Андрей Посняков - Сюзерен Страница 18

«А говорит — не ведьма! — подумал Егор. — Ай-яй-яй, поторопился брат Диего выдать ей справку, тоже еще, инквизитор называется — настоящую ведьмочку проглядел. Ну а кого ж еще-то? Кто так с псинами управиться может? Обычный человек, что ли? Ага».

— А теперь бегите, собачки! — Поцеловав вожака стаи в нос, Аманда поднялась на ноги и, оглянувшись, посмотрела на князя: — Я нашла обломок весла и старый парус. Вот только мачты нет.

— Может, это сойдет? — Вожников потряс жердью, которую так и держал в руках, даже сейчас, когда собаки уже убежали, повинуясь слову юной колдуньи… Все-таки — колдуньи, разве способна простая крестьянка вот так с псами…

— А это и есть мачта, — бросив на жердину взгляд, улыбнулась девушка. — Ловите веревки… Оп! Уж что нашла. А теперь попробуем столкнуть на воду лодку? Тут уж я только на вашу силу надеюсь.

— Столкнем, — поплевав на руки, заверил князь. — Не такая уж эта лодочка и тяжелая.

Тяжелая не тяжелая, а повозиться пришлось немало — с Егора семь потов сошло, когда челнок наконец закачался на волнах, и тут уж от девчонки не было никакой особенной помощи. Да, конечно, она, как могла, толкала, сопела… Чего больше требовать-то? Тут сила нужна, и только сила.

— А вы сильный, сеньор! — забравшись в лодку, Аманда счастливо засмеялась. — Гребем вдоль берега, а потом поставим мачту.

— А почему вдоль берега? — поинтересовался Егор.

Девушка хмыкнула:

— Потому что скоро рассвет, а нам нужно поскорее скрыться из виду. Да и какой-нибудь ручей было б неплохо найти, я так вот пить хочу ужасно.

— Тогда смотри вперед, дева, — загребая, негромко сказал Вожников, — а то наткнемся на какой-нибудь камень.

— Так вы гребите потише. Близ прибоя держитесь, вон… и… где тут у нас парус?

— Хочешь уже поднять?

— Хочу разорвать.

— Разорвать?

— Вот именно! Мне как-то стыдно ходить перед вами голой.

Забрезживший где-то за горами рассвет застал беглецов уже довольно далеко от мавританского нефа, по крайней мере, обоим в это хотелось верить. Орудуя обломками весел, Егор и Аманда обогнули сильно выступающий в море мыс и, укрывшись за ним, почувствовали себя гораздо спокойнее… Особенно когда девчонка по цвету воды определила впадающий в море ручей. Кстати, ручей именно там, куда она показала, и обнаружился.

Беглецы вдоволь напились, умылись…

— Надо поискать какой-нибудь туес…

— Что поискать, господин?

— Ну… какую-нибудь емкость для воды… раз уж тут живут люди.

— Ага!

Ловко завернувшись в обрывок паруса, Аманда подвязала его веревкой и, выставив вперед ногу, с улыбкой взглянула на князя:

— Ну как?

— Хоть сейчас замуж! — восхищенно промолвил тот. — Небось хочешь себе хорошего мужа?

— Конечно, хочу! — Девчонка уже карабкалась в горы по узкой, идущей вдоль ручья, тропе с такой скоростью, что Егор едва поспевал. — И мужа хочу, и детишек. Правда, брат Диего советовал в монастырь на гору Монтсеррат. Но в монастырь я ведь всегда успею, верно?

— Верно, верно, не торопись.

— А что вы так переживаете, почтеннейший сеньор?

— Может, хочу погулять на твоей свадьбе?

— Шутите, почтеннейший се…

— И не называй меня почтеннейшим сеньором, я ж не старик!

— Но — сеньор? — лукаво обернулась Аманда.

Вожников развел руками:

— Сеньор, да, тут уж никуда не денешься.

— Вот видите, потому и я к вам на «вы» — из уважения. Я сама-то из крестьян, — утомившись, девчонка присела отдохнуть на плоский камень, — но мы, прибрежные каталонцы — Коста-Браво, Коста-дель Маресме, Коста-Дорадо, — никогда ничьими крепостными не были! И я — свободная, и никто мне не указ.

— Свободная, свободная, а замуж хочешь, — съязвил князь.

— Замуж все девушки хотят. — Аманда неожиданно взгрустнула и, чуть помолчав, призналась: — Боюсь, что мне будет довольно трудно найти мужа.

— Тебе? Такой-то красавице?

— Я сирота, и дом мой сгорел — приданого нету, к тому ж… — Девчонка запнулась, но тут же продолжила все с той же решимостью: — Я ведь не девственна, хоть и честь потеряла не по своей вине — только кого это теперь интересует?

Егор, утешая, погладил девушку по руке:

— Действительно — кого?

Аманда дернулась, словно ее вдруг ударило током:

— Я скажу, как было, скажу, и, пожалуйста, не перебивайте! Там у нас, в Калелье еще, морского сброда полно… вот и подловили меня как-то трое, знали, что некому заступиться… все трое и пользовались — а я что могла сделать? Только одно — притворилась, что приятно, хоть и больно было, и противно… Нет, правда! Иначе б они меня точно убили, а так… Я еще и попросила, чтоб еще раз… как-нибудь, все трое. Они и согласились… глупцы.

— И ты их убила.

— Ну что вы! — как ни в чем не бывало улыбнулась Аманда. — И пальцем не тронула… Просто натравила бродячих псов. Ох, как они орали… не псы, а эта троица…

— Значит, загрызли насмерть?

— А вы думали как? Они-то со мной не шутили. Ну что, идем дальше?

— Да нет. — Князь давно уже внимательно осмотрел округу. — Вижу. Мы уже пришли. Вон — туес…

— Плетенка?

Девушка схватила висевшую на дереве, над родником, флягу, наклонилась, наполняя ее свежей прохладной водой, и, обернувшись, спросила:

— Знаете, почему я вам все это рассказываю?

— Почему?

— Потому что мы — я и вы — разные! Я — простая крестьянская девушка, вы — владетельный сеньор, я могу говорить с вами свободно, ведь вместе нам больше никогда не сойтись. Никогда, разве что вдруг разверзнутся небеса!

— Так уж и никогда?

Сложно было сказать, кто из них сделал шаг первым: князь ли приобнял девушку, Аманда ли приникла к Егору, а только губы их, опасно приблизившись, вдруг слились в долгом и затяжном поцелуе, и этого поцелуя словно давно ожидали оба! Рука князя скользнула к веревке, сдерживающей импровизированную тунику Аманды… и вот уже старая парусина упала к ногам, а на нее, сверху, улеглись двое…

Карие сияющие глаза, вьющийся золотой водопад локонов, стройное юное тело… Изогнувшись, Егор накрыл губами грудь, погладил девушку по спине, обнял… с такой силой, что Аманда вдруг застонала от боли — сломанные ребра давали о себе знать!

— Ах, извини, милая… Хочешь, поглажу тебе спинку? Повернись…

— Да, мой сеньор… вы такой ласковый… нежный…

Цветущие магнолии и рододендроны накрыли предавшихся любви беглецов душистой розовато-сиреневой пеленой. Аманда выгнулась, позабыв о боли и уносясь мыслями в высокое бледно-синее небо. Туда же, куда давно уже унесся Егор.

— А теперь выкупаемся, милая! Прямо здесь, в ручье.

— Там же холодно!

— Не думаю, чтобы очень. Ну же, давай!

— Подождите… я… я только хочу сказать — спасибо, что не бросили меня.

— Это ты меня не бросила. Без тебя я так и гнил бы на этом проклятом судне.

Немного отплыв от берега, беглецы поставили парус и, смеясь, словно дети, радовались почти попутному ветру, что, ударив в левый борт, погнал лодку на север.

— Ловко ты! — поглядев, как девчонка управляется с парусом, скупо похвалил князь. — Думаю, куда-нибудь да мы приплывем — с таким-то шкипером.

Аманда повела плечом:

— Я ж дочь рыбака. Я много чего умею, море мне как дом.

— Так что же, до Матаро с тобой дотянем запросто?

— А почему бы и нет? Только… — Девчонка на миг замялась. — Только мне надо сначала просто увидеть берег, а там. А ну, поправьте-ка курс!

— Этак и я доберусь, — рассмеялся Егор, по указанию своей опытной в морском деле спутницы послушно потянув парус за самодельный шкот. — Вдоль берега-то. Калелья, Пинеда, Аренис-де-Мар… Какие еще там близко городки-деревни?

— Много чего есть. — Аманда пригладила волосы, точнее, попыталась это сделать, да не справилась — порыв ветра трепал сияющие золотом пряди, рассыпал, словно несвязанные снопы спелой пшеницы. — Ллорет-де-Мар, Санта Сусанна — там монастырь женский.

Девушка сейчас вовсе не напоминала то забитое, дрожащее от страха существо, которое князь не так давно видел в застенках святой инквизиции: веселая, уверенная в себе юная ведьма — а после встречи с собаками князь так и считал, что все-таки ведьма! — Аманда даже, казалось, стала сильнее, уж энергичнее — точно. Как она распоряжалась, как властно смотрела вокруг, каким задором сияли карие, широко распахнутые глаза!

«Очень красивая, — поглядывая сквозь прорехи в парусе на свою юную спутницу, думал Вожников. — Очень. Интересно, сколько ей лет? Шестнадцать? Двадцать? А поди угадай. Можно, конечно, спросить, но… как-то неловко».

— А ну, левый шкот потяните! Вон ту веревку…

Она так и продолжала называть Егора на «вы», несомненно, чувствуя в нем владетельную особу, волей судьбы оказавшуюся сейчас на стороне простой крестьянки… рыбачки, знахарки, ведьмы…