Коррупционер - Роман Феликсович Путилов Страница 17

— Олег, за мной.

В отделе женской верхней одежды наше появление вызвало определенный ажиотаж, а когда я стал раздвигать плотно висящие на вешале, одинаково унылые, серые пальто, в нашу сторону решительно устремилась дама лет сорока, одетая в серый, в клеточку, форменный сарафан.

Две большие спортивные сумки, даже через плотную материю, навязчиво воняющие усманской «Астрой», я нащупал одновременно со строгим окриком за спиной:

— Молодые люди, а что вы….

Я обернулся и, усмехаясь в возмущенные глаза, обличающе смотрящие на меня из-под толстой роговой оправы очков, громко спросил:

— Товарищи, внимание! Чьи это сумки?

Взгляд заведующей секции женской одежды растерянно заметался из стороны в сторону, несколько покупательниц с любопытством уставились на меня.

Я поднял сумки повыше:

— Товарищи, повторяю! Чьи это сумки? Ваши?

Главная по женской одежде возмущенно замотала головой:

— Конечно нет. Наверное, кто-то из покупателей оставил. Оставьте, мы передадим.

— Правда передадите? — я продолжал улыбаться: — Товарищи, подойдите сюда, пожалуйста.

Я вжикнул молнией одной, а потом второй торбы:

— И что тут у нас?

— У! — на нас смотрели аккуратные блоки импортных сигарет и рассыпанные навалом пачки «Примы» и «Астры».

— Мне, почему-то кажется, что это не покупатели сумки забыли. В любом случае, товарищ заведующая, если к вам кто-то обратиться, то направляйте всех в Дорожный отдел милиции.

— Ну как же... — фразу, растерянная и взволнованная, работница советской торговли закончить не смогла.

— У вас вопросы есть?

Женщина помотала головой, выглядела она немного расстроенной.

— Олег, бери сумку и пошли.

Мы спустились на первый этаж. Я сунул Олегу вторую сумку, и стараясь выглядеть максимально убедительным, сказал:

— Олег, ты сейчас, очень быстро, выходишь через боковой вход возле киоска стеклотары, и, не снижая скорости, дворами, повторяю — дворами! идешь в отдел. Никуда не заходишь, ни с кем не разговариваешь, сумки не открываешь. После чего, ждешь меня в комнате роты или в коридоре, возле комнаты. Мы меня хорошо понял?

Олег, получив конкретное, понятное даже…, во-общем понятное задание, стал, как бы, выше ростом, демонстрируя служебное рвение.

— Давай, Олег, мы за тебя всем отомстили.

Дождавшись, когда спина, обтянутая серо-голубой шинельной тканью, благополучно скроется среди мешанины жилых домов, я отправился на второй этаж, где еще, в прошлый раз, приметил отличное место для наблюдения. Сначала появилась малолетняя цыганочка, которая привычно сунулась в ряд одежды, откуда я, пятнадцать минут тому как, обнаружил забытые кем-то сумки. Пока девочка растерянно шарила среди одинаковых хламид, к ней быстрым шагом подошла заведующая, что-то шепнула, отчего ребенок пулей бросился в сторону улицы. А я, с удовольствием, прилег на перила ограждения, надеясь досмотреть второе действие «марлезонского балета». Заведующая секцией нервно заламывала руки напротив входа, очевидно страшась предстоящего объяснения. Но я же не изверг какой-то, я не мог оставить бедную женщину наедине с рассвирепевшей цыганкой. Минут через пять, расталкивая испуганных покупателей, в дверях показалась знакомая фигура. Вид тяжело переваливающейся Азы, с натугой, втягивающей в себя воздух, смахивающей густой пот, текущий со лба, принес мне истинное наслаждение. Черные, сальные, с густой сединой волосы, заплетенные в две толстые косы, выбившиеся из-под синего, с серебряной нитью, платка, выпученные в испуганном изумлении маслины глаз — был бы я художник, написал бы «нетленку» — «Азу Оглы жестоко поимели». Я никогда не имел и не буду иметь дела с цыганами, они своим «эмоциональным штормом» подставляют своего партнера в ста случаях из ста. Аза орала на неудачливую хранительницу «семейных ценностей», не обращая никакого внимания на собравшуюся вокруг приличную толпу покупателей и сотрудников магазина. Робкие попытки заведующей отделом перенести разговор в какое-то более удобное место пресекались на корню еще более громкими криками и взмахами толстых рук. Вдруг Аза замолчала на полуслове — мы наконец то встретились глазами. Оттолкнув что-то пискнувшую собеседницу с дороги, неукротимая цыганка рванула вверх по лестнице, ко мне. Хорошо, что лестничные проемы на второй этаж магазина длинны и круты, и, жаждущая мщения, Аза успела к концу пути немного запыхаться, иначе этот разъяренный «носорог» снес бы меня с ног, как пластиковую кеглю. А так, задохнувшись ко второму пролету, женщина вконец запыхалась, и выставленный в ее сторону носок подкованного сапога, ее немного остудил.

— Э, чтобы у тебя руки отсохли, бессовестный и ….

— Аза, еще одно слово, и я тебя, на пинках, в отдел погоню. Мне похрену, кто ты, хоть летчик-космонавт, хоть героиня.

— Зачем сигареты взял?

— Они твои, что ли? Не знал. Бери документы, откуда ты их взяла, и иди в милицию, тебе все вернут.

-Э-э, такой симпатичный парень и такой злой. Тебе женщины не дают, поэтому ты такой?

— Ты ко мне не подкатывай, у тебя муж есть.

— Ты такой черный, ты, наверное, сам цыган. Ты давай, у своих не бери ничего. Давай я тебе десять рублей дам, ты все вернешь.

— Ладно, Аза. Был рад встречи, еще увидимся — я обошел дородную фигуру, и, не упуская женщину из поля зрения, во избежание всяческих провокаций, начал спускаться вниз.

— У, ты злой, как черт! Что бы у тебя на лбу хуй вылез!

Я обернулся и схватил Азу за ее бархатную куртку в районе лопаток:

— Я тебя, тварь предупреждал, сейчас со мной пойдешь.

Цыганка попыталась вырваться, но я вцепился в ее спину как клещ, и, подправляя ее траекторию левым или правым коленом, погнал ее вниз, к выходу. На улице Аза попыталась орать, но ее товарки, чьи головы, внизу, у подножья площадки ЦУМа, были еле видны вдалеке, за шумом машин ее отчаянных призывов не слышали. Остальному люду, в лице редких прохожих, до того, куда милиционер тащит явно криминальную личность, дела не было, поэтому через несколько минут все спектакли на публику прекратились, и дальше мы шли вполне спокойно.

Поняв, что истории о ее голодных детях и муже, тратящем все деньги на русских шалав, меня не волнуют, вторую половину пути Аза шла молча. Так, как ее присутствие в отделе мне было не нужно, на крыльце органа правопорядка,