Александр Михайловский - И от тайги до британских морей... Страница 19

   Нашел. Прислал одного грека и одного русского. Оба были поручики народного ополчения, и оба из команды нашего руководителя нашего "тайного приказа" - Аристидиса Кириакоса. Видом ребята крепкие и статные, и выпить, как они сами сказали, могли немеряно, да так, чтобы, как говорится, было ни в одном глазу. Из рыбаков вроде балаклавских, как они представились, но я подозреваю, что это скорее бывшие контрабандисты. Ну, зачем простым рыбакам, кроме родного греческого и русского знать еще и турецкий, испанский, французский, английский, итальянский, арабский языки. Не знаю, разве что это очень непростые рыбаки, и их рыба говорит на всех основных языках Средиземноморья.

   Задача перед ними была поставлена простая, как кол, - Ребята, надо не посрамить Югороссию. Тут один генерал-выпивоха из-за океана приехал. Говорит, что наши любители выпить и закусить ему и в подметки не годятся. Правда, он еще и бывший их американский президент. Так что вести себя с ним нужно вежливо, в драку не лезть, безобразиев не допускать. Но упоите мне этого кадра в стельку.

   На прием оденете военную форму, да погоны мы вам повесим полковничьи. Это кстати, чтобы у бывшего президента этого к вам отношение было соответственное. Вояки они такие, что наш полковник за ихнего фельдмаршала сойдет. Ну, и давайте, покажите ему, что слабак он супротив наших орлов.

   Ну, посланцы Аристидиса нашего, воодушевились, и поклялись, что в лепешку разобьются, но янки за пояс заткнут. Грек, Спиридоном его звали, обещал достать бочонок крепкого узо - местной самогонки, а русский - Федор, сказал, что супротив нашей водочки виски американское - это моча верблюжья.

   А я занялся списком тех, кто приехал к нам вместе с генералом Грантом. И сразу же наткнулся на одну знакомую фамилию. Рафаэль Семмс, контр-адмирал Конфедеративных Штатов Америки, легендарный командир крейсера конфедератов "Алабама". Вот с ним-то я с удовольствием пообщался. И не только я. Думаю, что и Виктор Сергеевич с ним бы рад был познакомиться. Я поставил в списке перед фамилией Семмс большой восклицательный знак.

   Ну, а после беседы с Желябовым я отправился на встречу с генералом Уллисом Грантом. Внешний вид бывшего президента, мягко говоря, не впечатлял. Низкого роста, с помятым лицом "алканавта и бормотолога", заросшим рыже-седой щетиной, он меньше всего был похож на государственного мужа, прибывшего с важной дипломатической миссией. К тому же от генерала явственно попахивало "свежачком". Видимо, он уже успел с утра "причаститься". Похоже, президент Буш-младший имел достойный пример для подражания.

   Мы обменялись с ним дежурными фразами о взаимном уважении, о важности дружественных отношений между нашими странами, и прочей словесной мишурой. Я выразил восхищение полководческим талантом генерала, который он проявил во время Гражданской войны. Грант надулся как петух от гордости, а Семмс, который был приглашен в числе прочих на этот прием, поморщился, и отвернулся в сторону.

   В свою очередь я представил Гранту "наших героев штурма Стамбула", Федора и Спиридона, наряженных в мундиры, более похожие на униформу ресторанных швейцаров. "Герои" скромно помалкивали, и шаркали ножками. Я предложил Гранту "по старому русскому обычаю" выпить "за приезд". Генерал оживился, а в толпе сопровождающих его лиц кто-то шумно вздохнул.

   В зал, где происходил прием, вошло несколько греков в национальной одежде, которые несли на гигантском серебряном подносе большой графин с узо, стаканы и закуску - острый овечий сыр, ломти хлеба и соленые оливки. Генералу было заявлено, что по тому же обычаю надо выпить стакан до дна, дабы не обидеть хозяев. Грант сказал, что обычай очень интересный, и ему он нравится. После чего наши "герои" и генерал выпили по стаканчику. Ну, а потом, торжественная встреча плавно перешла в банкет, после чего глава американской делегации быстро "дошел до кондиции", и вскоре запел какую-то солдатскую песню.

   Воспользовавшись всеобщей неразберихой, я подошел к Рафаэлю Семмсу, который с брезгливым выражением лица наблюдал за генеральской попойкой.

   - Адмирал, - тихо сказал я, - разрешите выразить мне свое восхищение вашим знаменитым рейдом, во время которого было уничтожено и захвачено шестьдесят четыре корабля противника. Я знаю, что после поражения Конфедерации вы подвергались репрессиям, сидели в тюрьме, по обвинению в государственной измене. Скажите, как вы попали в компанию своих бывших врагов? Что вас привело к нам в такой странной компании?

   - Мистер Тамбовцефф, - сказал Сэммс, - я очень рад тому, что здесь, за тысячи миль от нашей страны, знают и помнят мои скромные заслуги перед КША. Ну, а согласился я поехать вместе с генералом Грантом в Константинополь исключительно из-за профессионального любопытства. До нас дошли сведения об успехах вашей эскадры, которая сумела прорваться через береговые укрепления Дарданелл и уничтожить Средиземноморскую эскадру британцев. Причем, о ваших кораблях рассказывали совершенно невероятные вещи. Вполне естественно, что все это не могло меня заинтересовать меня, как профессионального моряка.

   А тут пришло приглашение из Белого Дома присоединиться в качестве эксперта по военно-морским делам к делегации генерала Гранта, направлявшейся в Константинополь. Я сразу же согласился. Ведь благодаря этому приглашению, у меня появилась возможность своими глазами увидеть чудо-корабли, которые так легко расправились с британскими броненосцами.

   - Адмирал, - сказал я официальным тоном, - пока глава вашей делегации празднует приезд - я полагаю, что это будет продолжаться, как минимум, несколько дней, - я предлагаю вам посетить один из таких кораблей, и встретиться с командующим нашей эскадрой адмиралом Ларионовым.

   Семмс, не раздумывая ни секунды, принял мое приглашение. Он был готов сию же минуту отправиться на встречу с нашим адмиралом, и горел желанием своими глазами увидеть корабли, о которых везде рассказывали легенды. Я еле уговорил его подождать до завтрашнего утра. Все равно, завтра утром генерал будет в состоянии глубокого похмелья, и наши "герои" будут старым народным способом выводить его из "нирваны". Лишь бы Грант не помер от излишнего усердия, или не допился до "белочки".

   "Как отвратительно в России по утрам"... Эту песню, наверное, исполняет сейчас наш самый главный заокеанский гость. А я встречаюсь с адмиралом Семмсом, который ни свет ни заря примчался во дворец, и как мне доложили, ждет встречи с югороссийскими чудесами. Не буду заставлять ждать такого уважаемого человека, надо выйти его поприветствовать. Ночью я связался с адмиралом Ларионовым. Виктору Сергеевичу хорошо было известно имя Семмса, и он согласился встретиться с легендарным командиром крейсера "Атланта". На набережную дворца Долмабахче за нами был прислан вертолет, обычный разъездной "козлик" Ка-27ПС. Это для нас он обычный, а тут на подобных штуках летал только Робур-Завоеватель, весьма неприятный сумасшедший гений, порожденный буйной фантазией месье Жуль Верна.

   Поэтому с моей стороны требовалось подготовить Семмса к путешествию по воздуху, и тому футуршоку, который он мог испытать, при встрече с разными штуками из будущего... Не следует забывать и о возрасте адмирала. Все таки ему было уже 68 лет - по этим временам более чем почтенный возраст. В той истории адмирал должен был умереть в сентябре 1877 года от пищевого отравления. Даст Бог, теперь он проживет, как минимум, еще лет десять - пятнадцать.

   Мы встретились с Семмсом в дворцовом саду. Он с готовностью согласился на два предварительных условия, которые я поставил ему: во-первых, на встречу с адмиралом Ларионовым он должен отправиться один, без сопровождающих и, во-вторых, о том, что он увидит и услышит во время этого визита, он не расскажет никому и никогда. Зная Семмса, по воспоминаниям его современников, как человека чести, я был уверен, что он сдержит свое слово.

   Вертолет, который приземлился на специально выделенной площадке неподалеку от дворца, ожидаемо произвел на Семмса ошеломляющее впечатление. При виде винтокрылой машины с глухим рокотом летящей в нашу сторону, он изумленно схватил меня за рукав и воскликнул, - Мой Бог, что это, мистер Тамбовцефф?

   Я постарался объяснить Семмсу, что это всего-навсего наше транспортное средство, на котором мы путешествуем на дальние расстояния. Не знаю, то ли мои объяснения, то ли самообладание самого адмирала, помогли ему справиться с волнением, но Семмс храбро шагнул в дверь вертолета, и во время взлета и полета старался сохранять спокойствие. Лишь бледное лицо и напряженная поза свидетельствовали, что Семмс чувствует себя не в своей тарелке.