Будет только хуже (СИ) - Климов Виктор Страница 17

"Чего тебе?" — подумал Влад и тут же вспомнил, что в кармане куртки у него лежит уже порядком помятый бутерброд, который он так и не удосужился съесть за целый день, всё было как-то не до еды. Получается, пёс сел рядом не просто так, он почувствовал, что может чем-нибудь да разжиться, чувствует человека, который просто так ногой в бок не пнёт и кирпичом не запустит.

Влад вытащил полиэтиленовый пакет с едой (хлеб уже раскрошился и намок от куска докторской, вообще-то сейчас это дефицит), пёс сразу оживился, и стал переминаться с лапы на лапу, осторожно помахивая хвостом. Ну нет, не то сейчас время, чтобы едой разбрасываться, всё-таки решил Влад, тем более, что именно сейчас он ощутил приступ острого голода. "Кабыздох", провожая взглядом, внимательно отследил путь бутерброда от кармана до рта Влада, и даже замер, приготовившись навсегда проститься с возможностью получить угощение. Он смотрел на Влада, буквально не моргая.

Твою ж!.. Влад откусил половину, а вторую протяну псу. Но если жрать не будешь, получишь пинка, решил он. Но пёсель осторожно, не касаясь руки человека, взял предложенную снедь, и в пару прикусов проглотил колбасу вместе с хлебом, после чего опять уставился на Влада, высунув мокрый язык, с которого капала слюна.

"Да ты совсем охренел!", — подумал Влад. И разорвал визуальный контакт с блохастым. Так ведь, того и гляди, прицепится и будет идти о самого дома. Знаем, проходили уже. Супруга как-то, находясь на курорте, пожалела такого же местного "шашлыка" и угостила его мороженным, так он потом преследовал их несколько километров, следуя по пятам и периодически подбегая и заглядывая в глаза с немой просьбой "дай чё-нить!"

Из-под бочки показался таракан, пошевелил своими длинными усами, как будто сканируя окружающий мир, и тут же скрылся обратно. Мол, человеки ещё не окончательно все передохли, провозглашать мир своим пока рано. Нужно подождать, пока люди окончательно перебьют друг друга, и вот тогда, мы, тараканы (как нас называют люди в этой Вселенной), получим возможность осуществить эволюционный скачок и создать цивилизацию, которую на самом деле заслуживает этот мир. А учитывая нашу способность переносить высокие дозы радиации, однажды мы пересечём великую пустоту космического пространства и заселим новые миры, которые так и остались недоступны человечеству.

Пройдут тысячи, сотни тысяч, миллионы лет, и какой-нибудь тараканий учёный раскопает окаменевшие кости существ, которые когда-то считали себя венцом творения и детьми Господа Бога, который сотворил их по своему образу и подобию. Только всё это будет обычным прахом… пылью и камнем. И тот таракан, что раскопает кости и возможно какие-то ещё чудом сохранившиеся артефакты, с детства будет уверен, что Бог по своему образу и подобию создал именно его, а не этих странных существ, некогда населявших планету, и у которых кости были внутри тела, а не снаружи, как и задумывалось Всевышним для нормальных существ. Не исключено, что именно поэтому они и вымерли, ведь, где это видано, чтобы мясо нарастало на скелет снаружи, а не внутри, это же не логично! Чудны однако пути эволюции, подумает таракан-палеонтолог, перебирая суставчатыми лапками окаменелости.

Влад поморщился.

И что, это будущее Земли — тараканы? Они переживут и ядерную войну, и химическую, и биологическую, будьте уверены. Внезапно в голову пришла мысль, что он уже очень давно не видел ни одного таракана. Нет, ну реально! Последний раз, когда он сталкивался с этими рыжими чертями — лет двадцать назад! Он даже вспомнил, как читал похожие посты в соцсетях, в которых люди удивлялись тому, что давно уже не встречали тараканов: ни рыжих, ни чёрных.

Порой казалось, что народ обеспокоен исчезновением тараканов даже больше, чем вымиранием пчёл. Хотя, что касается пчёл, то это больше напоминало какую-то городскую легенду: кое-где, то там то сям, пасеки ещё встречались в порядочном количестве, да и пчёлы нет-нет да и ужалят кого-то из знакомых по лету. А вот тараканы как-то резко исчезли, будто затаились, чего-то выжидая. Закопались поглубже в землю, в канализацию, ведь как говорится, бережённого бог бережёт. Свой тараканий бог. Человеческий походу уже покинул эту планету, махнув на всё происходящее рукой.

Неужели тараканы ждали именно этого — когда люди в очередном приступе безумия захотят истребить друг друга? А этого рыжего типа просто послали проверить, мол, как там человеки, ещё не все передохли от радиации? Нет, пока ещё трепыхаются кожаные мешки, гремят костями, что-то пытаются изобразить. Ну, тогда ещё подождём.

Люди продолжали тихо общаться у импровизированной печки. Оранжевые блики огня играли на лицах собравшихся свой затейливый танец.

— А Паша, это ваш молодой человек, Алина? Вы говорили, что он вас крепко держал за руку, когда вы бежали в сторону метро, — решила уточнить мать мальчугана в пуховике. — Он здесь, с вами?

Алина молчала. Она будто бы не услышала вопроса. Пауза затягивалась, и когда уже казалось, что она не ответит, тихо произнесла:

— Нет, его здесь нет. Он погиб во время давки на эскалаторе. Толпа нас разделила ещё на входе на станцию, он отстал, а меня увлекли вперед. Потом был второй взрыв и люди стали валиться вниз. Я просто больше его не видела. Из нашей компании, на том дне рождения, выжила только я. Повезло.

На последнем слове Алина горько усмехнулась. Женщина протянула руку и дотронулась до плеча Алины.

— Ну, может быть он всё-таки жив? — она явно пыталась ее приободрить.

Алина замотала головой, на ее глазах вновь проступили слёзы. Похоже, было, что она вот-вот разрыдается и всё напряжение последних дней вырвется наружу как лава из проснувшегося вулкана.

— Я не хочу в это верить, я не хочу давать себе ложную надежду. Чудес не бывает, — она попыталась взять себя в руки, но внезапно она стала содрогаться всем телом в глухих приступах плача. Вулкан всё-таки взорвался.

— Да ты поплачь, поплачь, дочка. Может, станет легче.

В то, что станет легче, Влад однозначно не верил, сам проходил через подобное. Ни в случае девушки по имени Алина, ни вообще. Ни плачь, ни время не лечат. Время может затереть воспоминания о горе, но не излечить душу.

Город буквально на глазах приобретал черты, которые до этого ему приходилось видеть только в кино. Обездоленные люди, кучкующиеся в лагерях для беженцев, много военных на улицах, жуткий дефицит продуктов, периодический вой сирены, возвещающей о возможном налёте вражеских беспилотников или бомбардировщиков.

— А мы вот из Пскова, — продолжила она, успокаивая Алину, наверное, решила, что история её мытарств поможет заглушить переживания Алины. — С первых дней нас стали страшно бомбить, не проходило и суток, чтобы не звучала сирена и в небе не появлялись очередные бомбардировщики, или не падала ракета. Потом вроде армия сориентировалась, и стало потише, но не надолго. Говорят, в Эстонии и Латвии огромные войска сконцентрированы, оттуда и устраивают налеты. Наши бьются отчаянно. Однажды мы пошли за хлебом, а когда пришли, то наш дом уже был разрушен. Девятиэтажка была уничтожена почти полностью. Говорят, крылатая ракета. Лупят уже без разбору, лишь бы куда попасть. Вот так вот, вышли из дома, а возвращаться уже было некуда. Только растерянные люди, да спасатели по развалинам ползают, выживших ищут, да погибших откапывают. Отца убило еще в первые дни.

С этими словами она обняла и крепче прижала к себе мальчика. Влад так и не понял, это ее сын, или нет. Племянник? Может быть. Да и по виду женщины было не разобрать, мать она ему или просто молодая бабушка. Сыном ни разу, опять же, не назвала.

Влад решил, что здесь он услышал всё, что можно и пошел дальше, в ту сторону, откуда чаще всего приходили и куда уходили военные или сотрудники МЧС. И действительно, через пару минут блужданий по палаточному городку, он набрел обособленный шатер, над которым висел российский триколор, а у входа стоял, по всей видимости, часовой.