Истина всегда одна - Александр Вячеславович Башибузук Страница 19

Сначала орал взводный, потом к нему присоединился ротный и замполит с особистом...

Общий посыл звучал так: если вы, мудаки, все-таки взяли языка, то надо было его хранить пуще ока и вообще, закрывать своими телами.

Ситуация усугублялась еще тем, что никто на участке дивизии не смог взять языка, а штрафники смогли, но, как водится, все изговняли, потому что мудаки, сволочи и распиздяи.

Ваня отнесся к нагоняю почти равнодушно и стоически ждал, когда отцы-командиры выдохнутся. Он даже в чем-то понимал их. В самом деле, тут уже дырочку для ордена провертел, приготовился к переводу с повышением из гребанной штрафной роты, а подчиненные все мечты нагло засунули кобыле под хвост.

А еще, Иван начал догадываться, что понемногу становится настоящим солдатом. Правда, эту мысль он категорически гнал из головы, потому что, где-то в глубине души все еще считал армию пособницей тиранического режима и репрессивной машиной по подавлению индивидуальности отдельно взятой личности. Но только в глубине души, и только в те моменты, когда его за что-то драли как сидорову козу.

Наоравшись вдосталь, командный состав, наконец, выдохся, потом сдержанно похвалил участников операции, а затем, единогласно приказал извести нахрен гребанного немецкого снайпера. На что дал карт-бланш. То бишь, полную свободу действий. Звучало это так: делайте что хотите, но, чтобы блядского снайпера извели в самые кратчайшие сроки. Понятно?

Личный состав дружно ответил, что все понятно. Ваня, Мамед и Петруха привычно откозыряли, но тут вступил в дело комод.

— Так точно! — Демьяненко браво вытянулся, но потом состроил озабоченную рожу и с очень большим сомнением протянул. — Все оно так, но, сами понимаете...

Это «но» прозвучало очень глубокомысленно и поставило под очень большое сомнение успешное выполнение приказа. А точнее, сделало, вообще, невозможным выполнение приказа.

— Что, «но»? — Ротный уставился на Мыколу тяжелым взглядом. По выражению на его лице чувствовалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не дать комоду по морде.

Комод состроил рожу дебила от рождения и проканючил, зачем-то перейдя на рязанский говор:

— Надоть средства. Снайпера взять это не мандавошку поймать. Надоть с умом и подготовкой. Сами видели, как немец был снаряжен, а мы что, мы чуть ли не в лаптях. Мы что, мы ничего, прикажете — сделаем, но надоть с разумением...

Ротный заиграл желваками и бросил Уланову с Рощиным:

— Решите вопрос, вы это затеяли, вам и расхлебывать. Найдите все что они хотят.

Рощин и Уланов вряд ли обрадовались приказу, но послушно заверили, что сделают.

В общем, еще к исходу дня новоявленная антиснайперская группа получила еще несколько комплектов маскхалатов, два пистолета «ТТ», немецкий пистолет-пулемет МР-38 с погнутым прикладом и тремя полными магазинами, ящик гранат Ф-1, цинк винтовочных патронов, несколько банок тушенки, столько же брикетов горохового концентрата, сверток сахара-рафинада весом около полукилограмма, свернутый из газеты кулек чая и пол фляги спирта. И полное освобождение от рутинной солдатской службы.

Комод попытался еще что-то выторговать, но Рощин послал его нахер, пригрозил свернуть сопатку и ушел.

Демьяненко и Мамед откровенно радовались свалившемуся богатству, Ваня тоже в общем-то не горевал, хотя подозревал, что придется нешуточно отрабатывать выделенные блага, а вот Петруха...

Петруха был мрачнее ночи.

— Что не так? — Иван привык доверять интуиции якута и решил выяснить причину недовольства.

Якут помолчал и веско изрек.

— Нисево не полусится. Духи слой на нас. Все плохо будет. Все полтить нам.

Ваня нешуточно растерялся.

— И что теперь делать?

Петруха снова помолчал и категорично ответил:

— Камлать надо.

— Бля... — никаких других слов Иван подобрать не смог.

Перед глазами встала жутковатая картинка из первой попытки выжить, когда якут шаманил над заболевшей Хусаиновой. Все бы ничего, но тогда дело происходило в глухом лесу, а сейчас камлать предстояло в расположении дивизии, где все на пару километров вглубь было забито войсками: от походных хлебопекарен и банно-прачечных отрядов, до ремонтных баз и складов.

Опять же, Иван полностью доверял Петрухе и понимал, что тот от своего не отступится, но оттого, что предстоящее действие мог кто-то увидеть, ему становилось не по себе.

Комод и Мамед к предстоящему камланию отнеслись настороженно, но явного неприятия не высказали.

Демьяненко задумчиво почесал щетину на подбородке и пожал плечами.

— Почему нет? У меня бабка ведьмой была. Хер знает кому молилась, но на бабку Параску, еще та курва была, такой парши навела, любо дорого смотреть. Тут не до жиру, быть бы живу. Партия или духи, мне плевать, лишь бы помогло.

Аллахвердиев выразился примерно в том же ключе, но очень кратко:

— Аллах простит.

Ваня сначала думал посоветоваться с командным составом, насчет предстоящего шаманизма, правда очень быстро выбросил эту мысль, из-за полной ее бредовости.

Ввиду полной невозможности скрыть камлание от посторонних глаз в расположении, проводить обряд решили на нейтральной полосе, замаскировав под выход на охоту за снайпером.

Подготовка заняла целые сутки: пристреливали новое оружие, собирались и отдыхали, а Петруха шастал непонятно где — собирал таинственные ингредиенты.

Командование отнеслось с пониманием, но все же нетерпеливо порыкивало: мол хватит сиськи мять, идите и принесите голову блядского снайпера.

Наконец собрались и выдвинулись. В этот раз все уже были похожи на настоящих разведчиков. Но только внешне, в способность антиснайперской группы решить поставленные задачи Ваня все еще не верил, а взятие языка в прошлом выходе списывал не более чем на случайность.

Свою СВТ Иван отдал комоду, немецким автоматом вооружился Аллахвердиев, при этом, у каждого, кроме якута, был пистолет. Петруха относился к короткоствольному оружию с глубочайшим презрением.

Иван подвесил на пояс кобуру с трофейным «Люгером» и подаренный старшиной в спецлагере нож. ППД пристроил на себя на трехточечном ремне. А точнее, на его подобие, смастерив конструкцию на досуге из подручных средств по памяти. Когда-то он любил просматривать ролики в Ютубе по всякой разной тактикульщине, и кое-что запомнил. Впрочем, получилось неплохо: не особо красиво, но крепко и довольно удобно.

В вылазку вышли ночью, благополучно проскочили открытое пространство, а потом ушли вправо с участка роты в небольшое болотце, заросшее кривыми, чахлыми сосенками. Болотце располагалось прямо по середине нейтральной полосы и считалось непроходимым. Оттого, с этой стороны атаки немцев никогда не ждали. Скорее всего, немцы тоже слабо верили, что русские полезут через гиблые топи, но на всякий случай, обе стороны исправно обрабатывали болото из артиллерии, отчего в нем образовалось множество бочаг.

На то, чтобы скрытно выдвинуться примерно на середину болота ушло немало