Жандарм - Никита Васильевич Семин Страница 19

Задерживаться в дверях дед не стал. Почти сразу он нашел взглядом сидящего в кресле справа около открытого окна Петра Мироновича и двинулся к нему. Рядом с Коршуновым в соседнем кресле сидел седовласый мужчина в темно-синем пиджаке. Жидкие волосы были зачесаны слева направо и еле-еле прикрывали обширную лысину. Дед подошел к старому другу и седовласому, поздоровался и неторопливо прошел к стоящему по правую руку от кресла Коршунова двухместному диванчику. Сам диванчик был занят офицером лет тридцати, но тот сразу уступил моему деду место. Еще и прищелкнул каблуками, коротко поклонившись деду. Знает и уважает!

Мой взгляд лениво скользил дальше по комнате. Слева вдоль стены расположились два длинных дивана, между которыми стояла вешалка, занятая сейчас пиджаками тех, кого разморило от духоты задымленного и прогретого помещения. В противоположном от входа в комнату конце к стене был прислонен комод, на котором лежали в шкатулках сигары, стоял пачками табак, а сквозь прозрачные дверцы можно было рассмотреть бутылки с дорогим алкоголем.

Тут мне на левое плечо легла чья-то рука, тут же сжав его. Скидывать ее я не стал, догадываясь, кто так мог поступить. Вместо этого бросил ленивый взгляд за плечо, убедился в верности своего предположения, и равнодушно спросил:

— У вас есть ко мне какие-то претензии?

— Я рад, Гриня, что ты очнулся, — тихо сказал брюнет, чей злой взгляд был направлен на нас с Евгенией. — Честно. Но пока тебя не было, многое изменилось. Мне Женя всегда нравилась, ты знаешь об этом. И пусть раньше я мог только смотреть, как она виснет на тебе, а ты просто используешь ее, но сейчас все по-другому. Мы помолвлены. Поэтому предупреждаю тебя сейчас — не смей уединяться с ней! Не смей вообще принимать ее ухаживания!

— Может, напомнишь свое имя? — также тихо, как до этого шептал брюнет, прошептал я.

— Ты издеваешься? — чуть ли не змеей прошипел он.

— Нет. Просто после ранения я многое забыл. И тебя с Женей тоже.

Брюнет впервые вышел из-за моего плеча, обогнул меня и посмотрел мне прямо в глаза. Я спокойно встретил его взгляд, не пытаясь отвести его в сторону.

— Не врешь, — нахмурился парень. — Я Петр Вяземский. Мы вместе учились в Михайловской академии.

— Я видел фото, — кивнул я. — И читал письма. Если судить по ним, мы были друзьями.

— Да, — медленно кивнул Петр. — И я бы хотел остаться твоим другом. Но если ты встанешь между мной и Женей — то былое можешь даже не пытаться вспоминать.

— Дзинь! Дзинь! Дзинь! — прервал нас и остальных в комнате мелодичный перезвон колокольчика.

— Господа! — громко привлек к себе внимание Коршунов, держащий небольшой серебряный колокольчик в правой руке. — Полагаю, ждать больше некого, поэтому, как председатель, предлагаю начать наше собрание. Возражения?

Возражений не последовало.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул Петр Миронович. — Тогда озвучу основные темы, которые нам сегодня предстоит совместно решить. Первое — в наш славный город командующим гарнизона назначен генерал-лейтенант князь Баратинский, — с одного из диванов слева грузно поднялся квадратный мужчина с солидным пузом и шикарными усами на пол-лица.

— Рад приветствовать высокое собрание, — сипло проговорил мужчина и прищелкнул каблуками.

Наблюдая за его движениями и мимикой лица, он создавал у меня ощущение бывалого волка, чье боевое прошлое однако уже позади и скоро придется уступить место молодым волчатам. Но пока еще кое-какой порох в пороховницах остался и без драки свое место уступать генерал не намерен.

— Генералу поручено привести гарнизон Твери к новым штатам, утвержденным канцелярией Его Величества в прошлом году. Надеюсь, господа, что вы поддержите князя и нашу армию, вверенную в его попечение.

Собрание встретило слова Коршунова одобрительным гулом. Чтобы не выделяться, я тоже согласно покивал и пробормотал, что конечно поддерживаю, а как же иначе-то быть может.

— Следующая тема уже не столь приятна, как предыдущая, — со вздохом произнес Петр Миронович, когда гул чуть стих. — Дворянка Ольга Николаевна Бельцева обвиняет дворянина Игоря Константиновича Малышева в недостойном поведении на приеме у баронессы Мейерхольд. Честь дворянки защищает ее дядя Дмитрий Сергеевич Бельцев.

Я посмотрел на вставшего с дивана мужчину. Лет пятьдесят, предпочитает курить трубку. Подтянут, на поясе висит кортик. Точно служил и скорее всего во флоте. С другой стороны ему навстречу к центру комнаты вышел тот самый молодой офицер, что уступил место моему деду.

— Дмитрий Сергеевич, озвучьте пожалуйста ваше обвинение, — когда спорщики вышли в центр комнаты, попросил Петр Миронович.

— Во время бала у баронессы Мейерхольд молодой человек позвал мою племянницу прогуляться в саду. Когда она согласилась, и молодые люди остались наедине, Малышев воспользовался моментом и притиснул мою племянницу к дереву, начав срывать с нее платье, а рот заткнув ладонью. На счастье Ольги в тот же сад в это время вышла подышать сама баронесса. Она увидела безобразие и тут же позвала своих слуг, чтобы пресечь бесстыдство! Призвать к ответу Малышева в тот же вечер я не имел возможности. Ольга пошла на вечер со своими подругами. Но хоть честь моей племянницы не была опорочена, однако Малышев нанес ей глубокую моральную травму! Я требую дуэль до первой крови!

— Игорь Константинович, слово вам, — когда Бельцев замолчал, Коршунов обратился к молодому офицеру.

— Каюсь, господа, — сокрушенно наклонил голову поручик. Я наконец-то смог разглядеть его погоны. — В тот вечер я перебрал и не смог сдержать своих чувств. В свое оправдание могу сказать, что Ольга Николаевна — настоящее сокровище рода Бельцевых и за нее даже умереть не жалко! Я принимаю вызов и готов ответить за содеянное в любой момент.

У меня от таких слов возникли двоякие чувства. Я видел, что молодой офицер не притворялся. Он говорил абсолютно искренне, и ему действительно было стыдно от того, что он совершил. Но почему же у меня внутри такое неуместное ощущение, словно я смотрю какой-то спектакль, а в жизни так не бывает?! Но вот ведь! Это есть! И эта картина, где один взрослый мужчина спокойно предъявляет претензию другому помоложе, а не сразу