Александр Калмыков - На пути "Тайфуна" Страница 19

   У меня даже появилась мысль поменяться пулеметами с каким-нибудь подразделением, но опытные солдаты отговорили. Пусть перевозить эту древнюю конструкцию и неудобно, но зато по надежности и точности стрельбы ей нет равных. Нужно только запастись глицерином для охлаждения, а если его нет, то вовремя менять воду в кожухе, и тогда ствол станкового пулемета никогда не перегреется. Так что при наличии достаточного количества патронов, можно вести огонь длинными очередями. Тяжелый щиток, на который сыпалось множество проклятий во время походов, тем не менее, спас немало жизней. После боев пулеметчики часто находили на нем отметки от вражеских пуль.

   После изучения карабинов настала очередь трофейных гранат. Колотушками М-24 мы уже пользовались, но Смирнов стал разъяснять нам все тонкости, которые бойцы могли и не знать.

   - Первая ошибка бывает, когда при снаряжении гранаты боец вставляет детонатор не той стороной. - Объясняя, он тут же все наглядно показывал. - После того, как детонатор вставлен в гнездо, ручку следует вкручивать плавно и очень осторожно. Перед броском гранаты надо открутить колпачок, взять левой рукой шарик, и очень быстро выдернуть. Теперь считайте.

   Сержант бросил гранату, улетевшую метров на шестьдесят, где она вскоре взорвалась.

   - По инструкции время замедления взрыва не больше пяти секунд. Но на практике, обычно проходит не меньше восьми. Поэтому всегда считайте до трех, и только после этого бросайте, иначе враги успеют или отбежать от места взрыва, или даже швырнуть гранату обратно.

   - А если она взорвется, не успев упасть на землю? - спросил кто-то из молодых.

   - Это очень хорошо. Тогда осколки, летящие вниз, не уйдут бесполезно в землю, а найдут цель. Теперь посмотрим, что будет, если запальный шнур выдергивать медленно.

   Смирнов снарядил следующую колотушку, неспеша вытянул шарик, и тут же бросил гранату.

  -- Принцип действия запала здесь точно такой же, как у обычных спичек, - продолжал он пояснять. - Если чиркать спичкой медленно, то она не загорится. Поэтому при недостаточно энергичном выдергивании шнура, воспламенения терочного состава не происходит, и взрыва не последует.

   Проводя учебу, мы с тревогой прислушивались к канонаде на юго-западе. Редкие разрывы постепенно перешли в непрерывный грохот, и было непонятно, кто кого атакует. Поэтому, как только на наших позициях нарисовался комбат, я тут же пристал к нему с расспросами.

  -- Как там дела? - я кивнул в сторону западного берега, где постепенно нарастал гул артподготовки.

  -- Утром 243-я дивизия подошла к селу Ерохино, куда сбежали остатки немцев с плацдарма. Помощи им ждать особо неоткуда. Дорогу на север к Фомино, и дальше на Андреаполь наша дивизия перекрыла. С юго-запада немцы еще удерживают село Ваулино, но за ними, в Данилово, уже несколько дней находятся наши войска, и они блокируют дорогу на юг. Прямо на запад дорог практически нет, там сплошные болота, речки и леса. Вчера, после того, как плацдарм освободили, наши пытались подойти к Ерохино поближе, но были остановлены сильным огнем, и форсировать реку не смогли. А теперь, после захвата Синичино, появилась возможность выйти к селу по правому берегу, через лес. Атаковать их наши еще не начинали. Ждут, пока артиллерия не сровняют все их укрепления с землей. Кстати, две трофейные гаубицы активно используются. Снарядов к ним столько, что можно не экономить. Немцы пытаются огрызаться, но где расположены наши войска в лесу, не знают. Подвоза боеприпасов к ним теперь не ожидается, так что шансов у фрицев нет. Я слышал, им тоже предложат сдаться, как гарнизону Синичино. Для этого хотят использовать несколько пленных офицеров. Они должны будут объяснить немцам, что в плену их никто убивать и мучить не будет.

  -- Только начальника штаба пусть не дергают. Он раненый, ему в госпиталь надо, - тихо сказал я, опустив глаза. Из-за моей несдержанности, пусть и тысячу раз оправданной, будет затруднительно использовать полковника для переговоров.

  -- А этого вонючку - Сергей сморщил нос, - его сразу из медсанбата в штаб армии увезли. Лучше расскажи, как твои орлы трофейное оружие осваивают.

  -- Заряжать и собирать-разбирать научились, теперь надо пристрелять. Мы можем потратить часть патронов на пристрелку?

  -- Да сколько угодно. В селе мы этих патронов целый склад захватили.

  -- Нас на правый берег пока не переводят?

  -- Нет, там будут другие подразделения. А мы, получается, теперь находимся на второй линии обороны.

   Я отправил бойцов расставить на берегу реки ящики, которые будут служить нам мишенями для пулеметчиков. Для автоматчиков мишени расставили поближе - на ложной линии окопов в ста пятидесяти метров отсюда.

   - Кстати, Сергей, у нас должно быть много трофейных пистолетов. Хорошо бы их раздать всем пулеметчикам и минометчикам. Это удобнее, чем таскать винтовку.

   - Наш комполка уже распорядился, чтобы отобрали девятимиллиметровые пистолеты, и желательно однотипные - Люггер или Вальтер-38. Вам, естественно, их выдадут в первую очередь. А ты уверен, что тебе нужно много немецких карабинов, если у всех бойцов в роте будут или автоматы, или пистолеты? Может все винтовки сдашь на склад?

   - Ну вот сам подсчитай. Ты здесь уже три недели. Все это время шли бои, было много раненых и убитых. Отступать нашему полку не приходилось, и все оружие выбывших бойцов осталось здесь. А что мы видим по факту? На сорок бойцов роты только полсотни исправных мосинок. Почему?

   - Потому что в бою даже опытным бойцам винтовки чистить некогда, а в окопах же постоянно пыль, грязь. От вражеских обстрелов оружие тоже постоянно засыпает землей. Часто бывает, что возьмешь винтовку в руки, а затвор не работает. Но это еще полбеды, в этом случае мосинку можно после боя разобрать и почистить. А вот если грязь попала в ствол, то после выстрела винтовка выходит из строя уже навсегда.

   - Вот видишь, а ведь в следующем пополнении к нам придут совсем неопытные бойцы, не умеющие следить за оружием. Но ведь не все винтовки новые, я обратил внимание, что на некоторых штыки не игольчатые, как положено, а широкие. Это значит, что со складов изымают дореволюционные запасы. Скоро бойцам станут выдавать совсем древние раритеты, которых только на один бой и хватит.

   - А у нас уже есть эти самые ро-ре-теты. У некоторых старых винтовок нарезы до того сточены, что пуля не вращается, а летит кувыркаясь с громким тарахтением. Прицельная стрельба из такого оружия практически невозможна, и его сразу можно списывать.

   - По крайней мере, это мосинка. А на складах еще есть Ли-Энфельды и прочее старье, которое будут раздавать ополченцам. В общем, ситуация с вооружением у нас критическая. Вот ты можешь сказать, почему нам мало людей дают?

  -- Ясно почему, в армии людей не хватает.

  -- Нет, людей как раз хватает, не хватает оружия. До войны в нашей армии было почти пять миллионов человек. В июле было мобилизовано еще четыре с половиной, не считая восьмисот тысяч призванных на сборы еще до войны. В августе еще пять миллионов. Почти все призывники уже должны пройти курс молодого бойца, но сюда их почти не присылают. На всем Западном и Брянском фронтах, вместе взятых, едва насчитывается миллион бойцов против двух миллионов немецких солдат.

   - Ну, наверно, они строят укрепления. Пока мы сюда ехали, то видели, что во многих местах строят линии обороны. Там конечно в основном гражданские, но много людей в военной форме.

   - Это хорошо, что строят, но здесь они тоже нужны. Вот только без оружия им тут делать нечего, а где его взять? К началу войны у нас было меньше восемь миллионов винтовок, если считать и совсем старые, уже прошедшие две войны. Но это в теории, а на самом деле половину из этого числа мы уже потеряли. Только на Украине немцы захватили на окружных складах больше миллиона винтовок, которые не успели эвакуировать. В других приграничных округах положение было не лучше. Потом, ты знаешь, что большинство дивизий хотя бы по одному разу успели побывать в окружении, и очень много бойцов там погибло или было взято в плен.

   Я перевел дух после своей тирады. Даже в победном 45-м году за четыре месяца выбыло из строя около миллиона единиц стрелкового оружия, хотя наши войска все время наступали, что уж говорить о 41-м.

   - К тому же не забывай, что японские самураи уже два раза на нас нападали, а сейчас только и ждут нашего поражения, чтобы захватить Дальний Восток и даже всю Сибирь.

   - Мы уже накостыляли им как следует, особенно последний раз при Халхин-Голе. Неужели они не сделали из этого выводов?

   - Выводы японцы как раз сделали, но не те, что надо. Они поняли, что с нами им не справится, и решили подождать, пока немцы захватят Москву, и уже тогда нападать. Когда им станет ясно, что Германия войну не выиграет, вот тогда они пойдут искать противника себе по силам. А пока нам приходится держать большую группировку войск для защиты от них. Вот и получается, что войск у нас вроде бы много, но бойцов с оружием на самом деле мало. Поэтому я предлагаю трофейные карабины оставить в подразделении. Пришлют маршевое пополнение с мосинками - тогда оставим их про запас, все равно потом пригодятся. И еще, хорошо бы подкинуть идею командованию дивизии - во всех тыловых подразделениях советские винтовки изъять и отдать на передовую, а взамен им выдать немецкие карабины с двумя-тремя боекомплектами.