Екатерина Александрова - Короли без короны Страница 19

ГЛАВА 6

Галантные дамы

В Париж графиня де Коэтиви приехала уставшей и крайне раздраженной. Луиза не любила путешествий, но никогда еще дорога не казалась ей такой длинной и утомительной. Соланж де Сен-Жиль то просила остановиться у очередной церкви, уверяя, что должна помолиться за почивших родителей, то принималась утверждать, будто обязана написать своему жениху, дабы испросить у него разрешение на расторжение помолвки. Луиза старательно прятала от девчонки бумагу, перо и чернила и сбилась с ног, пытаясь ни на мгновение не выпускать девицу из своих глаз. Благодаря капризам девчонки дорога от Анжера до Парижа заняла чуть ли не в вдвое больше времени, чем обычно. Больше всего на свете Луиза жалела, что Франсуа не отправил маленькую дрянь в монастырь, и она раз пять собиралась посоветовать принцу отослать нахалку в Шинон, Фонтевро или любую другую обитель по ее выбору.

Лишь два соображения удерживали графиню от подобного совета. Во-первых, не добившись своего, герцог Анжуйский ни за что не согласился бы ехать в Париж и тем самым вполне мог подвести Луизу под гнев королевы-матери. Во-вторых, благодаря капризу Франсуа, графиня впервые держала принца в руках. Последнее соображение несколько примиряло Луизу с действительностью, и все же она продолжала негодовать на провинциальную девчонку, упорно не желавшую отдаться принцу, как это сделала бы на ее месте любая придворная дама.

В парижском дворце Франсуа Луиза с облегчением передала девицу на попечение слуг и постаралась забыть о нахалке, как о страшном сне. Однако раздражение Луизы было столь велико, что требовало немедленного выхода, так что графиня наотрез отказалась скрасить ночное одиночество принца, даже не попытавшись смягчить свой отказ жалобами на усталость или головную боль. Бесцеремонность любовницы так обидела Франсуа, что его высочество вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Луиза не обратила внимания на гнев принца, но того же нельзя было сказать о слугах его высочества. По примеру покойного брата Карла Франсуа расколотил табурет, смахнул со стола пару серебряных тарелок и кубок, а также вдребезги разбил огромную восточную вазу, присланную в дар королем Филиппом. Слегка отвыкшие за время отсутствия принца от таких вспышек ярости, несчастные слуги готовы были расшибиться, лишь бы заслужить прощение его высочества и чем-нибудь угодить принцу. Последствия не заставили себя долго ждать. К удивлению Соланж, размещенной по приказу графини де Коэтиви в одной из самых дальних комнат Анжуйского дворца, девушка оказалась предоставленной самой себе. Возможно, приученная в монастыре к простоте и скромности, Соланж и смогла бы обойтись без помощи слуг, однако, оказавшись одна в чужом незнакомом дворце, могла лишь терпеливо ждать, пока слуги принесут ей ужин и застелят постель, ибо кроме перины и расшитого бархатного покрывала ничего другого на кровати не было.

Ожидание затягивалась, но, в конце концов, любому терпению может прийти конец. Соланж еще могла вынести нежданно обрушившийся на нее пост, но вот отсутствие стульчика и, тем более, ночного горшка делало ее пребывание в комнате совершенно непереносимым. Девушка торопливо поднялась с места и отправилась на поиски отхожего места или слуг. Крыло замка, где поселили Соланж, было почти не освещено, и редкие факелы придавали переходам и лестницам жутковатый вид. Бедняжка готова была уже плакать, когда после получаса блужданий обнаружила долгожданную нишу, служившую отхожим местом для простонародных обитателей дворца. Соланж отчаянно метнулась за занавеску и торопливо подобрала юбки. Слезы облегчения заструились по ее щекам, и девушка шмыгнула носом. Где-то рядом раздавались голоса и звуки шагов, и Соланж догадалась, что в своих поисках добрела до жилья прислуги его высочества.

— Ну, и где я возьму этих комедиантов? — донесся до присевшей девушки чей-то расстроенный голос. — К завтрашнему утру, да еще чтобы знали венчальный чин и смогли разыграть свадьбу как полагается… Нет, за неделю я, может, и смогу таких найти, но не за одну же ночь!..

— А ты постарайся, — наставительно ответил второй голос, — иначе следующий табурет наш добрый принц разобьет не о стену, а о твою голову. Оно тебе надо?

Вместо ответа Соланж услышала тоскливый вздох, но через пару мгновений лакей вновь заговорил:

— Послушай, а ты не знаешь, над кем его высочество решил подшутить?

— А вот это не наше дело, — строго изрек второй лакей. — Наше дело выполнять приказы. Сказал его высочество нанять комедиантов, значит, наймешь. Сказал, подготовить часовню к венчанию, значит, подготовлю. А вот уж кого из дам его высочество решил выставить на посмеяние, нас не касается. Ты вообще, больше делай и меньше болтай…

Разговор стих за поворотом, но потрясенная девушка еще минут пять прислушивалась к доносившимся до нее звукам. Кто-то что-то передвигал, судя по звукам что-то очень тяжелое и массивное. Кто-то покрикивал на лакеев, кто-то оправдывался, кто-то что-то считал. А где-то совсем рядом, кому-то из слуг было либо очень плохо, либо очень хорошо. Соланж привела в порядок платье и тихонько выбралась из-за занавески. Хотел ли принц опозорить ее или кого-то другого, раздумывать было некогда. Необходимо было спасать честь и бежать.

В комнате Соланж все оставалось по-прежнему, слуги принца благополучно забыли о невольной гостье его высочества, и девушка решила, что утром без труда сможет выскользнуть из дворца. Лишь две заботы заставляли Соланж вздыхать в мучительных поисках выхода. Ну, куда могла спрятаться оставшаяся без друзей и родственников сирота? В парижской отеле семьи или в родном замке ее без труда найдут и вернут его высочеству на позор и бесчестье. Да и как можно жить и скрываться, не имея при себе ни су?!

Соланж с сомнением открыла подаренную принцем шкатулку с драгоценностями и задумалась. Подарок был сделан к свадьбе, и теперь это означало, что принц и вовсе ничего не дарил. Но ведь его высочество без зазрения совести присвоил ее состояние, напомнила себе Соланж, и, значит, она имеет право вернуть себе хоть что-нибудь. Девушка решительно вытащила из шкатулки первую попавшуюся брошь и перстень. Нет, она не возьмет все драгоценности, она не принц, чтобы красть, и все же ей нужны деньги. Брошь, чтобы проникнуть в Лувр и просить заступничества королевы, и перстень, чтобы добраться до жениха. А если она не сможет добраться до Александра? — по здравым размышлениям усомнилась в своих способностях Соланж. Ехать одной… Бог знает, куда… по охваченной войной стране… Мадмуазель вспомнила утверждения, будто в Париже множество монастырей, и решила пожертвовать перстень за убежище в обители. Уж монахини то не выдадут ее принцу!

За окном слабо разгорался рассвет, и Соланж поняла, что пора уходить. Спящий привратник не заметил, как чья-то тень выскользнула из дворца и торопливо двинулась вдоль улицы. Огромный чужой город окружил девушку, и на мгновение ей стало страшно. Соланж совсем не знала Париж, узкие вонючие улицы внушали ей ужас, а редкие прохожие подозрения и страх. И все же возвращаться к принцу было еще страшнее. Соланж поручила себя заботам Всевышнего и отправилась, куда глаза глядят. Надо было найти ростовщика, заложить брошь и пробраться в Лувр. Иначе ей было лучше броситься в Сену.

На аудиенцию к королеве-матери Луиза де Коэтиви собиралась с особой тщательностью. Самое нарядное платье, которое раньше слов должно было сообщить ее величеству, что поручение успешно выполнено. Лучшие драгоценности, дабы намекнуть обрадованным ее отсутствием дамам, что она никому не позволит занять свое место при дворе. Самые дорогие и изысканные духи.

Старания графини не пропали даром, и, проходя по галереям Лувра, Луиза купалась в восторженных и откровенных взглядах мужчин и завистливых взорах женщин. Графиня не сомневалась, что вскоре станет самой влиятельной дамой двора, ибо обиженная на женитьбу брата мадам Маргарита избегала появляться на людях, королева Луиза вовсе не имела влияния, а прочие красотки не смогли заманить Франсуа обратно в Париж.

Мадам Екатерина благосклонно выслушала отчет прислужницы, но, ласково потрепав Луизу по щеке, сообщила, что намерена дать графине еще одно поручение. Луиза изобразила внимание.

— Я хочу, чтобы вы получили прощение принцессы Релинген, — объявила королева-мать и досадливо поморщилась, заметив искреннее недоумение в глазах Луизы. — Неужели вы полагали, милочка, будто ее высочество будет довольна похищением воспитанника? Принцесса немедленно вернулась в Париж, и мне стоило немалых усилий убедить ее высочество оставить моего внука при дворе. Однако теперь, коль скоро принцесса Релинген не собирается никуда уезжать, вам надлежит идти к ней и молить о прощении. Мне все равно, как вы этого достигните, но я не желаю, чтобы она затаила на нас обиду.