Алекс Кун - Форт Росс Страница 19

На исходе вторых суток неспешного хода по свободной воде, полынья отвернула на запад, а нам еще рано домой. Рубка полнилась народом и разговорами. Конвой сбросил ход до самого малого. Проба панциря по бокам полыньи уже намекнула, что лед покажет нам, где раки, точнее мы, зимовать будут. Спокойно ждал, когда наши будущие демократы наспорятся. Порадовало, что вопрос возвращения не обсуждался.

— Граф! А ты что отмалчиваешься?! — из Алексея бил фонтан энергии, он выспался и ему, еще меньше меня, хотелось возвращаться.

Тяжело вздохнул, отворачиваясь от заиндевевшего по краям иллюминатора рубки.

— Стоп машины. Витус, поднимай буксирный сигнал для Юноны. Мы, господа, пойдем на восток.

Дальше последовала короткая немая пауза. Пожал плечами, на вопросительные взгляды.

— Ведь сказал же, мы ПРОЙДЕМ! Господин капитан, жду буксирный наряд на юте.

Поклонился слегка, прощаясь с обсуждальщиками. Дело надо делать, а не споры разводить. Не знаешь, что делать — не лезь руководить. Знаешь — так делай! Пока мы тут все не вмерзли в полынью.

На юте намело снегу, суетящийся наряд вывешивал на корму массивные кранцы и вытягивал буксировочные концы. Техник обстукивал кормовой разъем проводной связи, обросший от длительного неиспользования солидной ледяной бородой.

С кормы, на самом малом ходу, подкрадывалась Юнона, на баке которой суетился их буксирный наряд. Первый раз такую операцию проводим. Все спешка виновата, ограничивались штабными играми, вместо полноценных тренировок. Но прошлого не вернуть.

Летящие выброски открыли новую главу в нашем ледовом походе. За натянувшимися выбросками поползли, провисая толстые буксирные концы с обоих бортов. Буксирные наряды работали споро, с веселым уханьем. Мороз — хороший учитель. После небольшой паузы на закрепление концов, Авось скрипнул лебедками, подтягивая к себе нос транспортника и центрируя его по оси ледокола. Аккурат в кормовую выемку, обвешенную кранцами. Управились минут за двадцать, с непривычки. Завершили стыковку переброской на Юнону кабеля связи. Остающимся буксирным командам напомнил, чтоб у канатов не стояли — если оборванный канат хлестнет человека, перережет пополам запросто.

Пока поднимался в рубку, расстегиваясь и потирая руки, нарастало нетерпение. Этот лед не на тех напал!

Рубка опять шумела посторонними, проходной двор, какой-то.

— Господин Капитан, можно начинать движение.

Беринг мяться не стал, видимо обсудив с присутствующими все нюансы заранее.

— Господин герцог, окажите честь, начните проводку!

Витус еще и широко рукой повел, приглашая меня к центру рубки. Улыбнулся криво.

— Коли так, принимаю временно командование. Господа, все кроме вахты и Алексея Петровича — освободите рубку.

На недовольный ропот продолжил.

— Коли за ледовым ходом смотреть охота, делайте это из кают-компании. Не тяните, господа!

Алексей удивленно посмотрел на мое хмурое лицо, но решил поддержать начинание. В рубке быстро стало просторно и спокойно. Обратился к Берингу.

— Витус Ионассен, у нас хоть и не боевой корабль, но извольте соблюдать морские уставы. На мостике не должно быть посторонних.

Капитан тоскливо смотрел в иллюминатор. Что ж, его можно понять.

— Алексей Петрович, у меня к тебе прошение. Не приводи ты народ в рубку. Да, они доверенные люди, но они не ведут корабль! Неча им тут делать. Уставы, господин вице-император, они кровью писаны. Негоже их своею волею перечеркивать.

В рубке воцарилась напряженная тишина. Не любит Алексей, когда его вице-императором называют. Пусть злится — лучше запомнит причину. Воспользовался повисшей паузой.

— Ну, коль с уставами решили. Тогда начнем.

Нажал сигнал кормового боя, давая буксирным командам звонок «от тросов». Одновременно похлопал по вызывному рычагу связи.

— Юнона, как слышите?

В ответных хрипах можно было угадать, что слышат меня хорошо. Ну, с высшим разумом…

— Юнона, руль в ноль. Малый ход. Малый!

Авось вздрогнул, начиная разгон, расталкивая льдины и прицеливаясь к границе полыньи.

— Юнона, Средний ход! Средний.

Кивнул нашему рулевому, — Малый ход. Лево пять.

Сцепленные корабли разгоняли восемь тысяч тонн совокупного веса четырьмя двигателями. Ледокол пока не скрипел, хотя, признаться, ожидал нечто подобное.

Повернулся к нашему рулевому, — Средний ход, так держать.

Разогнавшаяся связка накатывала на край полыньи. Вспомнил, что не подал сигнал «всем держаться». Ударил дважды по звонку корабельного оповещения, слыша, как звонки откликаются через приоткрытый люк в нижний коридор. Ну….

Ледокол воткнулся в лед с грохотом, которого еще ни разу не слышали эти борта. Нос ощутимо пошел вверх.

— Юнона! Полный ход! Полный!

Перевел взгляд на поедающего меня глазами рулевого — Полный ход.

Авось провалился, вскидывая вокруг себя переворачивающиеся льдины и выплескивая в стороны фонтаны воды, после чего немедленно опять полез «в гору».

Разжал судорожно вцепившиеся в поручень руки.

— Витус, вели начать перекачку 100 кубов топлива канонерок из кормового в носовой танк.

Повернулся назад, к следящим за нашей эпопеей офицерам и Алексею.

— Примерно так господа.

Над ледовым панцирем летел громкий треск лопающегося льда, за нашей сцепкой оставалась вырванная с мясом из ледового тела полоса воды, в которую осторожно заходили канонерки, смотревшие издали на групповое помешательство их старших братьев-кораблей.

Прислушался к звукам. Приложил руку к вибрирующей перегородке. Ледокол явно надрывался. Держись дружище.

Вернулся на капитанское место, — Средний ход, лево пять.

Смотрел, как взметается нос, и как вокруг уплывают назад льдины. Вроде рубимся. Тогда…

— Юнона! Средний ход! Средний. Доложить по кораблю.

Слушал хрипы из переговорника, одновременно отслеживая тенденцию хода. Вроде, не замедляемся. Значит, — Так держать.

Конвой пробивал себе дорогу на юг, заворачивая по большой, плавной дуге к востоку. Время текло медленно, вытягивая нервы неизвестностью и вибрацией. Если мы налетим на камни, то ничего сделать не успеем — связка плохо управляема.

Звякнул звонок из гнезда. Прислушался. Акустик докладывал, слева 70 на полтора — эхо. Вот и славно. Пусть эхо слева и остается. Так держать. Мы идем на восток!

Отправил принудительно Витуса поспать на штурманский диванчик. Алексей ушел, не увидев ничего героического в нашей простой работе. Нервы постепенно отпускали, ветер усиливался, посвистывая в вантах. Нам для полного счастья надо еще всей связкой паруса поднять — вообще поедем поверх льда, как на санках. Ледокол и так почти выпрыгивает. То-то канонерки удивятся, крича нам вслед «а как же мы?!».

Земля слева пропала. Была ли земля? Все в тумане. Вышел на правое крыло мостика, задумчиво набивая трубку. Бак ледокола засыпала мелкая ледяная крошка — те самые стружки, которые летят, когда рубят лес. Ничего мы так, нарубили.

Ледокол вздрогнул, принимая чуть вправо, где наметилась трещина в ледовом массиве. По левому борту выросла переворачивающаяся, взломанная льдина гулко хлопнувшая по корпусу. Надо подумать еще над обводами носа, слишком часто мы получаем в скулы откалывающимся льдом. Краска на носу содрана, будто Авось из драки вышел. Хотя, сравнение близко к истине.

Еще через два часа конвой вышел на ледовую толкотню. Велел сбросить ход до малого. Прорвались? А куда? Следил за льдинами вокруг ледокола. Явно есть течение. Может быть течение к земле? А вот в пролив — может.

Сунулся с крыла мостика в рубку, выпуская клуб пара из натопленного помещения. Приказал старпому.

— Буксирному наряду, готовность к отсоединению. Начинать по готовности.

Старпом убежал на ют. В такой толчее нам чревато связкой идти.

Еще через час конвой шел в кильватерном строю на малом ходу, раздвигая льдины. Первый раз за поход увидел айсберг. Да еще и не в единственном экземпляре. Точно земля где-то поблизости. Айсберги тут только с ледников отколоться могли. На Северной Земле ледники вроде есть. Хотя, земли мы так и не видели.

Глаза закрывались. Поднял Витуса, торжественно отдав ему все капитанские полномочия. Напомнил еще раз про рубку — нечего тут посторонним делать. А курс? Да какой у нас может быть курс?! На восток! Если на толстый лед опять напоремся, отворачивать к югу. При первой же возможности — поднимать паруса. Будем тонуть, меня не будить — транспортировать в шлюпку спящим. Ну, или так оставьте, если на айсберг напоремся… Шучу конечно. Спокойной вахты, Витус.

Есть не хотелось, морпехи пытались меня накормить из котелка завернутого в тулуп и спрятанного в сушильный шкаф. Ну, вот ведь балбесы — или то или это, зачем совмещать-то было? Клевал носом над котелком. Ребята оживленно рассказывали, какой казус в буксировочном наряде случился. Слушал в четверть уха. Уловил главное — все остались живы. На чем и заснул, успев отодвинуть котелок, чтоб не пачкать графскую морду «салатом».