Клаус Нойман - Правда об "Орловским инциденте" Страница 17

Ух, ты! У Коли глаза полезли на лоб от удивления.

Ниши были забиты вооружением. Центральное место занимали два ТГ – Тульские Гатлинга – мощные шестиствольные пулеметы, чуть больше ручных, но значительно меньше авиационных, устанавливавшихся на геликоптерах и военных дирижаблях. Они висели на прочных железных крюках в нише напротив дверей. Под висящими ТГ стояли два аккумулятора и четыре кассеты с патронами.

В левой и правой нишах было аккуратно расставлено, разложено и развешено легкое стрелковое и холодное оружие – в основном пистолеты, револьверы, и, на удивление, две катаны. На дне ниш лежали магазины, коробки с патронами, пара фонариков, рации, противогазы, фляги, сумки и прочее военное барахло, предназначение части которого было и вовсе непонятно.

Чувствовалось, что об арсенале заботились. Оружие было тщательно смазано. Ни на нём, ни на полочках не было ни пылинки, всё разложено в строгом порядке.

– С автоматными патронами совсем плохо, поэтому хватайте пистолеты. – Миша окинул взглядом вытянувшиеся от удивления лица. – Чего стоим? Кого ждём?

– Миш, откуда? – первым пришел в себя Коля.

– Ну… – начал Миша, осматривая снятый с крючка револьвер, – Предположим, что некая организация верит, что всякие Нострадамусы с прочими пророками оказались правы, и конец света наступит через три месяца, в декабре.

– И? – ждал продолжения Коля.

– И активно к этому готовится! Конечно, планировалось, что “земля налетит на небесную ось”, или что-то из этой серии. Я не вдавался. Так или иначе, денег у ребят достаточно, чтоб копать бункеры в уральских горах. Или, например, содержать спортклуб со скромным арсеналом.

– Ну а ты-то здесь с какой стороны? – задал Лёха интересовавший всех вопрос.

– Не хотел об этом говорить. При хунте я был в Сопротивлении…

Он?! Вот это неожиданность. Резко помрачнев, Коля поднял вверх сжатый кулак. Миша хмыкнул, и повторил жест.

Что интересно, кулак вверх поднял и Степаныч.

– Ого, Степаныч, а ты-то как? А почему я не знал? – удивлённо произнёс Миша.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – улыбнулся Степаныч. – Потом былое повспоминаем, если будет и время и желание.

– Хорошо… В общем, когда в четвертом заваруха началась, тут же бои шли две недели. Этого добра, – Миша кивнул на оружие, – навалом было. Я схроны и себе  сделал в паре мест, мало ли что. Хозяева клуба своих стволов подвезли. Меня хранителем назначили. Но, что-то мне кажется, что это уже всё неактуально.

– Это ж за какие заслуги-то они тебя? – спросил Степаныч.

– Не то, чтоб за заслуги. Скорее, слишком много они обо мне знали. А когда тебе предлагают или в клубе управлять, или тундру пылесосить, выбор очевиден.

– Это да… – протянул Степаныч.

Бывшие подпольщики до сих пор старались не афишировать свое участие в Сопротивлении. Пришедшие на смену “черным полковникам” социалисты с самого начала своего правления опасались многочисленной децентрализованной армии людей, имевших опыт подпольной работы, диверсий и уличных боев. Естественно, все известные участники Сопротивления были взяты на карандаш соответствующими органами. Когда же стало ясно, что большинство чиновников, работавших при прежнем режиме, сохранили свои места и при новых социалистах, а известные властям сопротивленцы частенько отправляются на зоны по надуманным поводам, а то и без поводов вовсе, свою принадлежность к Сопротивлению стали скрывать. Тем более что у многих был богатый опыт полулегальной жизни. Власти, со своей стороны, после перегибов первых лет социалистического ренессанса стали потихоньку отпускать гайки. Они понимали, что имеют дело с неуправляемой, или плохо управляемой силой, изначально дружественной, но сейчас нейтральной, и не хотели делать её враждебной. Объявлялись амнистии, кое-кому даже вручались награды. Но недоверие оставалось. И, похоже, надолго. По крайней мере, до следующего поколения.

Коле было в этом плане немного проще. Да, его диплом выпускника Бауманки шестого года был чуть ли не официальным свидетельством участника сопротивления. Но этот же диплом был и почти официальной индульгенцией. Помимо того, что страна нуждалась в технических специалистах высокого класса, с бывшими бауманцами просто боялись связываться, настолько пугающей была их репутация. Вспомнить хотя бы историю внезапного ареста, а затем такого же внезапного освобождения завкафедрой ракетных технологий. За три дня, пока профессора не было, количество происшествий техногенного характера в Москве взлетело по экспоненте. Достаточно сказать, что в городе, в том числе и в Кремле, четырежды отключалось электричество. А восстановление работы метрополитена после московских блэкаутов[15] заняло полтора месяца. Этот эпизод истории бауманцев считался забавным, чем-то сродни анекдоту.

– Чего стоим? Налетай, честной народ! – прервал Миша затянувшуюся паузу. Он сунул револьвер в найденную наплечную кобуру, и потянулся к следующему.

Честной народ не заставил себя долго ждать. Коля со Степанычем, видимо, по старой памяти вооружились “S&W”[16] сорокового калибра. В свое время эти относительно небольшие, надёжные и мощные револьверы стали стандартным оружием городских подпольщиков. Происхождение такого большого количества импортных стволов до сих пор вызывало вопросы, и порождало различные версии у историков и исследователей Сопротивления, а также, наверняка, у компетентных органов. Но ответы, даже если они и были, оставались скрыты от широкой общественности.

Коля и Степаныч взяли по паре “Смит и Вессонов” на каждого. И патронов по несколько коробок. К счастью, в арсенале были и кобуры, и небольшие сумки через плечо, и револьверные обоймы.

– Миша… – Коля в задумчивости чесал подбородок. – А чего-то типа дубинки у тебя тут нет?

– Тебе этого мало? – спросил Миша, не отрываясь от сборов.

– Нет. Просто палить по поводу и без – лишний раз привлекать к себе внимание.

– Об этом я не подумал. Но чего нет, того нет. В тренажерке что-нибудь подбери.

Мысль! Коля по лестнице поднялся наверх, и направился в тренажерный зал.

Таскать с собой штангу всё-таки не очень удобно, да и в качестве оружия штука достаточно спорная. Положив штангу на стойку, он оглянулся. Вот оно! На стойке вдоль стены в два ряда выстроились гантели, от самых лёгких по 7 кг, до монстров по 60. Все разборные. Коля скинул диски с самых лёгких, покрутил в руках трёхкилограммовые грифы. Коротковаты, конечно. И недостаточно тяжелые. К счастью проблем с утяжелителями в зале не было.

Коля накрутил на одну сторону грифа несколько винтов подряд, потом надел пару дисков по два с половиной, и зафиксировал их сверху винтами. Получилась не длинная, но увесистая дубинка. То же самое он проделал со вторым грифом. За этим занятием его застал поднявшийся Витёк.

– Хм… неплохо! – оценил он Колино изобретение. Сам Витёк, правда, пошел по более простому пути. Снял со стоек короткий, метр сорок или полтора, гриф. Взял двумя руками, помахал, нанося концами грифа удары воображаемому противнику.

Результаты испытаний его, видимо, устроили.

Удовлетворенно кивнув, Витек направился к выходу из зала. За его спиной стволами вниз висел ТГ.

– Витёк! – привлек его внимание удивлённый Коля. Витёк обернулся.

– Слушай, тебе не тяжело?

– Ну… – Витёк почесал затылок. – Зато солидно.

– Да и не пропадать же добру, – раздался голос Владика от входа.

Они с Лёхой зашли в зал. Из-за плеча Владика тоже виднелся “Гатлинг”.

– А что… Неплохо! – кивнул Владик на Колины булавы. И стал мастерить себе такие же.

Лёха пошел по пути Витька, взяв пару относительно лёгких грифов.

Вернувшись вниз, Коля застал своих случайных соратников во всеоружии. Степаныч проверял, как сидит на правой лодыжке небольшая кобура с Colt Detective Special[17].

Миша, тоже вооруженный двумя “S&W”, с радостью принял от Лёхи один гриф. У брюнетки Оли из-за плеча торчала катана, а на поясе висел пистолет. Юля с ресепшна вооружилась двумя пистолетами. Обе, судя по всему, с огнестрельным оружием дела не имели никогда.

Зато блондинка Маша выглядела супергероиней из комиксов. Две пятнадцатизарядные “Беретты” плотно сидели в кобурах на бёдрах. Ещё две – в наплечных кобурах. Заряженные магазины торчали из специальных отделений на поясе и ремнях. Сзади за пояс была заткнута пятая “Беретта”.

Держа в руках револьвер, Маша объясняла девочкам:

– Вообще всё очень просто. Вытащила, взяла одной рукой так, чтобы ствол, ну да, дуло, чтобы оно на одной линии с рукой. Как бы продолжение. А второй рукой придерживаешь вот так. Как будто ставишь его в подставочку. Поднимаешь на уровень глаз, и аккуратно тянешь пальцем вот этот крючочек на себя. И он, значит, стреляет…