рукой. – На всю компанию!

– Да? – раздался слегка глуховатый голос Иосифа Виссарионовича. – А можно мне спросить, Александр: у тебя есть деньги на то, чтобы делать такие подарки? Потому что у меня таких денег сейчас нет. Мне оклад только в конце месяца заплатят, а это – через две недели.

И он буквально вонзился глазами в Сашу. Минуту или даже больше Белов и Сталин мерились взглядами. Александр держался, хотя и чувствовал нестерпимое желание отвести глаза, держался изо всех сил. Странно, но обе его части: и мальчишка, и старый оперативник спецназа, чувствовали себя под этим взглядом довольно неуютно. Такой взгляд Ладыгин видел у хищников перед броском и у тех бойцов, у которых не осталось в душе ничего, кроме желания, если не победить, то уничтожить врага. Пусть даже ценой собственной жизни…

– Я хотел поговорить с вами, товарищ Сталин, – услышал Александр свой голос, доносившийся словно издалека. – Если это возможно – с глазу на глаз.

И вдруг все кончилось. Разом, словно топором отрубили. Взгляд Сталина стал обычным взглядом обычного уже немолодого человека. Умного, даже очень, но – обычного.

– Хорошо, Саша, пойдемте в мой кабинет.

Войдя, Иосиф Виссарионович сел за стол и жестом указал Белову место напротив, в кресле под белым полотняным чехлом. Саша уселся, и Сталин вопросительно посмотрел на него.

– Товарищ Сталин, у меня к вам два вопроса и одна просьба.

Сталин улыбнулся в усы. Улыбка вышла хитрой, лукавой.

– Какой вы счастливый человек, Александр. У вас ко мне только два вопроса, а у меня к вам столько вопросов, что я даже сосчитать их сейчас не могу! – Он набил трубку, закурил и предложил: – Давайте начнем с ваших вопросов. Так будет проще.

– Вопрос первый, – Белов поднялся. Достал из прорезанного кармана браунинг и положил его на стол перед Сталиным. – Вот.

Тот взял пистолет в руки, внимательно осмотрел его, а потом спросил у Саши:

– Я его уберу, ладно? Мне кажется, что оружие – не самая подходящая игрушка для молодого человека ваших… – тут он чуть запнулся, но тут же продолжал: – Ваших нынешних лет. А вы как считаете?

– А я считаю, что вас охраняют не просто плохо, а преступно плохо. А если бы это был не я, и вся история с покушением – хитрый ход, рассчитанный на то, чтобы подобраться к вам? Ведь меня даже не обыскали.

Иосиф Виссарионович молчал. Очень долго молчал. Затем спросил спокойно:

– Патроны запасные есть?

– Нет, – честно ответил Белов. – Было всего три обоймы, две истратил в Калинине…

– Где?

– Это – потом, честно. Это не так важно. Важно то, что я мог пронести и больше, а вообще-то любому человеку вполне достаточно одного патрона. Смотря куда попадешь, а попадать я умею. И, к сожалению, не только я…

Снова долгое молчание.

– Хорошо, товарищ Саша. Я скажу Власику.

Белов вздохнул и покачал головой. Они снова чуть-чуть померились взглядами, потом Сталин снова улыбнулся, но это была улыбка охотящегося тигра:

– Хорошо, товарищ Саша. Я передам Власику, чтобы он внимательно выслушал ваши советы и принял их на вооружение. Второй вопрос?