Юрий Нестеренко - Юбер аллес (бета-версия) Страница 193

- Сотню я постараюсь достать, но, что касается остального...

- Об остальном поговорим, когда будет первый взнос. Может, я от большой доброты тебе какую скидку и сделаю, особенно если Андрюшу мне найдешь. Но если в 15:00 субботы у меня не будет твоей сотни тысяч, в 15:01 у мальчишки не будет головы. Я знаю, он тебе не сын, но все равно такое тебя вряд ли порадует. Ты уж извини, но я - человек деловой, разводить обычную канитель и начинать с пальцев мне некогда... Усек?

- Допустим. Как мне с тобой связаться для передачи денег?

- А ты не суетись. Когда надо будет, сам с тобой свяжусь. Ну все, время пошло, - в трубке щелкнуло, и зазвучали гудки отбоя.

Власов немедленно вызвал из памяти целленхёрера номер Никонова. Однако вместо майора в трубке откликнулся женский голос автомата, сообщивший о временной недоступности абонента. По каким таким подземельям он лазит? Впрочем, хорошо еще, если все дело просто в подземельях... Есть, конечно, и другие номера телефонов, вплоть до стандартного полицейского "110". Но эту информацию он хотел отдать именно Никонову. Отдать - и кое-что получить взамен.

Ладно, может, в ближайшие минуты майор все же объявится. Скверно, что уходит время, но зато перед разговором можно лишний раз обдумать ситуацию.

Итак, Спаде принял его не за полицейского, а за "коллегу", пытающегося наладить поставки штрика в Москву. Это вышло удачно... хотя, если вдуматься, вполне логично. Поведение Власова в подземке совершенно не походило на поведение полицейского агента. Тот не стал бы обрывать переговоры на середине и открывать стрельбу, а, напротив, заплатил бы заранее выделенные начальством деньги и постарался бы вызнать все подробности о бургских дуфанах. И, кстати, не исключено, что Спаде и впрямь выложил бы все, что о них знает, даже подозревая, что имеет дело с полицейским - ибо ликвидация торговцев штриком в его интересах, а если на этом попутно можно подзаработать, то и тем более. Рассуждения о воровской чести - это все для слезливых блатных романсов. А почему, кстати, Спаде так не нравится штрик? "Западло" - это, конечно, не объяснение. То есть вообще-то уголовники представляют собой самый низший и вырожденческий слой общества, а потому их псевдокультура весьма близка к псевдокультуре дикарей, строящейся на системе ритуалов и табу. Кажется, этой теме посвящена одна из ранних работ Лихачева, написанная после освобождения из большевистского лагеря... Но Спаде умнее среднестатистического бандита - да и среди главарей других фанду наверняка есть образованные. Что он там плел про рынок? Ну ясно - благодаря жестким законам Райхсраума рынок наркотиков очень узок. Он не может безнаказанно вместить еще один товар. Новый наркотик может прийти на него, лишь потеснив старые - для чего у штрика, учитывая его потребительские качества, есть очень неплохие шансы. А не все ли равно наркоторговцам, какую дрянь продавать? Нет, не все равно. Традиционные наркотики имеют низкую себестоимость и идут главным образом из Средней Азии и самой России - то есть сеть их поставщиков контролируется российскими криминальными кругами. Штрик - совсем другое дело. Его точная рецептура в Райхсрауме неизвестна, поставщики находятся в странах атлантистского Запада и никак не подконтрольны российским дуфанам; кроме того, штрик весьма недешев в производстве, плюс высокие транспортные издержки, связанные с необходимостью доставлять наркотик извне Райхсраума. Таким образом, российские наркоторговцы, "подсевшие" на штрик, окажутся в такой же рабской зависимости от западных поставщиков, как их клиенты - от них самих, и вдобавок сильно потеряют в прибылях. Вероятно, именно это, а вовсе не особенности поведения подштрикованных - главная причина, по которой штрик был объявлен табу большинством русских бандитских "королей". Пограничный Петербург с его портом, куда заходят суда в том числе и атлантистских стран, и большим наплывом западных туристов - очевидно, чуть ли не единственное исключение. Но дальше штрику хода нет.

Однако Спаде находится в отчаянном положении - настолько, что, сам того не желая, постоянно проговаривается об этом. Деньги нужны ему срочно, это очевидно. Так что он, наверное, рискнул бы связаться и со штриком - но его банда сейчас слишком ослаблена, и войны с другими криминальными группировками ему не выдержать. Особенно учитывая, что его отношения с ними и без того далеки от радужных. Посему он вынужден выступать блюстителем "воровского закона"... но как именно? Постоянно подчеркивая, что штрика не должно быть в Москве - но не в "большой России". Тут он, напротив, готов предложить свои услуги посредника - и лучше всего, конечно, монопольного посредника - по переправке штрика через Москву вглубь страны. Обрушение тамошних наркотических рынков его, естественно, не заботит.

Но, кстати, не слишком ли длинной получается цепочка? Учитывая изначальную дороговизну штрика и тот факт, что конечная цена не может быть запредельной - лишнему посреднику достанутся жалкие крохи, да и для продавца, коим Спаде считает Власова, этот посредник воистину лишний... Что-то тут не сходится. Либо дуфан считает Фридриха совсем уж "сукером" (Власов догадался, что это слово происходит не от русской суки, а от английского sucker), либо - Фридрих ощутил в животе приятный холодок озарения - либо изготовителем! Не звеном в цепи, тянущейся из Атлантического блока. А тем, кто нашел способ производить штрик в самом сердце Райха. И притом - дешевый способ. Если бы такой человек - или группа людей - действительно появились, у них был бы прямой резон штурмовать со своим товаром Россию, невзирая даже на сопротивление местных фанду. Собственно, Россия в этом случае - оптимальный рынок сбыта: она велика, порядка в ней все же меньше, чем в Фатерлянде, а доставлять в нее наркотик легче, чем за пределы Райхсраума (где, кстати говоря, и местные криминальные группировки куда могущественней). И ожидаемые барыши настолько велики, что вполне окупают помощь какого-нибудь Спаде - и в самом деле весьма небесполезную для чужаков из Дойчлянда. Так что бывший спецназовец, считающий себя очень умным, недаром норовит пристроиться к этому делу. Тот факт, что при этом он вымогает деньги у своего потенциального партнера, грозя убить заложников, его ничуть не смущает. Ведь, по "воровским понятиям", он лишь поступает по справедливости - пришелец из Берлина нанес ему незаслуженную обиду первым и должен за это заплатить. Собственно, для человека его типа Спаде разговаривал со своим обидчиком почти что дружески - даже выразил недвусмысленную готовность снизить сумму выкупа, хотя, разумеется, насчет первого взноса он ничуть не блефовал. Очень хорошо, что игра в фальшивое спокойствие удалась - бандит и впрямь поверил, будто старшая и младший Галле представляют для Фридриха ценность. В итоге он заглотил сразу два крючка - обещание денег сейчас и перспективу сотрудничества потом. Будем надеяться, большой дуфан уже не успеет с них сорваться, и его ждет двойное большое разочарование, которые он так не любит...

Но что, если... - эта мысль была словно контрастный душ на фоне предыдущей - если в своих рассуждениях Спаде прав? До сих пор Фридрих полагал, что наркотик, подброшенный фрау Галле, был не более чем чьей-то провокацией, скорее всего, с политическими целями. Но что, если дешевый германский штрик и впрямь существует, и незадачливая журналистка, сама того не подозревая, действительно должна была доставить в Москву его образцы? Тогда ее романтическая поездка на "Запорожце" с Грязновым обретает совсем иной оттенок - хотя, конечно, Грязнов не мог не понимать, что после тюрьмы никаких образцов у нее уже нет...

Власов еще раз проверил телефон Никонова. Абонент по-прежнему был недоступен.

Итак, Грязнов. И, кстати, его свободолюбивые соратники, коих Спаде именует придурками - надо сказать, не без оснований. Понимали ли они, с кем говорят, когда дуфан их распрашивал? Или им достаточно было знать, что это "друг Андрея"? Вероятнее все-таки второе. Большинство из них, любящих порассуждать о легализации наркотиков и гуманном отношении к преступникам, реальных наркоторговцев и убийц, скорее всего, все же чураются. Кто из моральных соображений, кто из банального животного страха. Нет, едва ли они много знают, хотя, в любом случае, как следует перетряхнуть их не помешает, хотя бы для острастки. Грязнов - другое дело. Предположим, он действительно закладывался на то, что приезд Галле позволит ему рассчитаться со Спаде. Возможно, под это дело он даже залез в долги перед компаньоном еще глубже. Но - не выгорело. А Спаде, разумеется, ждать не согласен, тем более что и сам находится в похожей ситуации. Грязнов в панике бежит в Петербург, надеясь достать нужную сумму там. Как и у кого он может добыть быстро и много? Ответ напрашивается. У бургских торговцев штриком, мечтающих проникнуть на запретный для них московский рынок. Контакты с ними Грязнов, надо полагать, завязал еще в свои прошлые визиты в город на Неве - но до сих пор отвергал их заманчивые предложения, не то из брезгливости, не то из трусости. Однако теперь решил, что терять ему уже нечего... А ведь, если Грязнов объявился в Бурге утром 9 февраля, то он здесь уже шестой день. Мог уже обделать свои дела и вернуться. Но нет, раз он все еще не рассчитался со Спаде, значит, переговоры с местными дуфанами оказались сложнее, чем ему бы хотелось. Или он все же до последнего надеялся найти другое решение, не связанное со штриком - но времени у него уже совсем не осталось...