Физрук-5: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров Страница 19

Именно поэтому я прекрасно видел, что мой, якобы школьный приятель, окружен не какими-нибудь хиппарями, а хорошо, солидно даже одетыми гражданами. Вот только при чем здесь Иннокентий? Вся толпа повалила в дом и вскоре скрылась за входной дверью.

Тогда я тоже вышел из машины. Огляделся. На темной заснеженной улице не было больше никого. Понятно, народ по домам сидит, телек смотрит. Интересно, как местные жители относятся к сборищам в седьмом доме? Хотя, наверное, никак.

Я спустился к калитке, вошел в нее, поднялся на крыльцо, прислушался. За дверью что-то протяжно повторяли голоса. Потянул ручку двери на себя. Та легко отворилась. Я оказался в ярко освещенных сенях. Они были заставлены обувью и завешаны верхней одеждой. Преобладали дубленки и недешевые шубы. Ладно. Я тоже разулся и снял дубленку. Отворил внутреннюю дверь и вошел в дом. На меня сразу вызверился здоровенный детина. Видать, чей-то телохранитель. Не Кешин же…

Дурашливо подняв руки, чтобы показать ему, что не вооружен, я повернулся вокруг оси. Верзила кивнул, приняв мою покладистость за чистую монету. Мне было наплевать на то, что он тут торчит. Если потребуется — сломаю ему что-нибудь ненужное, а пока что пусть живет безмятежно!

Голоса, которые я услышал еще у двери, доносились из большой залы, которая, похоже, занимала большую часть дома. Я вошел и остановился за спинами людей, в комнате их битком. Все они смотрели прямо перед собой и на меня никто не обратил внимания.

Мне ничего не оставалось, как смотреть туда же. Оказалось, что все они пялятся на выступающего и время от времени монотонно повторяют: «Истинно глаголешь!» и еще кланяются при этом. О чем толкует сам выступающий, я не вслушивался.

Мать честная! Я замер, не веря своим глазам. Пастор, или как там его, это был… Иннокентий Васильевич Стропилин, собственной персоной. Правда, на нем была напялена какая-то дурацкая то ли мантия, то ли ряса. Вот я его сразу-то и не узнал. Куда катится мир⁈ Кеша — мелкий жулик — и по совместительству духовный Учитель!

Он что-то бубнил, а присутствующие — кроме меня — повторяли, как попугаи все те же два слова и кланялись. Ожидая, когда этот молебен закончится, я разглядывал адептов новоявленного вероучения. И не очень удивился, узнав среди них многих знакомых мне «лучших людей» города. Не удивлен… Закон каменных джунглей: жуликов тянет к жуликам. И пусть этот ловкач Стропилин обирает местных толстосумов. Вот только таким, как Тигра, среди них делать нечего. Ее я тоже заметил. Она стояла в первом ряду и не сводила обожающего взгляда с Иннокентия.

Прошло, примерно, полчаса, прежде чем Кеша закончил свою религиозную пропаганду. Толпа, пришедшая на эту своеобразную молитву, распалась на мелкие кучки и все заговорили разом. Надо думать, делились впечатлениями об услышанном. Я начал протискиваться поближе к середине залы. Мне очень хотелось расспросить Стропилина, какая благодать на него сошла, если он превратился из дворника в вероучителя? Однако, когда я достиг середины комнаты, бывшего инструктора райкома ВЛКСМ и след простыл.

Антонины Павловны тоже. Уж не снизошел ли до нее, простой грешницы, Учитель? Интересно, как это он ее будет посвящать?.. Испортит девчонке жизнь, поганец! Я видел, как шелохнулась портьера, закрывавшая стену напротив. Что там? Окно или дверь? Я шагнул к портьере, отдернул ее и увидел арку с полукруглой дверью. Его перегораживал двуногий живой «шкаф», точная копия того, которого я встретил в прихожей. «Шкаф» протянул лапищу, чтобы взять меня за плечо и развернуть в обратном направлении. Пришлось ему сделать бобо.

— Я хочу пообщаться со своим старым школьным товарищем, — принялся объяснять ему я, покуда он корчился у моих ног и сучил ножками. — А ты мне мешаешь, гражданин-товарищ!

Отбросив телохранителя, я продолжил путь. Толкнул дверь, которая перекрывала арку. Дверь оказалась заперта, но я толкнул ее сильнее и задвижка не выдержала. Створка с грохотом шарахнула о стену. Я вошел и увидел испуганную физию Кеши, который занят был свершением священнодействия, а именно — стягивал через голову посвящаемой блузку. Узрев вторжение грешного, Учитель продолжил истерично тянуть блузку на себя, да так, что мне стало страшно за голову Тигры.

— Оставь девушку в покое, шарлатан! — сказал я ему. — Голову оторвешь.

Стропилин разжал пальцы и отскочил от Разуваевой. Та, всхлипывая, стала облачаться обратно.

— Как ты здесь оказался? — прохрипел Иннокентий. — Где Коля⁈

— Если ты насчет своего телохранителя, то по-моему у него перелом запястья, — спокойно произнес я. — Что касается твоего второго вопроса, то я приехал, чтобы приобщиться к вашей внеземной мудрости, о, Учитель! Может, я хочу пройти очищение? Поможешь?

Я с издевкой смотрел на Кешу. Антонина Павловна уже справилась с деталью своего гардероба. И теперь не знала, куда девать глаза. Я подошел к девушке, снял пиджак и накинул ей на плечи.

— Я прошу тебя, никому не рассказывай о том, что ты здесь увидел, — пробормотал Кеша.

— Ничего не могу гарантировать, — сказал я. — Я не знаток уголовного кодекса, но по-моему это называется мошенничество. Какую хрень ты тут впариваешь, Иннокентий?..

— Нет, Саша! Ты не так все понял. Я действительно прозрел. Принял в душу высшую сущность. Все это — мои философские размышления о духовности… — принялся мямлить Стропилин. — размышления о поиске своего пути, своего создателя. У каждого он свой. Я так считаю…

— То есть, ты на этих бдениях излагаешь свою точку зрения?

— Да…

— И на истину не претендуешь?

— Не претендую…

— Тогда к чему все эти поклоны, обряды, завывания о том, что ты истину глаголешь? — продолжал я допрос. — Чтобы девушек в постель затаскивать и с местных воротил деньгу тянуть?..

— Это была ошибка, — залепетал он. — Я все исправлю…

— Антонина Павловна, ты все слышала? — спросил я. — Понимаешь теперь, какое посвящение тебе уготовил этот тип?

— Понимаю, — сквозь слезы пробормотала она. — Он подонок…

— Слышь, фармазон? — снова обратился я к «Учителю». — Ты либо сейчас выйдешь к этим придуркам, которые пришли слушать твою галиматью, и все им расскажешь, либо завтра будешь давать показания в УВД!.. Ты уже соскучился по допросам в кутузке?

— Не выдавай, дружище! — заканючил тот.