Пятнадцать ножевых. Том 5 - Алексей Викторович Вязовский Страница 17

И правда, вчерашние ребята решили не откладывать в долгий ящик разборки, и приступили почти сразу после завтрака. Вежливые, собаки, о самочувствии справились, водички в стакан налили. Попеняли, что доктор о своем здоровье не переживает, надо было сходить в медчасть. Потом сочли предварительные ласки достаточными — и понеслось.

Кто услышал приближение духов? Как расположились стрелки? Точно девятнадцать рыл было? Уверены, что трое ушли? А почему решили не преследовать? Были среди бандитов люди во фраках и цилиндрах? Среди убитых имелись негры или европейцы? И та же хрень по кругу.

А потом я понял, что именно до этого момента была прелюдия, потому что мне предоставили для ознакомления здоровенные фотоальбомы, набитые портретами разных местных мужиков. Серьезный подход. Только бесполезный. Череда бородатых лиц, которые запомнить в принципе невозможно. Хоть убейся.

И сколько я ни отнекивался, что было темно, и память на физиономии хреновая, и чужие люди для меня все на одно лицо, но хадовец не отставал. И просто вежливо пролистать, а потом отложить в сторону не получалось никак. Хрен этот сидел возле меня и постоянно тыкал пальцем, весьма азартно спрашивая, не видел ли я среди ушедших вот этого самого деятеля. Эх, дорогой товарищ из органов, да ты мне сейчас хоть мою фотографию сюда вклеивай — не узнаю и ее. Потому что достала меня эта ваша говорильня хуже даже самого факта службы!

Когда закончилась байда с семейными альбомами, Демченко воспринял мой вздох облегчения правильно. Кому такое понравится?

— Понимаю, устали, — проникновенно, мне даже на миг захотелось поверить ему, сказал он. — Но давайте еще немного поработаем, и закончим. Поймите, никто не желает вам зла. Очень даже наоборот, я восхищен тем, как вся ваша группа вела себя в сложной ситуации. Согласны?

Мне были предложены крепкий чай — почти чифирь и конфеты с замечательным названием «Радий». Создатели этих конфет, наверное думали, что съевший их будет лучиться от удовольствия.

— Куда же я денусь с подводной лодки? — буркнул я, чем вызвал тень улыбки у особиста. — Давайте.

Ну, тут всё просто было и почти не больно. Вопросы касались исключительно времени перед вылетом. А мне что — никуда не ходил, ни с кем не разговаривал, ничего не видел. Спал потому что. Поговорили — и на свободу с чистой совестью. Как раз обед подоспел. Летчиков вообще хорошо кормят, грех жаловаться.

* * *

И наступило сладостное безделие. Потому что и девчат тоже опросили, а теперь, как кто-то им объяснил, начнут сверять показания. Если вопросов не будет — отпустят. Тем более, что с медиками в Кандагаре швах. А тут вон, аж трое бока отлеживают. А летуны здесь зато серьезные, груши известным органом не околачивают. Судя по трепу в курилке, в которую я забрел, дожидаясь ужина, жизнь у них интенсивная и изобилует всякими интересными вещами.

Кто-то спросил, откуда я такой красивый у них нарисовался, я ответил, слово за слово, рассказал им краткую версию наших похождений.

— «Красную Звезду» должны дать, — пророчески произнес старлей со смешно торчащими светло-русыми на голове волосами. — Командира вынесли, духов перебили, ПЗРК принесли.

— Ага, скажи еще «Знамя».

— Не, там звездочку на погон давать надо, а он служит всего ничего. А «Звезду» и так дать можно.

— Майору «Звезда», ему, — кивнул на меня капитан, обладатель выдающегося во всех отношениях носа, — «Отвагу».

— Ну какая «Отвага», Вазген, ранения не было. Так что «Заслуги».

Летчики увлеклись прогнозами, тасуя возможные награды и условия, необходимые для их получения. Статуты они знали — дай боже. Мне, в принципе, по барабану было, дадут ли мне медаль или орден за наш поход. Остались живы — и хорошо. Но вот одну вещь я счел нужным уточнить.

— Извините, а если награду дадут, отпуск предоставляют? — спросил я носатого.

— А ты службу сразу просёк, — засмеялся он и хлопнул меня по колену. — Если «Героя» получишь, то в Москву слетаешь. А так — праздничный ужин в офицерской столовой. Да и не очень щедро сейчас награды раздают. Мы же не воюем, а оказываем помощь братскому народу. Школы строим, больницы, дороги чиним. Догоняешь?

Вестимо дело, догоняю. Я ведь всю эту брехню до конца слышал, до самого вывода.

— Спасибо за беседу, мужчины, — сказал я, вставая. — Будете у нас в Кандагаре — милости просим, заходите в гости.

— Нет уж, лучше вы к нам, — загоготал русоволосый. — Хотя и здесь, если честно… Тоже весело.

* * *

Пока шел в столовую, опять настроение на уровень плаца упало. Неужели можно было избежать этой хрени? Что имел в виду прокурорский? Или он пошутил так? Увидел, что я не очень рад службе, и решил подшутить? Нет уж, я и шутку проверю! Пусть Аня мобилизует всех еврейских адвокатов, чтобы землю рыли, что там за возможная отмена приказа этого! Нафиг мне нужны ваши медали, я и без них согласен!

Короче, к приему пищи я приступил в самых расстроенных чувствах. Так, ковырял в тарелке пресную гречку, вспоминая, как мы с Аней картошку жарили и я играл с Кузьмой в ловлю очистков. Да, понимаю, у всех в армейке на первых порах тоска по дому в той или иной степени сердце гложет, то что тут поделаешь? Надеюсь, бог отсмеется и вернет меня на старое место.

— А что вы, товарищ лейтенант, такой грустный?

Ага, Женя Ким. В белом приталенном халатике, косыночке. Вот у кого и следа уныния не наблюдается. Вся на позитиве, прямо пионер — всем ребятам пример.

— Да так, товарищ служащая Советской Армии, настроения нет, — ответил я в тон ей.

— Поднимем! Давайте, заканчивайте ужин, пройдемся, подышим свежим воздухом, развеетесь в дружеской беседе.

— Да что-то настроения нет.

— Ну вот! Выше нос, — девушка погладила меня по волосам. — Ты наш герой! А награда всегда находит героя!

Что это она имеет в виду? Мой взгляд скользнул вниз, к коленкам в прозрачных капроновых колготках. Или чулках? Тут я вспомнил, какой комплектик я купил Ане в Вене.

— Жень, у меня в Москве невеста есть.

Сказал и посмотрел прямо в глаза Ким. И знаете что? Женя мне грустно улыбнулась.

— Чем скорее ты забудешь Москву — тем лучше.

— Это почему же?

— Нельзя жить прошлым. Особенно на войне.

На что это она