Алексей Волков - По обе стороны фронтира Страница 17

– Убил, дядька Иван? – выдохнул егерь.

Хоть по службе он считался новичком, но участвовать в разных стычках доводилось. Даже обагрять штык кровью, если на то пошло. Но прикладом…

– Почто убил? Оглушил маленько, и вся недолга. Щас доставим по команде, и пущай разбираются, что с ним делать. Давай, вяжи его. Не боись, он еще долго не очнется…

Прерии

В лагерь Степан влетел с налета. Его уже видели, и кто-то подскочил, принял коня. Казак с трудом сполз с седла, пошатнулся, но был тотчас заботливо поддержан.

– Да тут стрела торчит!

– Факел сюда! Лекарь где?

Вырвать стрелу недолго, но…

– Подождите. Его благородие где? – остановил доброхотов Степан.

– Здесь я, – послышался знакомый голос Максимова.

Штабс-капитан уже стремительно шел к прибывшему, и следом за ним торопился еще кто-то. В темноте сразу не разберешь.

– Индейцы, – выдохнул Степан. – Дюжины две направляются прямиком на нас, а остальные уходят на северо-восток.

– Обходят, значит? А те внимание отвлекают-с? – сразу понял офицер.

– Там наши за ними следуют. Хотят убедиться. А меня тут какой-то гад достал.

Вдруг напал запоздалый страх. Если ранение смертельно? Обидно помирать, когда впереди еще столько лет жизни!

– А ну, разойдись! – Пафнутьич дыхнул на окружающих запахом перегара. – И света дайте.

– Не здесь, – остановил его штабс-капитан. – Не стоит светить на всю степь.

Чем хорошо было место: несколько небольших овражков, впадины и неровности давали достаточно мест, где можно было без всякой опаски разжечь костер.

– Поднимайте солдатушек! – меж тем распоряжался Максимов. – Без барабана, тихо. Поручик Маркес! – привычно избавляя офицера от приставки «под», позвал командир. – Егерей рассыпать попарно в цепь. Казакам и индейцам выдвинуться на фланги. Только раньше времени не высовывайтесь. Задача – рассеять противника. Потом-с – быть готовым к выступлению. Набег задумали-с! Это ж надо! Вот где наглецы-с! Мало мы им всыпали-с!

– Ну, парень, счастлив твой бог! – между тем бормотал Пафнутьич. – Стрела вскользь пошла. Больше царапина, а погрузилась чуть. Сейчас мы обработаем, перевяжем, и через несколько дней будешь как новенький. Только шрам и останется.

Степан едва слышал его. Пришла боль, особенно когда лекарь дернул стрелу, но лежать было в чем-то приятно, да и стакан водки, налитый в качестве обезболивающего, потихоньку начал действовать. Голова начала кружиться, и в общем оказалось, не так оно и плохо, быть раненым.

Если Пафнутьич говорит правду.

Поднявшаяся суматоха была короткой. Все спали чутко, в готовности вновь вступить в бой, и всех дел – продрать глаза, подхватить оружие да насыпать на полку свежего пороха. А там – дело солдатское. Осторожненько выдвинуться, залечь и терпеливо ждать приближения ворога.

Казаки и индейцы растворились в ночи. Были – и не стало. Даже кони не храпели, словно и им передалось стремление хозяев стать невидимыми и неслышимыми. Конь – животное умное. Понимает людские дела.

Дело медленно двигалось к утру. Небо на востоке начало понемногу светлеть. Луна побледнела, зависла над самым горизонтом. Тени внизу, напротив, сгустились, стараясь скрыть происходящее. Зато в какой-то момент земля передала мягкий перестук копыт.

Теперь оставалась сущая малость – увидеть налетчиков, подловить момент и достойно встретить свинцом. Так, чтобы желание безобразничать пропало навеки.

С чувством направления у индейцев был полный порядок. Команчи привыкли ориентироваться в прерии и ехали, словно их путь освещало солнце.

Вот они! Темнеющая масса вдали стала распадаться на отдельных всадников. Перед атакой индейцы расходились широким фронтом, чтобы не мешать друг другу и сразу обхватить возможно большее число врагов. Налететь, поколоть копьями сонных и полусонных и так же быстро исчезнуть с горизонта. Вряд ли команчи всерьез рассчитывали на полную победу. Но порою достаточно просто причинить урон, а там – пока противник будет приходить в себя, да еще задумается: стоит ли иметь дело с прирожденными воинами?

Беда была одна – враги не спали. Более того, готовились к отпору, а значит, и эффект внезапности переходил к ним.

Посветлело еще больше. Теперь и на земле. Во всяком случае, не требовалось чересчур напрягаться, всматриваясь в приближающиеся силуэты.

Всадники наращивали скорость. Рысь стала перерастать в легкий галоп. Быстрее двигаться не имело смысла. Все равно требовалось еще выбрать в полутьме врага, нанести удар, а на намете проделать подобное трудно.

Пушка была бесполезна. Не по одиночкам же из нее палить! Ну и ладно. Максимов крепко надеялся на егерей. Почти половина из них участвовали в европейских войнах, имелось даже несколько кавалеров Знака Отличия, и под их присмотром молодежь тоже должна проявить себя в полной мере. Не зря же их гоняли до седьмого пота, а пороха на учениях извели вдвое больше положенного.

Индейцы приблизились к намеченной штабс-капитаном незримой линии. Пора!

– Сигнал!

Барабанщик выдал лихую дробь, и, вторя ей, затрещали выстрелы егерских ружей. Один, другой, третий всадник вылетели из седел. Рухнула чья-то лошадь. Каких-то несколько мгновений – и нападение сорвалось.

Непривычные к выстрелам, лошади рванули в стороны. Те немногие, что продолжали мчать, большей частью лишились седоков. Пара команчей, сумевших справиться со скакунами и счастливо избегнуть пуль, пронеслась в промежуток между залегшей егерской цепью, но толку-то?

Пятерка оставшихся при командире казаков немедленно выскочила из служившей укрытием впадины, рванула навстречу, и казачьи пики грозно наклонились вперед.

Один из команчей и тут избежал столкновения, успел уйти в сторону, зато другой налетел на пику, а затем повалился в траву.

С обеих сторон уже появились сидевшие в засаде казаки и союзники-индейцы.

Теперь уже шел не собственно бой, а обычная погоня. Налетчики старались ускакать, казаки и апачи гнались за ними, и скоро и те и другие пропали в остатках темноты.

– Вторая попытка, – дурачась, объявил Маркес. – С тем же результатом!

– Врага не следует недооценивать, господин поручик, – покосился в его сторону Максимов. – Дисциплина и строй всегда возьмут верх над толпой, но один на один – это сурьезные воины-с. Да и стрела-с убивает не хуже пули-с.

– Знаю, Матвей Матвеевич, – согласился молодой офицер. – Но опять ведь наша победа!

– Побить их – дело-с нехитрое. Нам отвадить их надо. Раз и навсегда. Чтобы сами запомнили и детям передали – на наших землях им делать нечего-с. Вот так-с! А победа – что? Тьфу!

Все там же

Голова Медведя болела. Воин непроизвольно потрогал затылок, и рука сразу стала липкой и мокрой. Помимо раны там еще имелась большая шишка, но то уже были мелочи.

– Где тебя?

Прозвучавший знакомый голос заставил Черного Медведя разлепить глаза.

В свете нарождающегося утра он увидел довольно много соплеменников. Многие были перевязаны, и целые тоже были. Буквально накануне воины во главе с Бьющим Орлом перебирали пропавших, думали, кто погиб, а кто попал в плен. Теперь Медведь мог бы точно ответить на этот вопрос, только полученные знания не радовали.

Судя по всему, пленные помещались в небольшом овражке, превращенном в яму с крутыми, почти отвесными стенками. Только с одной стороны был нормальный спуск. Новых пленных к старым присоединить, еды-воды подать… Если тут вообще дают что-то пленным.

При мысли о воде Медведь почувствовал жажду. Есть не хотелось, его подташнивало, а вот во рту пересохло, как в пустыне, по которой они проходили по дороге сюда.

– Пить хочешь? – Кто-то уже тянул к очнувшемуся пленнику сосуд с водой, и Медведь жадно отпил несколько глотков и тут же едва удержал их в себе.

– Крепко тебе дали, – сказал Осенний Ветер.

Сам он полулежал с перевязанной ногой.

– Скоро еще приведут, – послышался голос из дальнего конца ямы.

– Почему? – выдавил из себя Черный Медведь.

– Стреляли недавно. Недолго. Значит, отбились.

Медведь прислушался. Кто-то не спеша вышагивал по краю ямы. Где-то вдалеке раздавались спокойные голоса на чужом языке. Ни криков, ни других звуков боя. Похоже, действительно повторное нападение оказалось безрезультатным.

– Наши шли на лагерь. Не все. Основные силы с Бьющим Орлом отправились в обход к реке. Пять рук – сюда. Я был в разведке. Попал стрелой в спину бледнолицему всаднику. Не знаю, убил или нет. Он скакал дальше. Но видел – попал. Потом лошадь подстрелили, а меня ударили по голове, – коротко поведал свою историю юноша.

– Может, ты лишь ранил всадника, – заметил Осенний Ветер.

– Может. – В горячке погони Медведь упустил из виду, что попадание – не обязательно мгновенная смерть.

Остальные молчали. Основное произнесено, стоит ли бросать слова на ветер? Ясно же – выручить пленных не удалось, больше попыток не будет. Одна надежда – Орел сумеет достойно отомстить бледнолицым там, у далекой реки. Жаль, не доведется принять участие в продолжении набега.