Алексей Евтушенко - Сдвиг Страница 2

Пыльная русская дорога, мало чем отличающаяся от тех, что худо-бедно, но соединяли города и веси России и сто, и двести, и пятьсот лет назад, плавно устремлялась вниз и пропадала метрах в трехстах впереди в плотном белом тумане, похожем на одинокое большое облако, которое плыло себе по небу, плыло, потом устало и прилегло на землю отдохнуть, прикрыв собой дорогу, поле слева от дороги и часть леса справа.

Если бы я курил, то сейчас, вероятно, достал бы сигарету и поразмышлял какое-то время над тем, что вижу. Но я не курил уже год и четыре месяца, поэтому размышлять пришлось без никотина. Собственно, все размышления быстро свелись к необходимости принятия решения – ехать дальше или подождать, пока непонятный туман развеется.

«Чего ты вдруг задергался, Даня? – задал я себе вопрос. – Ну, туман. Ну, не совсем обычный. Ты что, метеоролог и знаешь все виды туманов? Мало ли какие погодные условия могли здесь спонтанно сложиться?! Определенная температура, давление, влажность и, пожалуйста, – пласт тумана на локальной территории. Да, похож на облако. Так ведь облако – это и есть туман, по сути. Конденсированный водяной пар. Вперед, заказчик ждет».

Я огляделся еще разок (никого на дороге и вокруг, только стая неопознанных птиц танцует в небе загадочный плавный танец), послушал секунду-другую окружающую тишину, сел в машину и поехал.

За свою жизнь мне приходилось попадать в разные туманы. Летний утренний в лесу, струйками поднимающийся от травы под теплыми лучами солнца и пропадающий в вышине. Это туман бодрости, он всегда обещает яркий хороший день.

Вечерний над рекой, когда из лодки силуэты деревьев на берегу кажутся таинственными застывшими существами, только и ждущими, чтобы ожить и приблизиться на шаг к воде, как только вы отвернетесь, а неожиданный плеск крупной рыбы заставляет вздрогнуть и поплотнее запахнуть ветровку. Это туман размышлений, которые не обязательно приведут вас в жизнерадостное настроение. И даже, скорее, наоборот. Если, конечно, вы не причалите к берегу, не разведете костер и не запьете черным крепким и сладким чаем миску только что сваренной обжигающе-вкусной ухи.

Городской серый зимний туман, который может случиться в любое время дня и ночи. Он окутывает город холодным сырым одеялом, приглушает огни и звуки, навевает меланхолию. Это туман воспоминаний. Лучше всего переносим в барах старых европейских городов рядом с другом и рюмкой-чашкой чего-нибудь согревающего.

Сравнить этот туман с каким-либо из перечисленных или другим я не успел. Потому что стоило машине погрузиться в его молочную полупрозрачную белизну метров на двести, как над головой раздался треск, словно невидимый великан разорвал в ярости крепкую мешковину, и мой «Патриот» со мной внутри оказался в коконе из ветвящихся молний. Так это выглядело. Нестерпимо сверкающие изогнутые копья природных электроразрядов впились в землю справа, слева, сзади и впереди. Волосы на голове и руках встали дыбом. Тревожно и крепко запахло озоном. Я до отказа вжал в пол педаль тормоза и сам сжался, вцепившись в руль, словно утопающий в спасательный круг. Сердце билось где-то в горле, во рту высохло. И очень захотелось немедленно очутиться подальше отсюда. Лучше всего дома, но сойдет и мотель «У Армена». Пусть опять будет начало восьмого утра, и девушка Оля принесет мне омлет. А я его съем, выпью кофе и попрошу Олю показать мне после работы какие-нибудь живописные окрестности. Прихвачу бутылку вина, легкую закуску, мы сядем в машину и поедем. Ну ее на фиг, эту работу. Даже в прошлом году, когда я стоял безоружный под прицелом двух обрезов в руках напрочь обдолбанных наркоманов, уверенных, что в багажнике у меня несколько кило чистейшего афганского героина, так страшно не было. Или уже в этом, ночью под Тверью, когда… Господи, да прекрати уже, пожалуйста, а то я сейчас об..!

Тут же все закончилось.

Молнии пропали, как будто их и не было вовсе.

Волосы на голове и руках послушно улеглись на место.

Невидимый великан успокоился, забрал остатки мешковины и бесшумно удалился в туман.

И даже сам туман вроде бы начал чуть-чуть рассеиваться.

Я посидел еще несколько секунд, вдохнул-выдохнул, включил первую и осторожно двинулся вперед с одним желанием – поскорее выбраться под голубое небо и солнце.

Туман редел. Вскоре я уже хорошо различал знакомую грунтовку… Стоп. Кой черт знакомую, дорога изменилась! И кардинально. Если раньше это и впрямь была плотно укатанная до бетонной твердости, без единого клочка травки грунтовка, на которой вполне могли разъехаться две машины, то теперь передо мной стелилась едва заметная, заросшая травой, а кое-где кустами и даже молодыми деревцами колея.

Что за чертовщина?

Бросил взгляд в зеркало заднего вида – там продолжал клубиться туман.

Возвращаться? И что мне это даст? Я здесь не для того, чтобы разгадывать нелепые тайны русских дорог. Тайн этих пруд пруди, а мне груз нужно доставить. Вовремя. В конце концов колея в России – это тоже своего рода дорога. Направление обозначено, и ладно. Мой «Патриот пройдет, не зря я его выбрал. А вернуться всегда успею.

Сбросил скорость до двадцати кэмэ в час и, подминая под колеса низкий кустарник и объезжая редкие молодые осинки, внаглую растущие прямо на условной проезжей части, двинулся дальше. Очень внимательно глядя по сторонам.

Удивила меня не только дорога.

По мере того как таяла поначалу довольно плотная и вязкая для взгляда, но, чем дальше по дороге, тем все более легкая и прозрачная туманная дымка, проявлялся и пейзаж по сторонам грунтовки, и небо над пейзажем. Пейзаж, как мне показалось, был прежним. А вот небо стало другим. С самого утра, когда я только покинул мотель «У Армена», потом ехал по относительно ровному асфальту, держа скорость не ниже восьмидесяти, затем свернул на тряскую пыльную грунтовку и, наконец, остановил машину на вершине пологого холма, разглядывая внизу непонятную белую шапку тумана, небо над моей головой было ясное, синее, чистое. На этом почти летнем небе сияло горячее веселое солнце, и ничего, включая прогноз по радио, не предвещало резкого изменения погоды. И вот на тебе – не прошло и четверти часа (точнее, тринадцати минут, именно столько времени я провел в тумане), как надо мной до горизонта тянутся сплошные низкие серо-черные тучи, и вот-вот пойдет дождь.

Он и пошел. Почти сразу же, как я об этом подумал. Не ливень, а так, обычный нудноватый сентябрьский дождик. И тут же я заметил, что навигатор не работает – нет связи со спутником. А значит, определить точно свое местонахождение не представляется возможным. Ну и черт с ним, я и так его знаю. Ладно, забудем про внезапные туманы, дожди, чертовы грунтовки, меняющие свое состояние ни с того ни с сего, и неработающие навигаторы. Еще раз. Моя задача – вовремя доставить груз. И я это сделаю, несмотря ни на что. В конце концов именно за это мне платят, и платят неплохо. Я глянул на часы и включил «дворники». Судя по расчетам, до поворота на частную бетонку оставалось около пяти километров.

Однако поворот не появился ни через пять, ни через шесть, ни через восемь километров. Пропустить его я не мог, ибо смотрел очень внимательно и ехал не так быстро. Или мог? Нет, исключено. Тогда что, ошибка в расчетах? Долбаный навигатор. Или это спутник виноват? Не важно. Важно то, что эдак и опоздать недолго. Я проехал еще пятьсот метров, остановился и вытащил из сумки распечатанную из Интернета карту. Ну да, все правильно. Вот грунтовка. Пусть уже и весьма условная, следует признать, но все же. А вот и поворот на бетонку. Проблема лишь в том, что моя машина на этой карте не обозначена, а значит, карта бесполезна, пока я не знаю, в какой точке нахожусь.

Звонить заказчику и признаваться в том, что заблудился? Нет, это на самый крайний случай. Чего доброго, меня сочтут полным идиотом, и причем будут недалеки от истины. Только идиот мог заблудиться в трех соснах там, где и одной-то поблизости не видать. Хотя нет, вон растет парочка, похожих, как две сестры, впереди и справа, недалеко от условной обочины. Значит, и того хуже – в двух.

Ладно, попробуем иначе.

Сколько там было от поворота с асфальта на грунтовку и до поворота на бетонку? Пятьдесят три километра? Кажется. Или пятьдесят пять? Я в очередной раз посмотрел на спидометр. Если ему верить, получается, что по грунтовке я проехал пятьдесят шесть с половиной камэ. Мой мозг по привычке запоминает такие вещи автоматически и лучше всякого компьютера – жизнь научила. Теперь снова берем распечатанную карту и смотрим на масштаб в левом нижнем углу. В одном сантиметре два километра. И что? Линейки-то нет.

Я подумал, открыл бардачок, порылся в нем и выудил на свет божий коробок спичек, который валялся там с тех пор, как я бросил курить. И еще – полпачки сигарет, кстати. Даже не знаю, почему я все это не выбросил. Вернее, знаю, но признаваться не хочется: вдруг опять до зарезу захочется покурить, а сигарет не окажется? Вечный страх курильщика, даже завязавшего. Некурильщик давно бы спокойно выбросил и сигареты, и спички.