Александра Ковалевская - Война Моря и Суши Страница 18

«Чики-чики-паба, чики-чики-па», — она тихо шлёпала губами, но вдруг замолчала и удивлённо уставилась в монитор. Чуткие датчики зафиксировали микровспышки в аномалии, расположенной на высокогорном пустынном альтиплано. Вспышки в ритме шлягера. Сам по себе сбой ничего не значил: время от времени такое наблюдалось в разных точках силы. Но противоестественное совпадение с мелодией…

Она не поленилась сделать запрос повтора записи.

«Чики-чики-паба, чики-чики-па» — весело ответили пляшущие огоньки на экране.

«Я своим пением влияю на поток Силью!»

Девушка была мастерица находить удивительное рядом.

«Таинственная энергия отозвалась на мои мысли! А всё потому, что я нарушила инструкцию и сижу без шлема. О, великая глубь, что же это было? Неужели опять случайное открытие: ещё одно свойство о-киба?»

И ещё она подумала, что теперь в её мозгах будут копаться учёные, исследуя странное явление. А её мысли с некоторых пор совсем не предназначены для общего пользования.

«Придётся сознаться в нарушении инструкции. Только бы не стали допытываться, почему я не напялила шлем. Мои волосы… так трудно выпрямлять тугие завитушки!»

Она потратила на эту работу целых два часа, а под шлемом волосы снова стали бы пушистым облаком, обрамляющим голову. Девушка вздохнула, спрятала причёску под глубокий шлем и решила подождать следующего сеанса из Силью: для чистоты данных.

«Чики-чики-паба» не повторились.

Из Силью пришёл новый сигнал: длинная вспышка — пауза — короткая. Затем сильный всплеск, словно кто-то поставил точку, и пустота, обозначавшая только одно: энергетический спутник уничтожен.

Эхо войны

«Была весна, и свои первые шаги я прошла вдоль рядов цветущей фасоли. Конечно, вы знаете прелестные цветы фасоли: алые, нежно-розовые, фиалковые, голубоватые, кремовые. Они почти не имеют запаха, но многокилометровый серпантин из этих растений наполняет изысканным и тонким ароматом Теплицу рифа.

Дорожка, на которой стояла я в возрасте десяти месяцев, звала и манила в дальние дали и, плавно закругляясь, обтекая форму Теплицы, терялась за поворотом. И я побежала, потому что поняла: прекрасный цветущий мир стоит того, чтобы увидеть его ближе! Такими были мои первые шаги. Как уверяла мама, их было шесть. Шесть стремительных шажков младенца, спешившего к своей взрослости. Недолог был этот ликующий бег. Взмахнув руками, я упала; обломанная часть стебля с алым цветком легла рядом на дорожку. Видимо, посчитав доставшееся мне сокровище самым лучшим вознаграждением за первую, самостоятельно пройденную дистанцию, я больше никуда не пошла, и любовалась цветком, пока не стали смыкаться сонные глазки.

В зелёном царстве Теплиц начинает ходить и говорить большинство малышей подводников, потому что мамочкам с детьми до трёх лет закон разрешает проводить там сколько угодно времени. И женщины с радостью пользуются этой чудесной привилегией, разрешённой только матерям и „одному сопровождающему лицу в дни выходных и праздников“, — гласит документ. Да, на всякий случай поясню: Теплицы, — гидропонные комплексы, в которых выращивается невероятное количество съедобных растений, — пишутся с большой буквы — так велико их значение для народа Моря.

„Дети и цветы должны расти вместе“, — улыбаются инженеры-гидропоники, чародеи, посвящённые в тайну жизни растений. Они показывают гостям, в каком секторе начинается цветение. И, наоборот, закрывают проходы туда, где созревание сладкого батата, кунья, лакомых тыкв, земляники или арахиса требует тишины и покоя, — чтобы потом, спустя какое-то время, снова открыть входы к грядам, огруженным спелыми плодам.

О мой родной мир! Будь я поэтом, я воспела бы твою красоту в стих. Но, увы, я не поэт. И потому просто рассказываю тебе, читатель, о величественных рукотворных рифах на дне океанов. Вернее, о двух рифах, в которых мне повезло жить. Впрочем, немногие подводники могут сказать, что повидали за свою жизнь все мегаполисы Моря. В настоящее время наша цивилизация населяет десятки рифов, а начинался исход с шести подводных модулей. Все они послужили надёжным домом для самых предприимчивых учёных. Катастрофа постигла лишь седьмой риф, построенный через тридцать лет, уже после Первого Вдоха — первого выхода на поверхность. Не потому ли к числу шесть у нас особое отношение? А вот число семь, напротив, считается недобрым.

Первые рифы давно стали малой частью гигантских глубинных модулей современности. Первые рифы — это всего лишь два-три района, отведённые под музеи, Залы Зрелищ или школы. Вокруг старого ядра находятся современные жилые секторы, их окружает надёжная омега-скорлупа, рассчитанная на давление в тысячи атмосфер, но не знакомая с мощью океана. Потому что за ней расположена промышленная зона, и только потом ещё одна скорлупа — внешняя. Вот она-то и противостоит неукротимой силе приютившей нас бездны. Любовь бездны так велика, что она ежесекундно готова принять каждого из нас. Но пока время не пришло, мы сдерживаем её порывы: ведь подводники рождены для контроля и управления всего, что является стихийным началом и предшествует разуму. Когда же придёт час смерти рифа, о чём никто не может знать заранее, но к чему всегда должен быть готов, мы станем частью бездны, слившись с ней в объятиях. Это случится мгновенно — так велика её страсть. Бездна обладает колоссальной силой и разбивает все преграды на пути своей великой любви к людям, ревнуя человека к родительнице-суше. Ведь бездне до сих пор так и не удалось породить разумное существо, повелевающее стихиями, и лишь гигантские тела морских животных, молчаливые, выносливые и ненасытные, олицетворяют её суть. До сих пор бездна проигрывала Суше. Народ Моря — как примирение, как знак равенства между ними. Мой великий народ: бездна долго ждала тебя, и приютила, и сберегла, и сделала счастливым! О, Подводные Колонии: царство разума, сияющая обитель, полная роскоши и блеска!

Мир подводников, я рассказываю о твоей красоте тем, кому недоступно любоваться простором террас Новой Европы, уступами-этажами поднимающихся всё выше и выше.

В этом рифе небом являются великие Теплицы. Свет Теплиц одинаково служит людям и растениям. С любой террасы можно видеть над головой изысканную, как рукодельное кружево предков, часть ажурной сферы. За её прозрачной оболочкой радует глаз буйство зелёных кущей. Там ходят и передвигаются на полупрозрачных подъёмниках гидропоники: все в роскошных серебряных одеяниях, с датчиками — мерцающими нимбами на головах. На земле сотни лет воображали райский сад и ангелов в нём; мне не надо представлять это, — я росла среди серебрянорясных повелителей растений.

Для тех, кому трудно представить мою родину, я постараюсь описать её ещё раз и другими словами.

Наивно было бы полагать, что герметичный внутренний объём рифов делится по привычной земной схеме: по горизонтали и вертикали. Каждый риф — пример нестандартного решения этой задачи, и каждое решение гениально. Так, в Новой Европе нет линейной перспективы: жилое пространство закручивается по спирали вокруг ядра — сияющей сферы Теплицы. Дома расположены уступами, и крыши нижних этажей служат зелёными лужайками для тех, кто селится выше. В Новой Европе семьи не живут во внутренних квартирах-боксах, как в столице Союз: здесь каждый дом семьи имеет выход на газон. Открытая терраса, огороженная фигурным парапетом, служит и столовой, и площадкой для детских игр. Лёгкие пешеходные лесенки, соединяющие этажи, делят жилые районы на кварталы. Такси и рабочая техника скользят по направляющим, спрятанным во внешней ажурной арматуре Теплицы, и буквально спускаются с неба там, где они нужны.

А как же выглядит пространство над сферой Теплицы, спросите вы? Его внутренние объёмы заполняют офисы, больницы, университеты и научные лаборатории, детские заведения, спортивные площадки и площади-агоры, сцены и Залы Зрелищ, — у подводников не принято смотреть фильмы в собственной квартире, это граничит с неприличием. Для этих целей вы вольны выбирать между многочисленными кафе, ресторанами, и специальными Залами — везде есть виде-о разных размеров и степени погружения в иллюзию. Есть виде-о и на площадях.

В верхней половине рифа жилое пространство тоже подчинено форме центральной сферы и обтекает её, а в зазоре вокруг прозрачного светоносного шара — царство подвижной и юркой техники, доставляющей людей и грузы. Наш мир всегда освещён Теплицей и погружается в полумрак только в ночные часы. Хвала глубоководным турбинам и антарктическим атомным комплексам: Колонии никогда не испытывали энергетический голод.

Таков мир Новой Европы, живущий по общим для всех подводников, и по своим, местным, законам. Кроме привилегии гулять в Теплице с малышом, кроме давно популярной во всех Колониях игры штифт, придуманной именно здешними аборигенами, в Новой Европе вы всегда можете наслаждаться домашней едой, заранее договорившись с хозяевами дома о своём визите. Семьи этого рифа любят готовить сами, и еда становится изысканным ритуалом, собирая родных и гостей вокруг большого стола на лужайке, под сенью плодовой лианы.