Артем Рыбаков - Переиграть войну! В «котле» времени Страница 17

— И что? Он ваш командир.

— Но многие из нас хотят остаться с вашей группой.

«Вот как, уже многие?» — подумал я.

— И что вас смущает, сержант. Оставайтесь.

— Но лейтенант, ссылаясь на устав, говорит, что это — воинское преступление. Дезертирство.

— Тут лейтенант Сотников немного заблуждается. Вы же не домой собрались и не в ближайшее женское общежитие. Оставшиеся с нами после рассмотрения кандидатур и проверки будут приняты в Особую разведывательно-диверсионную группу госбезопасности. — Саша говорил веско, тяжело, как будто чеканя слова из тяжелой звонкой бронзы. — Легко не будет никому: ни тем, кто решит пробиваться к своим, ни тем, кто решит остаться.

В беседу вступил Сотников, его ломающийся юный голос разительно контрастировал с хриплым баритоном Фермера:

— Товарищи бойцы, ну как вы не понимаете?! Фронт нуждается в вас, артиллеристах. Мы обязаны пробиваться к своим. Они недалеко! А эти неизвестные люди… Да вы даже документы их не видели…

— Ну ты и сука! — проговорил кто-то в заднем ряду. По моим ощущениям, это был Трошин.

Услышав эту сентенцию, лейтенант поперхнулся и растерянно начал вглядываться в своих бойцов, рука его при этом потянулась к кобуре.

— Кто?! Кто это сказал?! — Ломающийся тенорок летехи был полон гнева.

— Ну, я! — Как я и предполагал, это был бывший майор.

— Да я… Да я тебя расстреляю! «Троцкист», сволочь, «враг народа»!

— Да и стреляй! Только погоди, я в сторонку отойду, чтобы мужиков не забрызгало… — И Трошин действительно сделал несколько шагов в сторону.

— А ну! Отставить! Смиррна! — даже не сказал, а проревел Фермер. Да так, что не только окруженцы, но и мы непроизвольно свели пятки и развели носки, а сами вытянулись в струнку.

— Лейтенант! Какое. Вы. Имеете. Право. В присутствии старшего по званию заниматься самосудом? Радоваться надо, что бойцы ваши в бой рвутся. Да, кстати… Вы обстановку на сегодняшний день знаете? Ну, в смысле — куда вам пробиваться надо будет? Нет? Товарищ старший лейтенант госбезопасности, — обратился он ко мне, — доложите товарищам обстановку!

«О черт! Что же там у нас»? — Я начал судорожно вспоминать сражения и даты. Потом плюнул и, после получившейся «мхатовской паузы», начал говорить:

— Согласно данным радиоперехватов, а также допроса пленного, в настоящее время наши войска обороняются на линии Витебск — Орша — Могилев — Бобруйск… — Кто-то из бойцов охнул. — Значительные силы Западного фронта отступили в леса между Борисовым и Лепелем, и борьба с ними возложена на пехотные подразделения второго эшелона Группы армий «Центр». Вкратце примерно так. То есть до линии фронта отсюда — что-то около двухсот километров.

Окруженцы ошарашенно молчали. А наш командир продолжал:

— Карты у вас нет, компаса нет! А если бы и были, то не уверен, что вы ими умеете пользоваться. Ну, может быть, кроме него, — и Саша кивнул в сторону стоявшего поодаль Трошина.

— Продовольствия у вас нет, патронов — на четверть часа нормального боя. На руках — двое раненых. И вы собираетесь пройти две сотни километров по вражеским тылам. Просто пройти, не вступая в бои, не нанося немцам вреда? Так пи… идите, скатертью дорога!

Сотников приободренно вскинул голову, но Фермер продолжал:

— Только есть еще одно «но»! Вы встречались с нашей группой, видели наши лица, а гарантий, что вы не попадете в плен к немцам и не «расколетесь» при допросе, у меня нет.

— Вы! Вы что, не доверяете нам, советским людям? — взвился Сотников.

— Нет, если бы не доверял, то оружие бы вам не оставил. Кстати, товарищ лейтенант, что говорит устав про субординацию и единоначалие?

Лейтенант совсем сник Командир откашлялся:

— Слушай мою команду! Кто хочет остаться с группой — два шага вперед!

Вперед не шагнул только один — тот самый молодой москвич, с которым я разговаривал утром.

Фермер оглядел пятерых новых бойцов нашего отряда:

— Сержант, ко мне!

Внимательно посмотрев ему в глаза, Саша продолжил:

— Распределите дежурства для бойцов. Мне нужен еще один пост с того направления, по которому вы вчера вышли на нас.

— Слушаюсь, товарищ майор госбезопасности! Отделение! Ко мне!

— Сержант, отведите людей в большой сарай.

Когда артиллеристы скрылись в сарае, Фермер подошел к лейтенанту:

— Вот что, Сотников, до темноты я вас не отпущу. Во-первых, надо вам хоть сколько-нибудь еды с собой дать. Во-вторых, дорогу вы по свету не пересечете. И в-третьих, отпускать вас, пока группа не готова к передислокации, было бы верхом глупости. Так что побудете пока тут.

После чего повернулся и, позвав нас с Бродягой взмахом руки, скрылся в «штабе».

На коротком военном совете с участием Фермера, Бродяги, меня и Люка, был составлен план действий на остаток дня.

1. Я и Тотен идем в деревню Куты за провиантом.

2. Люк, Казак и Бродяга едут на мотоцикле для минирования шоссе фугасами. Точнее, едут Люк и фугасы, а два взрывника топают пешком.

3. За время нашего отсутствия командир вместе с Доком, Дымовым и окруженцами готовятся к переносу базы на другое место с использованием двух автомашин. Как сказал командир: «На колесах нас никто не ждет. Они окруженцев по лесам отлавливать будут».

ГЛАВА 12

За продуктами мы с Аликом вышли около трех часов дня. Согласно карте деревня находилась примерно в полутора километрах, если считать по прямой, от нашего лагеря. Вот только на пути располагалось приличных размеров болото. Через топь мне лезть совершенно не хотелось, поэтому мы отмахали около двух кэмэ. Сорок минут ходьбы по лесу здорово подняли мне настроение, порядком подпорченное разборкой с лейтенантом.

Когда до деревни, по моим прикидкам, оставалось полкилометра, мы устроили с Тотеном маленькое совещание. Надо сказать, что у нас в команде Тотен — боец моего отделения, и мы с ним частенько хаживали в дозоры и патрули, так что понимаем друг друга если и не с полуслова, то уж с пары слов — точно.

— Алик, в деревню я пойду один, это не обсуждается. Ты страхуешь меня с опушки. Если заметишь немцев — стреляй в воздух один раз и отходи метров на сто в лес.

— Погоди, Тоша, а ты что же, без оружия пойдешь?

— Ну почему же без оружия, — ответил я, демонстрируя маленький складной нож, который как раз в этот момент прятал в кроссовке.

— Да ты что? С ножом против автоматов? — не унимался Алик.

— Да ты пойми, я не воевать туда иду, а разведывать и торговать. Все будет путем.

Надо, пожалуй, описать мой внешний вид: холщовая безразмерная рубаха, густо заляпанная смолой, просторные черные тренировочные штаны и черные же «тактические» кроссовки. На спине у меня висел полупустой «сидор», позаимствованный у одного из артиллеристов, а в руках я держал приличных размеров палку. Никакого гражданского головного убора, кроме кожаной кепки, невесть как оказавшейся в рюкзаке у Дока, для меня не нашлось, поэтому мне казалось, что моему прикиду вполне мог позавидовать клоун из цирка на Цветном бульваре.

Я с беспечным видом шел к селу, а в голове моей вертелось: «А ведь это только второй день „нашей“ войны! Но события всего лишь недельной давности кажутся такими далекими, а проблемы — мелкими. Увижу ли я жену и сына? Кто все это нам устроил? А я ведь людей убил!» И снова по кругу: «Как там мои? Кто и зачем нам такую подляну сделал? Справимся ли? Да и вообще, получится ли у нас пережить эту войну?». Так, занимаясь самокопанием, я и дошел до деревни. Село было не то чтобы крупным, но солидным. Гавкали собаки, изредка доносилось мычание коровы. Идиллическую картину портил только сгоревший остов грузовика на обочине дороги да торчащие в поле станины лафета противотанковой пушки. Однако на первый взгляд никаких войск в деревне не было. Добравшись до крайнего дома, я с приветливой улыбкой постучал в калитку:

— Эй, хозяева! Есть кто?

Грубый мужской голос из-за забора спросил:

— Кто такой? Чаго табе?

— Беженец я. Еды бы купить у вас хотел.

— А на кой нам гроши твае?

— Ну, может, на часы сменяете чего-нито?

— Не. Гадинники нам без нужды.

Пройдя с таким же результатом еще три дома, я уже начал было сомневаться в успехе моей миссии.

Но тут у большого дома, стоящего почти в самом центре деревни, мне повезло.

— Часы? — В голосе послышалась заинтересованность. — А ну покажь!

Отчего-то этот говор мне показался несколько отличающимся от всех, что я слышал в деревне. Хотя здесь же еще Союз — поперемешались все, и хозяин этого дома вполне мог быть откуда-нибудь с Вологодчины или из Подмосковья.

— Как же я вам их покажу? Вы за забором стоите.

— А ты их сюда перекинь.

«Ха, нашел дурака. Гранату я бы тебе, куркулю, перекинул», — подумал я, но ничего такого, конечно, не сказал.