Юрий Нестеренко - Юбер аллес (бета-версия) Страница 180

- Сделали исключение, - ответ был ожидаемым.

- Россия - страна исключений, - резюмировал Власов.

- Тут какое дело... - продолжал своё профессор. - Обновленцы, они же "конструктивное крыло" партии, были сторонниками так называемой "конвергенции двух систем". Ну как бы взять всё лучшее у Райха и у Америки... в некотором смысле, широкий компромисс между Райхом, с одной стороны, и западным блоком, с другой стороны...

На сей раз Власов всё-таки заставил себя промолчать, хотя любимый афоризм вертелся на языке.

- И многие тогда им сочувствовали. Жизнь после войны была такая... невесёлая, прямо скажем. Ну и многое другое... Короче говоря, в тот момент обновленцы были заметной силой. В Райхе они имели контакты и поддержку. Имена называть не буду, да и не знаю я этих имён... но, некоторым образом, были люди... Разумеется, у него были отношения и с противоположной стороной. То есть с американской. Там тоже были политики, которые склонялись к тому, чтобы, в каком-то смысле, договориться с Райхом... Но им всем нужен был какой-то козырь, понимаете? Хотя бы небольшой козырёчек, чтобы начать играть. Понимаете меня? Кажется, нет. Хорошо. Тогда представьте себе такую ситуацию. Некий американский политик на очередном раунде переговоров по разоружению... вы помните эти переговоры, тогда, до Хельсинки? Тогда никто не уступал... Ну так вот. Этот американский политик, рядовой член делегации, в кулуарах намекает одному из представителей Германии, что у него есть, некоторым образом, сведения о месторасположении российских алмазоносных месторождений. И он готов предоставить эти сведения - в обмен на небольшие, но символически важные уступки в каком-нибудь деликатном вопросе. Райх, по существу, ничего не теряет, но много приобретает. Алмазные копи - это ведь не просто побрякушки, это стратегически важно... В качестве жеста доверия он передаёт ему кое-какие карты... Что дальше? Представитель Германии докладывает начальству о предложении американской стороны. Довольно скоро дело доходит до уровня Райхспрезидента. Тот соглашается или не соглашается, но, по крайней мере, запоминает, кому именно было сделано предложение. Но, скорее всего, Дитль пробует сыграть в эту игру... В таком случае вопрос об уступке ставится на повестку дня, а тот самый представитель Германии очень скоро делается главой переговорной делегации. Теперь что делает американец. Он тоже докладывается по начальству. Он ничего не говорит о картах, нет. Он говорит, что ему, в каком-то смысле, удалось нащупать слабое место у дойчей, и они начали проявлять гибкость в некоем важном вопросе...

- И через какое-то время делается главой делегации, - добавил Власов.

- Ну конечно. Дальше, обе делегации, возглавляемые, как вы понимаете, людьми хорошо друг друга понимающими, добиваются прорыва на переговорах. При этом Райх думает, что он выиграл, поскольку по ходу дела получает стратегически важную информацию. Американская сторона тоже думает, что выиграла - она получает уступки в вопросах, связанных, скажем, с ядерными испытаниями, или ещё с чем-то таким... а чем было за это заплачено, они, некоторым образом, не знают. То есть ведётся игра скрытым козырем, который предъявляется только одной стороне... Главное: те, кто добился подобного успеха, могут претендовать на гораздо большее, чем до того... Разумеется, я, в некотором смысле, упрощаю, в реальности всё гораздо сложнее. Не обязательно переговоры именно по разоружению... не обязательно вообще официальные переговоры... вы понимаете? Но принципиальная схема именно такова.

- То есть две маргинальные политические группировки, помогая друг другу, могли бы таким способом набрать политический вес в своих странах, - резюмировал Власов. - Но в чём тут интерес самого Шмидта? Да и России, в конце концов?

- Как это в чём? - удивился Порциг. - Если бы игра началась, он оказался бы в центре процесса. Представьте себе, что в Америке сидит человек Шмидта. Сидит, некоторым образом, на пресловутом архиве. И пересылает тому самому американскому политику, о котором идёт речь, посылки с картами. Разумеется, только по команде из Москвы...

- Понятно. Он решил сесть на раздачу пайков, - заключил Власов. - Только паёк оказался ему не по зубам.

- Он был уверен, что его не тронут, - профессор покрутил в руках пустой бокал, потом поставил его на место. - О всегда умел устраиваться между стульев. А тут такой шанс... Вы понимаете, куда он метил? Если в результате всей интриги обновленцы в ПНВ обеспечивают себе благожелательный нейтралитет Берлина?

- Пока не понимаю. И ещё: каким образом Шмидт мог обеспечить лояльность того человека, который сидел бы в Нью-Йорке и пересылал документы? Кстати, почему бы ему не отправлять их прямо из Москвы?

- Ну это смешно, - Порциг поморщился, - он же понимал, что находится под колпаком. Если бы к началу игры архив находился на территории России, или вообще где-то в Райхсрауме, его бы нашли. Вся штука была в том, что готовые документы копились там, в Америке, а здесь всё немедленно уничтожалось. Ещё одно условие: сам Отто Юльевич не мог приказать тому человеку вывести архив - в Россию, в Германию, или куда-нибудь ещё. Он мог только начать или прекратить передачу той или иной части архива некоему заранее известному человеку. Для того, чтобы управлять процессом, этого достаточно... Шмидт был очень предусмотрительным, в каком-то смысле, - закончил профессор. - Наши, к сожалению, прохлопали начало этой его деятельности. А вот где находится это, - вздохнул он, показывая на ожерелье, лежащее между бокалами - мы не знаем. И слава Богу, - неожиданно добавил он.

Власов удивлённо поднял бровь.

Профессор взял ожерелье, покрутил на пальце.

- Интересно, кто всё-таки сделал эту штуку. Наверное, какой-нибудь зэк... Понимаете ли, Фридрих, - Власов машинально отметил, что впервые за всё время разговора профессор назвал его по имени, - я, как геолог, заинтересован в том, чтобы все эти сокровища были найдены. Но как экономист - я бы хотел, чтобы всё это пролежало в земле, как минимум, ещё полвека. К счастью, руководство России в этом вопросе придерживается той же позиции. Иначе можно было бы снова развернуть поиски. Но никто этого не делает. И не сделает.

- Почему? - Власов недоумённо насупился. - Если в России и в самом деле такие запасы полезных ископаемых, как вы утверждаете, почему бы их не использовать? Это было бы выгодно всем - и русским, и дойчам, и Райхсрауму в целом. Мы бы, наконец, перестали зависеть от мирового рынка...

- Наоборот, - вздохнул профессор, - наоборот, ещё как стали бы... Я понимаю ваше недоумение, вы не экономист... Хотя вы же человек образованный. Вы слышали выражение "французская болезнь"?

Власов поморщился.

- Да, слышал в казармах. Предпочитаю медицинские термины, они точнее.

Порциг издал странный звук наподобие кашля. Власов понял, что старик смеётся.

- Сразу видно, что вы не экономист, - наконец, сообщил Фридриху профессор. - Хотя сходство есть: и то и другое происходит от неумеренных удовольствий. Только удовольствия эти, в каком-то смысле, разного масштаба. "Французская болезнь" - это, некоторым образом, специальный термин... Вы представляете себе, что такое Франция сейчас?

- Бордель, опиекурильня и сыроварня, - пожал плечами Власов. - А разве французы умеют делать что-то ещё?

- Вот! - Порциг поднял палец. - А ведь так было не всегда. В девятнадцатом веке это была страна учёных и инженеров, почитайте хотя бы Жюля Верна... Да и в двадцатом у неё были неплохие шансы, если бы...

- Если бы нам не пришлось уйти из Парижа, - перебил его Власов.

- Отчасти и поэтому... Но, в принципе, после войны во Франции был подъём... Западный блок, некоторым образом, серьёзно в них вложился. "План Маршалла" - слышали о таком? Они довольно быстро восстановили довоенный уровень производства. А потом у них нашёлся газ.

Про газ Власов, разумеется, помнил. Крупнейшее в Европе месторождение природного газа принадлежало французам. В памяти остались кадры старой хроники: толстомордый французский премьер в декоративной каске с натугой поворачивает вентиль, запуская в трубу первые кубометры "голубого золота".

- Газ у них и сейчас никто не отбирал, - заметил Фридрих. - Только идёт он в основном соседям... ну и мы кое-что покупаем. Кормим этих педиков.

- Но вы понимаете, что это логично? Французский газ очень дёшев в добыче, прибыли колоссальны. Экономика у них, в каком-то смысле, свободная. Соответственно, все капиталы пошли туда, где вложения дают максимальную прибыль, это экономический закон свободного рынка...

- Простите, профессор, я всё время вас перебиваю, - Власов на этот раз решил быть вежливым, - но что такое "пошли капиталы" и почему это "закон свободного рынка"? Насколько мне известно, у капиталов нет ног. Есть конкретные люди, которые владеют деньгами, и которые эти деньги тратят так, как считают нужным. Иногда им хочется потратить деньги на что-нибудь бесполезное или даже вредное для общества, в котором они живут. Тогда они называют это "естественным движением капитала" или ещё как-нибудь...