СССР: вернуться в детство 2 - Ольга Войлошникова Страница 17

— А ты не знал? «Вот Он Добрый Какой Андропов».

Все смеются, а Наиль важно поправляет:

— Не «Какой», а «Коммунист». Понимать надо!

АГРЕГАТ

В квартире стало тесно. Даша хотела, чтобы кроватка стояла рядом с ней — хотя бы пока. Желание вполне понятное и логичное, но пришлось вытащить из их маленькой комнатки комод, иначе становилось вообще не протиснуться. Кроватку Наиль сделал сам, пошире обычной и с перегородочкой, чтобы можно было сразу двоих укладывать — две кроватки уж точно бы не влезло.

Днём, понятное дело, они в своей каморке не сидели, а дружно выползали в зал. Пелёнки, распашонки, стирка каждый день, а то два раза… И тут я вспомнила про «Вятку»! Дождалась, пока у Жени полноценный выходной будет и подкатила:

— Жень, помнишь, ты про стиральную машинку говорил?

— Это которую?

— Ну, за пятьсот рублей. По-моему, время пришло.

Я положила перед ним на стол пачечку денег.

— А если без справки не продадут?

— Значит, будете переделывать проводку. Ну, невозможно же! Сырость вечная, как в тропиках. А скоро ещё стирки прибавится.

Мы обменялись шпионскими взглядами. Да-да, они никому не говорили. А и не надо говорить, я ж вижу. С Москвы привезли.

И поехали мы в город, мою мечту смотреть. А «Вятки» в самом деле стояли свободно. Холодильников было не достать, а вот машинка-автомат — пожалуйста! То ли народ не расчухал прелести, то ли ценник казался неадекватным. Справедливости ради, стоит сказать, что пятьсот рублей было и впрямь дорого. За такие деньги два холодильника можно было купить, ну, если рассматривать те, которые хотя бы иногда в продаже появлялись — общей высотой метра полтора, с не очень большой морозилкой внутри основной камеры.

Зато к вечеру у нас была машинка! Она, правда, была пока не подключена, а стояла посреди зала, добавляя нашей квартирке хаоса, пока Женя разбирался с документацией. Потом пришёл Наиль, и они стали разбираться вдвоём. Напортачить было страшно. Такие деньжищи!

Оказалось, что за здорово живёшь стиралку не подключишь, надо краны дополнительные устанавливать (и прочее техническое, в чём я и раньше не разбиралась, и сейчас не планирую начинать). Купить то, достать это… Но через неделю они её всё-таки победили! И насколько сразу облегчилась жизнь! Ребристая стиральная доска «дуся-агрегат» отправилась под ванну, а старая «Сибирь» — в угол коридора («работает же ещё!»). Выкидывать работающий аппарат в глазах всей родни представлялось невозможным кощунством. А потом, неизвестно ещё, как себя эта новая техника покажет — а ну как сломается через месяц? На балкон «Сибирь» выставить тоже было нельзя, перемёрзнут резиново-пластмассовые потроха, полопаются — и привет ромашке.

Такая стратегия попахивала захламлением, но других вариантов, к сожалению, не было.

МУРАВЬИШКИ

Нельзя сказать, что эта проблема возникла неожиданно, но легче мне от этого не стало. Проблемы площадей меня настигли. Нет, мы не ругались, и даже подбадривали друг друга, мол, на старой-то квартире ещё теснее жили, да все в одной комнате — и ничего! Но…

Я не очень умею писа́ть, когда вокруг происходит суета, разговоры и движение. Особенно, если внезапно: «Оля, подержи-ка…» — «Оля, посмотри, чтоб не выкипело…» — «Оля, можешь коляску покачать?»… А в остальное время:

— Это чьи такие красивые гла-а-азки?..

— Ты моя-то у-у-умница!

— А-та-та-да-ра-та-та! А-та-та-да-ра-та-та!

— А-а — а! А-а — а!

Ну, и прочее, с вариациями.

А я с детьми, вообще-то, не очень водиться люблю. Есть такие вот женщины, которые готовы преодолеть двадцать километров через заваленный буреломом лес, по пояс в снегу, сражаясь с волками, лишь бы понянчиться с ребёночком. Сразу не про меня.

Можно было укрыться в маминой комнате — раз в четыре дня, когда Женя на дневной смене. Выход, сами понимаете — так себе. Производительность у меня здорово упала, по каковому поводу я начала впадать в уныние. Трезво поразмыслив, я пошла к Татьяне Геннадьевне — куратор она мне или где? Пусть помогает.

Татьяна Геннадьевна сделала сочувственное лицо и предложила два варианта: пионерская комната младшего блока или библиотека.

Надо сказать, что у библиотеки официально имелся ещё читальный зал, в том же аппендиксе, что и сама библиотека, на втором этаже, на той же площадке дверь. Но читальный зал вечно стоял пустой, и туда постепенно натаскали поломанных парт и прочего хлама, ожидающего очереди на списание. В принципе, сидеть там тоже было можно, если протереть от пыли один из столов и помыть пятачок пола под ним. Но неуютно до крайности. Зато в само́й библиотеке, где обычно тоже никто не сидел и только выдавались книги, было шесть небольших столиков. Там можно было бы работать с комфортом, если смириться с раздражённым кряхтением Анны Дмитриевны.

А вот пионерская комната, выгороженная в рекреации нижнего этажа (крошечная, квадратов в пятнадцать от силы), почти всегда стояла пустая, потому как имелась большая и шикарно оборудованная основная пионерская комната в старшем блоке. Там хранились знамёна, горны, барабаны и вообще была всякая красота. А тут — четыре стола и плакаты на стенах. Для меня — идеально!

И я принялась ходить в школу как на работу.

Поднималась в семь, с мамой (всё равно малышня подскакивала ни свет ни заря, и в зале начинался шалман, прямо у меня под ухом), выпивала кружку чая с молоком для бодрости, в половине восьмого уже благополучно принимала ключи от пионерской комнаты у Татьяны Геннадьевны — и запиралась изнутри, чтобы всякие любопытные не шарились.

Во время второго урока первой смены ходила на завтрак — чтоб в толпе не толкаться. Кушала, как борец за ЗОЖ — молочную кашу (манную или рисовую) или омлет. Иногда, для разнообразия — тарелку подсахаренной сметаны с булочкой. Пила всегда компот. Я столовский чай вообще не уважаю, а то, что они называют громким словом «какао» — просто лютейшая бурда. А компот из изюма хоть как-то пить можно. А иногда бывал ещё из яблок, это вообще неплохо.

До начала шестого урока снова работала, потом шла обедать. Пересменка ждать не хотела — там учителя пойдут, будут на меня глазеть, а я такой публичности не люблю. А ну как ещё и спрашивать «умное» возьмутся, тьфу-тьфу…

По поводу обеда ничего сверхзамечательного сказать не могу. Обычный столовский обед. Покупала я второе. Пустые общепитовские супы не люблю, и смысл воду хлебать, когда дома вкусняцкий бабушкин борщ ждёт. А вот пюрешка с котлетой, курицей или (если повезёт) сосиской (вариации: тушёная капуста на гарнир или нечто типа плова) были вполне съедобны. Да и вообще, я ж говорила: я в еде непритязательная, примерно как пеший турист.

Следующий выход из подполья происходил на втором уроке второй смены, я переодевалась в спортивную форму и шла к маме в спортзал. Неважно, какой там занимался класс. Если подходил мне по возрасту — пристраивалась в конец, если нет — выполняла в углу развёрнутый комплекс ОФП, как раз на урок хватало. Оттуда я заруливала в столовку третий (финальный) раз за день, покупала какую-нибудь булку или ватрушку (выпечка, кстати, была в столовой очень даже ничего) и чапала в своё убежище.

После шестого (а иногда — пятого) урока за мной заходила мама, и в районе шести-полседьмого вечера мы выдвигались домой. Такой вот рабочий день. И даже школьное форменное платье, большеватое мне в прошлом году, теперь пригодилось. Носила я его как спецодежду. И даже удобно, между прочим. А на фартуке имелось два кармашка — для платочка и для денежек, в столовку бегать.

По субботам я дрыхла (насколько это позволяло наше беспокойное семейство) и в школу не ходила. А мама ходила, у неё была первая смена.

И когда в рабочие дни Женя уходил в день, я оставалась, чтобы спокойно попечатать у них в комнате — если было подготовлено что-то вычитанное.

Но иногда случались ещё дни. Необычные.

ИЗ ПЕРВЫХ РУК

Когда я в первый раз пришла к Жене с этим вопросом, он страшно удивился. Но я тщательно планировала заход, и поэтому всё звучало довольно убедительно. Женщина, пережившая немецкую оккупацию и угон. Есть адрес, телефона нет. Надо бы проверить. Одна боюсь.

Одна я реально очковала в Ново-Ленино ехать.

— В такую даль потащимся — а вдруг зря? — спросил Женя.

Я сложила брови домиком:

— Не проверим — не узнаем. Надо, Жень.

И мы поехали.

Тащиться в Ново-Ленино реально далеко. Одно радует: дороги наполненностью в один балл, никаких тебе напряжённостей в процессе движения. Долетели со всей быстротой, на которую был способен жигулёнок. Нужный дом стоял на месте! Уже радует, а то я, честно говоря, была