Ревизор: возвращение в СССР 16 - Серж Винтеркей Страница 19

заданиями для нашего Прожектора. ЗИЛ свою агитбригаду взращивает. Скоро наш маленький университетский комсомольский коллектив совсем не у дел останется. А Свете Костенко запись нужна в личном деле об активной жизненной позиции и общественной работе. Да и другим не помешает, вон как тот же Ираклий ужом вьется… Может, подключить наших комсомольцев к работе с письмами у Марка Анатольевича? Не знаю, конечно, практикуется ли в Верховном Совете работа внештатных сотрудников? Стажеры там, или ученики, скажем? Но наше дело предложить. Если примут комсомольское предложение, то подскажу ребятам шаблоны писем напечатать и только название получателей в них потом впечатывать. Если всё выгорит, неплохое начало карьеры у ребят будет.

Галия всё что-то жарила-парила. Немыслимые запахи от работы отвлекали. Ещё и пирог сладкий испекла. Завтра у неё последний день работы перед отпуском. Потом сразу в декрет. Будет проставляться.

***

Полковник Воронин с удовлетворением выслушал доклад капитана Румянцева, что с Ивлевым удалось достичь желанной договоренности. Поблагодарив капитана за хорошую работу, он его отпустил. И отметил, конечно, что тому дико любопытно, почему вдруг внезапно к Ивлеву было продемонстрировано такое особое отношение. И присутствует даже некая обида, что его не посвящают в эту тайну.

В другой раз полковник бы только усмехнулся замеченному. Но в этот раз ему было не до усмешек. Капитан, наверное, уверен, что это какой-то секрет, к которому он, в отличие от Воронина, не имеет допуска. Вот только и Воронину радоваться было нечему – он и сам не знал. Впервые в жизни ему позвонил лично профильный зампред КГБ, поблагодарил за работу, ведущуюся в отношении Павла Ивлева, и дал два указания. Первое – всячески привязывать парня к Комитету, не скупясь на поощрения, в том числе и материальные. Второе – активно привлекать его к аналитической работе по актуальным темам, и копию представленных им материалов пересылать лично ему. Включая те, что уже написаны. Вопросы, какого черта, естественно, генералу полковник задавать побоялся. Если бы надо было, ему бы сказали.

Первая мысль была – что парень блатной. Но от нее тут же пришлось отказаться. Блат, дело такое – он сразу либо есть, либо его нет. Был бы у парня серьезный блат за пределами Комитета, что возможно, учитывая внезапное предложение работы в Верховном Совете, уже давно бы на КГБ вышли и предложили отстать от него со всякими инициативами. Не любят в верхушке КПСС, когда детишек ее членов тревожат из КГБ. Так что даже, если его высокопоставленный госслужащий нагулял на стороне, то уже бы позаботился о сыне. И уж точно не звонил бы зампреду КГБ с предложением вовлечь поглубже в комитетские дела.

Правда, был еще вариант, что родственник или друг семьи у парня был где-то в самом Комитете. Но опять же – еще быстрее бы сработали, сразу велев отстать от него, или вот, как по звонку от зампреда, всячески поощрять при вовлечении. Не спустя почти год после первой с ним беседы… Не бьется все это… Совсем никак не бьется…

Полковник был грамотным специалистом, и раз за разом пролистывал дело Ивлева, и написанные им доклады, в попытке найти хоть какую-то ниточку, что поможет составить сколько-то разумную гипотезу. Наконец, взгляд его в очередной раз остановился на первом протоколе общения парня с сотрудником КГБ. Том самом, где Павел Ивлев возмущался бездействием КГБ в отношении «завербованных ФБР лидеров американской компартии». Тем, что их в СССР принимают как героев… Неужто???

Да нет, не может быть… КПСС проглядело, КГБ проглядело, а шестнадцатилетний пацан, сугубо, как написано в протоколе, руководствуясь логикой, разоблачил аферу ФБР? Хотя, именно это многое бы прояснило… Возможно ли, что переданный наверх со смехом доклад с этой гипотезой кто-то все же принял там всерьез, провел необходимые мероприятия и все подтвердилось???

Полковник откинулся на спинку кресла, и потер виски. Если это так… если это действительно так… то да, тогда все складывается. Поэтому вначале всем было плевать на этого Ивлева, а теперь вот такой вот звонок от зампреда КГБ. И такой интерес к любым его материалам. Вот это уже похоже на правду.

А ему ничего не сказали, потому что теперь начнут серьезную игру с предателями. Скорее всего, начнут им сливать фальшивую информацию для ФБР. Раньше-то они ходили беспрепятственно по любым нашим кабинетам, и собирали для ФБР огромное количество ценнейшей информации, получается. А теперь каждый контакт будет заранее продумываться, и информация для него собеседникам с советской стороны даваться подготовленная…

Но что это значит, если он угадал? Первое – Ивлева нельзя терять. Генерал прав, надо с ним активно работать. Отслеживать внимательно, не падает ли интерес к сотрудничеству, тут же подкидывать очередные пряники, чтобы он точно не решил соскочить… Если вдруг что-то еще Ивлев сможет угадать важное, пусть и не такого масштаба, то все же это верный путь для него, Воронина, в генеральское кресло. Самый лучший путь из всех возможных, что у него сейчас есть…

Интересно, тому капитану, что с ним тогда впервые провел беседу, орден дадут? Могут помешать, правда, его комментарии к тому докладу, что он сам категорически не верит в это… А Ивлеву? Сейчас точно нет, чтобы у посвященных в его досье не возникло таких же предположений по Компартии США, как у полковника. А вот когда игра со шпионами ФБР завершится, чем-то могут и наградить.

***

С утра у нас на кухне шли сборы. Ксюша помогала Галие паковать по кастрюлям угощение, а кастрюли по сумкам. Выделил им на сабантуй бутылку вина и бутылку водки.

– Хватит вам? – поинтересовался я.

– Хватит, хватит, – уверенно ответила Ксюша. – Ещё Юрка будет проставляться, у него в понедельник первый рабочий день. Добавлять точно не надо, а то есть у нас желающие упиться до поросячьего визга.

Девчата нарезали пирог и уложили в большую миску. Стащил у них один кусок и встал у окна караулить такси.

Доехали до завода быстро. Свой портфель с докладом по новинкам науки и техники отдал Галие, кое-что из сумок Ксюша взяла, а остальное пришлось тащить на себе.

С завода поехал прямиком в Кремль. В телефонном разговоре Межуев просил меня передавать мои записки через Пархоменко, видимо, они их будут, предварительно, оформлять надлежащим образом, распечатывать. Но вторую копию я должен передать Воронцову. Межуев зачем-то хочет иметь два варианта моих записок: официальный и черновой. Ну, надо, значит, надо.

– Доброе утро, – зашёл я первым делом