Наш дом – СССР - Виктор Сергеевич Мишин Страница 18

— Вы кто такие, где мои родные и о чем вы вообще? — пробую разговорить, но не выходит.

— Ты все слышал, прекрасно понимаешь, о чем я, разговор окончен, — еще и говорит правильно, образованный, сука. Второй, стоявший до этого рядом, а сейчас помогавший поверженному у печки встать, весь разговор молчал и, кажется, вообще не обращал внимания на происходившее вокруг.

— Если хоть волосок упадет, вам будет очень больно об этом вспоминать, — зло шиплю я, облизнув губы. Всегда, когда я на взводе, пересыхают губы.

— Это от тебя зависит. Принесешь то, что взял, получишь баб. Мокрый, бери Косого, и уходим.

Сказано было твердо, мужик явно знает себе цену и трезво оценивает свои же возможности. Лихорадочно рассуждая, наблюдаю за бандитами, выпускать их нельзя, но и на ствол лезть как-то не хочется.

— В сугробе еще один отдыхает, не забудьте прибрать, — бросаю вслед.

— За это еще пятерку накинешь, — фыркает интеллигент и, засмеявшись, отвлекается.

Стоял он в это время всего в двух метрах от меня, поэтому ныряю вниз влево и бью очень сильно в живот. Наган тут же шлепнулся на пол, бандит улетает и врезается в стену, а я, выпрямляясь, спешу к последнему, кто еще никак не участвовал в схватке. Этот был самым мелким на вид и несуразным, молодой совсем, даже бить жалко.

— Постой, постой, я все расскажу! — кричит он вдруг, вскидывая руки.

— Мокрый, гнида, заткнись! — рычит осипшим голосом тот, кто получил от меня в горло, зря я сдерживался, надо было сломать ему кадык. Отправляю его в нокаут хорошим ударом справа в челюсть и даже слышу, как та хрустнула.

— Это все Лихой, — бандит с погонялом Мокрый трясущейся рукой указывает на лежавшего в позе зародыша старшего. — Твоих забрали, держат на хазе в поселке, за Волгой.

— Их трогали? — рычу я.

— Нет, нет, никто не трогал, Борец приказал доставить в целости, их увезли еще днем.

— Сколько вас там и кто такой Борец? — продолжаю собирать информацию.

— Ты чего, брат, о Борце не слыхал? Ты откуда свалился, с луны? Да он тут весь город держит…

Чего-то меня все время на луну отправляют.

— Не ври, вы не одна банда в Рыбинске.

— Заволжье за ним, никто не сунется, двенадцать хануриков точно будет, с нами было больше, — поправился Мокрый.

— Как на меня вышли?

— Срисовал один из наших, он живет рядом с хазой, которую ты сжег. Видел, как наших повязали, тебя заметил, когда ты уже деру дал оттуда. Искали долго, только вчера местные шкеты донесли, что видели тебя у «Дружбы».

— Ясно, — качнув головой, заключаю я. — Жить хочешь?

— Д-да, — часто-часто кивает бандит.

— Поможешь, не трону, еще и в наваре будешь.

— Мне край будет, завалят сразу.

— Ты должен провести меня на хазу, дальше можешь бежать.

— Ты сдурел, там двенадцать рыл, стволы есть, уработают тебя, а потом и меня.

— Курва ты, Мокрый, я тебе язык вырежу лично и сожрать заставлю, — внезапно доносится голос старшего.

— Зря ты ожил, задержался уже на белом свете, — подхожу я к нему и спокойно так выбиваю из руки нож, который бандит для меня приготовил, незаметно вытащив откуда-то. Сил сопротивляться у него не было, я ему внутрянку хорошо встряхнул, встать он не может. Нож улетает в сторону, а я, подойдя чуть ближе, но не упуская из вида Мокрого, резким ударом ноги в шею ломаю позвоночник бандита. Хрустнуло противно, вон Мокрого аж скрутило, блеванет сейчас.

— Иди на улицу, гад, не хрен в доме блевать! — ору я и киваю на дверь. Не убежит, струсит.

Мокрый убегает, закрывая рот руками, а я подхожу к тому, что держится за горло. Тот все понял, крутит головой, хотя ему и больно, просит не убивать. Но я уже все решил, точнее даже они сами все решили за меня. Легонько пихаю его в живот носком ботинка, и когда бандит складывается, таким же ударом, каким убил Лихого, ломаю шею и этому. Окидываю взглядом побоище и выхожу на улицу. Подходить к хозяйке не стал, она вся в крови, видно, что уже не живая. Бандиты, как всегда, выбрали наименее важную на их взгляд жертву и убили просто для того, чтобы показать серьезность намерений и запугать. Жаль бабульку, моя вина, как искупать буду, не знаю, но отомстить точно смогу. Сколько там этот щенок сказал в их банде, двенадцать рыл? Значит, убью двенадцать, поздно останавливаться, раз занес ногу.

Мокрый был на улице и пытался умыться снегом, воняло от него прегадостно. Связанный мной первым бандит лежит в снегу, только перевернулся и смотрит… Да дрищет он, а не смотрит. Он мне больше не нужен, тем более они все себя кровью замарали. Убил, даже не моргнув глазом, и этого, я слишком зол, просто пипец как зол, хоть и делал это впервые. Убивать я умел, меня этому учили, но в драках черту никогда не переходил. А тут все сложилось само собой, не скажу даже, что не задумывался, как раз наоборот, я все обдумал и решил поступать именно так.

— Ты наврал мне, твой дружбан Косой сказал, вас там больше! — Я держал рукой за воротник Мокрого, а вторая рука была готова врезаться ему в нос.

— Бля буду, мужик, прости, испугался я, они ведь и меня кончат! — да он обоссытся сейчас. Страшно ему, еще бы, увиденное зрелище впечатляло, вряд ли раньше такое видел.

— Сколько вас? — заглядываю в глаза.

— Двадцать восемь было с нами. — Мокрый, сука, опускает глаза, а мне хочется ему нос вогнать внутрь. — Если пойдешь днем, там меньше будет, днем расходятся на делюги.

— Как и предлагал ранее, повторяю, заводишь меня в дом, дальше вали куда хочешь.

— Но как? — взмолился трусливый бандит. — Если я приду без Лихого, один, они же сразу поймут все и на пику!

— А тебе и не надо ничего скрывать, подойдем, проводишь внутрь и свободен. Будут вопросы, скажешь, отлеживаются остальные, подрались.

Мокрый согласился, да только я не стал ждать зав трашнего дня, а пошел сразу. Пусть ночью их там больше, зато скорее всего пьют, кто-то вообще может быть в отключке, да и просто тороплюсь я к девчонкам, не дай бог с ними что-то сделали, я этих гнид зажарю