Виктор Поротников - Легионер из будущего. Перейти Рубикон! Страница 17

– Н-нет, не болен. – Я постарался улыбнуться. – Просто мне может изрядно достаться от сенатора Меммия за то, что я недоглядел за его сыном. Ведь на одежде Квинта остались пятна крови.

– Не тревожься, Авл, – сказал Октавиан. – Служанка Феба отстирает от крови одежду Квинта. Я дам Квинту одну из своих туник, пока его туника будет сохнуть на веревке. Квинт не болтлив, поэтому он умолчит о случившемся.

Вернувшись в дом Гая Меммия, я почувствовал не досаду от того, что не смог убить Октавиана, а скорее облегчение, что не запятнал свои руки кровью беззащитного мальчика.

Глава восьмая

Поллия

Столица древних римлян с момента основания и до сего дня распадается на две части: Рим холмов и Рим низин, лежащих между этими холмами. Семь римских холмов непохожи один на другой, но они являются градообразующим началом. Воздух на холмах чище и здоровее, там много садов и парков, поэтому римская знать, всадники и богатые плебеи издревле облюбовали для себя все возвышенности Вечного города. На холмах проживают первые сановники государства, представители старых аристократических родов, обладатели огромных состояний – те, кто хочет и может обеспечить себе тихий досуг вдали от торговой толкотни, от шумной и деятельной суеты улиц, проложенных в низинах.

На Целийском холме стоял дом и куртизанки Поллии, лучшей подруги патрицианки Аттии.

С Поллией я познакомился уже на другой день, придя к ней домой специально с этой целью. Я вручил Поллии письмо от Аттии, в котором та уведомляла подругу о своих видах на меня и о том, что она намерена использовать жилище Поллии как дом свиданий.

Тридцатилетняя Поллия была заметно выше ростом Аттии. Природа щедро одарила Поллию телесными формами, но при этом она не страдала излишней полнотой. У Поллии были большие и очень выразительные глаза песочного оттенка, необычайно гармонировавшие с ее длинными волосами темно-русого цвета с вкраплениями отдельных более светлых прядей. В правильных чертах лица Поллии не было ни малейшего изъяна, если не считать ее холодно-оценивающего взгляда и вульгарной ухмылки, которая то и дело кривила ее полные, красиво очерченные уста. Поллия старалась держаться передо мной как знатная благовоспитанная матрона, но ее грубоватость и развязность так и прорывались чуть ли не в каждой ее фразе, чуть ли не в каждом жесте. С юных лет торгуя собой, Поллия, даже разбогатев, так и не избавилась от развязно-грубоватой манеры поведения, присущей проститутке.

Дом, в котором жила Поллия, достался ей от одного старого богатого любовника, которому она родила сына-наследника. Этот дом, возведенный из розового туфа, смотрелся очень нарядно как снаружи, так и изнутри. Стены комнат и даже потолки были расписаны изумительными фресками, пол повсюду был украшен красивой мозаикой из речной гальки и разноцветных мраморных плиток.

– Вот жилище, где я хотел бы жить до конца дней своих! – невольно вырвалось у меня после прогулки по роскошным внутренним покоям особняка богатой куртизанки.

– Тебе нужно сильно разбогатеть, дружок, чтобы я положила на тебя глаз, – небрежно усмехнулась Поллия. – К тому же ты не знатен, а мне нужен муж-всадник или муж-патриций.

Поллия показала мне свой дом с тем, чтобы я знал расположение всех комнат, знал, где находится запасной выход, которым мне и Аттии придется пользоваться, когда в гости к Поллии пожалует очередной воздыхатель.

– Учти, дружок, тебе придется загодя приходить сюда, чтобы приготовить к приходу Аттии постель, угощение и ванну с горячей водой, – сказала Поллия, вручая мне ключ от запасной двери. – Моя служанка и без того завалена работой по дому, прислуживать тебе и Аттии у нее просто не будет времени. Предупреждаю, если у меня в конклаве или в триклинии будет любовник, то вам с Аттией надлежит совокупляться очень тихо!

Показав мне свои апартаменты, задний дворик с цветником, где находилась узкая деревянная калитка, выходившая в боковой переулок, Поллия познакомила меня со своей рабыней-гречанкой, которую она звала Музой. Рабыне было чуть больше двадцати лет, она была недурна внешне и одета так же изысканно, как и ее госпожа.

Я уже собрался уходить, когда Поллия задержала меня своим замечанием:

– Кстати, дружок, если захочешь поиметь мою служанку, то тебе придется ей заплатить за это.

– Сколько? – спросил я.

– Это на усмотрение Музы, – ответила Поллия. – Муза молода и красива, поэтому имеет право раскошеливать мужчин, от которых одни бедствия в этом мире.

Выйдя из дома Поллии, я зашагал по узкой, мощенной камнем улице, идущей немного под уклон. В своей правой руке я сжимал длинный бронзовый ключ в виде стержня с кольцом на одном конце и с крючкообразным изгибом на другом. Находясь под впечатлением от общения с Поллией, я глядел себе под ноги и сдерживал рвущийся из меня смех. Непосредственность и развязность Поллии почему-то пришлись мне по душе. Где-то за каменной изгородью лаяла собака; неподалеку какой-то немолодой раб колол дрова у входа в высокий четырехэтажный дом с каменными арками, ведущими с улицы во внутренние дворы. Две женщины, стоя на балконах, весело и громко переговаривались друг с дружкой через разделяющую их улицу. Шумная ватага мальчишек играла в бабки на перекрестке двух улиц.

Внезапно в этот обычный городской шум, в звучавшую на улице латынь врезался изумленно-радостный возглас на русском языке:

– Андрюха! Черт возьми, вот так встреча!..

Я резко остановился и поднял голову.

Ко мне из боковой улицы подбежал Максим Белкин, одетый на римский манер в длинную тогу и плащ. На ногах у него были короткие шнурованные сапоги с обрезанными носками, так что были видны пальцы его ног.

– Макс?! – Я был удивлен и обрадован не меньше. – Глазам не верю! Давно ли ты здесь?

Схватив меня за руку, Белкин устремился в переулок. При этом слова из него сыпались как горох.

– Я уже шестой день торчу в Риме, все ищу тебя, Андрей. Слоняюсь по форуму и по Бычьему рынку, пишу объявления на стенах домов, как советовала мне Мелинда. И все без толку! – Белкин досадливо всплеснул руками, остановившись под развесистым платаном, протянувшим из-за каменного забора свои длинные ветви с пожелтевшей листвой. – Я и теперь шел на форум с той же целью. И на диво, столкнулся с тобой буквально в двух шагах от дома, где я снимаю квартиру. Может, зайдем ко мне, а?

Я охотно согласился.

Мне было понятно, что Белкин не случайно свалился сюда из далекого будущего. Наверняка профессор Пазетти направил его сюда с какими-нибудь новыми инструкциями для меня, или мне решили поменять задание. С этого я и начал разговор с Белкиным, поднявшись по мрачной каменной лестнице в его не слишком опрятное съемное жилище на третьем этаже огромного дома-инсулы.

– Нет, Андрюха, задание у тебя остается прежнее, – промолвил Белкин, сбрасывая с себя плащ. – Мне велено узнать, как у тебя продвигаются дела.

– Дела как сажа бела, – проворчал я, усевшись на скрипучий стул.

– Что, не удается выследить Октавиана? – спросил Белкин, выставляя на стол два медных кубка и небольшой глиняный сосуд с узким горлышком.

– Октавиана я выследил, но убить его не смог. – У меня вырвался тяжелый вздох. – Не поднимается рука на ребенка. Октавиану всего-то тринадцать лет.

– Ну и что, задание есть задание! – не то с осуждением, не то с возмущением воскликнул Белкин, наливая из сосуда в чаши темно-красное виноградное вино. – Времени и так в обрез, старик, а ты развел здесь какую-то достоевщину! Уж тебе-то известно, каким беспринципным негодяем вырастет Октавиан, сколько людей он загубит на пути к неограниченной власти! И Гитлер был ребенком, а вырос и превратился в чудовище!

– Все понимаю, Макс, – опять вздохнул я, – но поделать с собой ничего не могу.

– Давай выпьем за встречу, старик. – Макс протянул мне кубок с вином. – Тебе надо взбодриться, обрести душевную стойкость. Ты же был орел, Андрей, когда рубил римлян направо и налево в войске Спартака! А нынче тебе надо-то всего-то прикончить сопливого мальчишку! Ей-богу, ерундовое дельце!

– Ерундовое дельце, говоришь, – хмуро обронил я, осушив кубок до дна. – Макс, так, может, ты убьешь сопляка Октавиана вместо меня. Я дам тебе меч и устрою так, что ты окажешься с Октавианом один на один. Ну что, по рукам?

– Согласен, старик! – неожиданно заявил Белкин, расхрабрившийся после выпитого вина. – По рукам! Я ведь все-таки в долгу перед тобой.

Тайно встречаясь с Аттией, я без особого труда смог просчитать все возможности для успешного покушения на ее сына, благо Аттия делилась со мной всеми своими домашними заботами. Рано оставшись без отца, Октавиан рос болезненным и довольно изнеженным, поскольку его воспитанием занималась мать и старшие сестры, окружавшие его излишней заботой. Аттия настояла на том, чтобы я хотя бы изредка занимался с Октавианом гимнастикой, борьбой и плаванием, так как со своим отчимом капризный сын Аттии никак не мог найти общий язык. На этом я и построил свой подлый план.