Алекс Кун - Броненосцы Петра Великого Страница 2

Вот и шел, за радугой и запахом тайги. Знакомые мечтают о солнечных пляжах и дачах, бог им судья. Хорошо, что мы все разные, а то на Белом море было бы не протолкнуться от парусников — а так, в самый раз.

Так что Белое море — жди меня в июне, рано конечно, но хорошо что вообще летом отпуск дали. А пока суть да дело, было время позаниматься матчастью. Кстати, совсем забыл за этой ностальгией представить верного спутника в радостях и печалях походов тех лет — надувной разборный парусный катамаран Катран. Полностью индивидуальная сборка по собственному проекту и каждую деталь которого я делал собственноручно, помогая себе напильником и русским словом. Когда Катран первый раз набрал ход, преодолев с моей помощью, детские болезни любого нового проекта, я был кристально счастлив. А потом мы несколько лет привыкали друг к дугу, мерялись характерами. Я пытался командовать, а он делал мне тихонько пакости, а потом наоборот командовать уже пытался он а я вредничал, себе во вред в основном. Но мы притерлись друг к другу, и тогда отпуск я уже не мыслил без Катрана. Вот собственно и вся предыстория.

Саму историю поведу пожалуй с июня месяца и Архангельского берега Белого моря куда я наконец то доехал в свой долгожданный отпуск. Многие подробности мне уже и не вспомнить, за давностью лет. Хотя, начал вот записывать и из памяти так и полезли сценки из той жизни. Попробую собрать из них единое повествование, времени у меня теперь много.

Глава 1

Первая походная ночевка, отвык за год от пенки и спальника, не заснуть. Тент палатки похлопывает от усиливающегося ветра. На пляже, уткнувшись острыми форштевнями в крупную гальку, дремлет Катран, сонно переваливая под ветром плохо закрепленный гик с борта на борт. Мне из палатки хорошо слышно как звякают натягивающиеся снасти, и это то же мешает уснуть. Решив бросить себя насиловать, выбираюсь наружу, подбираю забытый снаружи пендель, успевший набрать на себя росы, и усаживаюсь на него. Белые ночи Белого моря уже вступают в свои права, читать еще нельзя но собрать лагерь можно вполне. Но лень. Закуриваю. Смотрю как море начинает наползать на берег, поморы называют это — море вздохнуло. Очень похоже. Огромное живое существо то искристо-ласковое а то и зло-ревущее, чаще просто свинцово нахмуренное и вздыхающее два раза в сутки. По выписке, заготовленной мной на этот месяц заблаговременно, пик прилива будет к раннему утру. Пожалуй, не буду ждать второго вздоха, а прилягу на отливную грудь первому. Катамаран собран, вещи переупакованы в гермы, собрать лагерь смогу за два часа с ленцой и пивом, бессонница усугубленная белыми ночами — нет смысла откладывать старт. Ветер только вот свежеет, но пока ничего страшного. Достаю вторую сигарету. Собирать лагерь по прежнему лень а время не поджимает. Ладно, буду последовательным — кусты, котелок, катамаран.

Примус шумит как маленький реактивный двигатель. На этот раз выяснилось, что забыл дома ветрозащиту ну да это мелочи, помниться москвичи собрав катамараны в Кандалакше выяснили, что забыли паруса на Иваньковском водохранилище (водоем не опознан — прим. ред.) в подмосковном парусном лагере «Крапива» вот это был экстрим. А ветрозащита мелочь, пенкой обойдусь. Первый утренний кофе особо хорош. Возвращает к жизни. Но собирать лагерь лень по прежнему. Наверно пошел откат от вчерашней лихорадочной постановки лагеря и сборки катамарана. Буду считать это периодом адаптации а не плохими предчувствиями. Но на всякий случай пойду под первой полкой рифов на гроте. Раз уж выхожу пораньше, то имею право спокойно потрамваить первый ходовой день маршрута. Увязывать вещи на катамаран дело муторное. Мыслями ты уже в море а суровая действительность цепляет тебя за штаны и тащит назад к обыденности. Кстати, надо будет герму с кухней переложить в корму, как самую тяжелую, а то волна расходиться а всплытие носами на волну у катамаранов больное место не любят они по волнам скакать, их стихия резать воду и выжимать ветер. Все, буду считать, что вещи увязаны и катамаран к походу готов. Строгого маршрута как обычно нет, есть хотелки. Пойду от Архангельска на Кандалакшу через Соловецкие острова, куда же без них. Будет все плохо — сойду с маршрута в Кеми, а будет хорошо, пойду после Кандалакши в сторону Умбы. Поход не на один день понятно, но за имеющиеся две недели мне таким маршрутом до горла Белого моря не дойти, так что можно просто расслабиться и получать удовольствие. Прилив на пике, катамаран качает скромная прибойная волна, самое время поднимать паруса. Разворачиваю стаксель с закрутки он хлопает наполняясь ветром и приветственно машет шкотовым углом, привычно обтягиваю стаксель вглядываясь в дно, ожидая момента когда глубина станет достаточна для опускания руля и шверта. Глубина нарастает стремительно десяток секунд и плавники моего Катрана выдвинуты полностью катамаран становиться управляемым и послушным, только несколько тяжеловато висит на руле (яхтенный термин обозначающий разбалансировку паруса и киля связанную с неполным или не штатным несением парусов — прим. ред.) это не беда, сей час присмотрюсь к ветру и буду ставить грот. Ветер ровный северо-восток с той стороны на горизонте легкая хмарь берег плавно уходит за спину, волна с правой скулы немного не приятная но предпосылок для аврала пока не видно. Доворачиваю носы на ветер и уравновесив новый курс закрепляю румпель петлей а сам бросаюсь к мачте. Если кто спрашивает, а почему не делать это на земле в спокойной обстановке перед отправлением, могу только пожать плечами — на Онеге я так и делаю, на Ладоге бывает тоже выхожу под полным комплектом, а вот Белое море наглых не любит а учит очень жестко, особенно крейсерские катамараны, которые в отличие от яхты, будучи перевернутыми обратно встать сами не могут. Но и трусов с перестраховщиками Белое море терпит с трудом, по этому выйдя в море почувствуй его настроение, а получив благословение от моря не мешкай раскрывай свои крылья. Как это почувствовать, не расскажет никто просто ты это можешь или нет. Некоторые могут достать языком кончик носа, я не могу, зато чувствую море как большой и единый организм, чувствую его настроение и нескромно пользуюсь этим. Грот ползет по ликпазу на мачту, фал позвякивает об алюминий при каждом рывке, вот наверх уползает третий и самый верхний ряд рифов, подъем продолжаем, из длинной транспортной сумки, пристегнутой к палубе под гиком, выползает бесконечная змея сложенного змейкой грота, приходиться придерживать его коленями иначе свежий ветер мгновенно вытрясет грот наружу и заставит его хлопать как простынь на веревке. Нелегкое это дело, поднимать грот на ходу в одиночку при ветре и волне. Второй ряд рифов уполз наверх и вот наконец первый ряд появился из сумки. Тебя то мне голубчик и надо. Поднимать парус полностью чувствую будет наглостью а брать второй ряд рифов уже перестраховкой. Закрепляем грота-фал, закрепляем первый риф-шкот, обтягиваем первый риф-галс — болтающийся снизу не поднятый остаток грота скручиваем и подвязываем к гику. Катамаран уже несколько увалился под ветер но грот еще не лег на ванты, свободно хлопая он пробует ветер на вкус радуясь выходу из многомесячного заточения в транспортной сумке. А я уже на корме, в одной руке грота-шкот во второй румпель, мне бы еще третью руку под стаксель-шкот ну и заодно четвертую под брасы спинакера. Но пока мутация яхтенных моряков до этого не дошла приходиться зажимать стаксель-шкот коленями — управлять неудобно но сбросить фал со стопоров в случае чего можно. Поза со стороны кажется не очень комфортной, это действительно так, но когда катамаран ложиться на курс и начинает резать волну, об этом как то забывается. Вот и у меня начинается ходовая эйфория. Бакштаг правого галса, впереди чистое море, паруса полные ветра. Как давно я сегодняшний не испытывал это ощущение. Мне уже не вспомнить, что было тогда с собой из вещей а вот ощущение катамарана пришло сразу. Вспоминается глубокая зарубка на мачте чуть выше фаловых стопоров от соскочившего зубила, белый узор каната грота-шкот, проскальзывающий по ладони, с вплетенной в него красной нитью, бурун у пера руля и пенный след на волнах.

Первый ходовой день, седьмой час вахты. Усталость уже берет свое. Погода продолжает портиться. С гребней волн летит пена и стелиться длинными шлейфами. Зверь по имени море нахмурился и засвистел в снастях. Стаксель уже давно свернут и на гроте взята вторая полка рифов. Где то на левом траверзе, судя по GPS (неизвестная аббревиатура, предположительно относящаяся к навигации — прим. ред) примерно в 30 километрах залив Унской губы. Похоже пора туда прятаться. Доворачиваю на запад и начинаю ломиться сквозь волновую толчею почти на полном фордаке. Как обычно для Белого моря, погода портиться быстрее, чем ты от нее убегаешь. Рискую закрепить руль и броситься к мачте убирать грот. Сбрасываю фалы со стопоров и нещадно пихаю грот в сумку, благо большая часть уже свернута рулоном при предыдущих рифлениях. Грот бьется в руках как крупная рыба. Катамаран оставшись без тяги начинает разворачивать лагом к волне. Крайне паршиво. Ложусь на сопротивляющийся грот пузом, прижимая его к палубе а сам тянусь к стаксель шкоту. Чуток выпускаю шкотовый угол стакселя из закрутки, искренне надеясь, что ветер распушить закрученный стаксель просто не успеет а маленький платочек торчащего стакселя сыграет роль флюгера. Главное не встать к волне боком, волна разошлась уже злая и с гребнем. Стаксель стабилизировал Катрана вполоборота к волне, и то хорошо но фал закрутки ползет в стопорах, намекая что это не на долго. Лихорадочно уминаю грот в сумку, ткань жалко, совсем еще свежий рип-стоп но эти мысли на втором плане. Из бокового кармана сумки достаю фаловый угол триселя, дальше по отработанной схеме вздергиваю трисель на мачту пониже и начинаю разгонять катамаран, пока он не приходит в чувство и начинает слушаться руля. Последний финт — закручиваю как могу плотно стаксель, в очередной раз кляня себя за леность и отсутствие штормового чехла для него. Теперь снова можно побороться. Ход есть, значит и управляемость есть, мой брезентовый трисель порвать будет непросто, даже разыгрывающейся непогоде, сам я уже давно на шлейке и пристегнут к спас-концу. Поборемся зверь по имени Море? Я чувствую, ты не на меня злишься, просто я попал под чужую раздачу, мне от этого конечно не легче но и пакости лично мне ты делать не будешь, не вырастут неожиданно прямо по курсу скальные клыки и не догонит со спины аномальная волна-убийца. Ты изначально считаешь тех, кто ступил на твое тело способными справиться с твоим крутым нравом и никаких поблажек никому не даешь, ни возраст ни чин для тебя ничего не значат. Критерий только один — справился — можешь ходить дальше, не справился — больше не подходи в случае если первый раз уйти удалось. Я пока справлялся. Но погода продолжала стремительно ухудшаться. Если раньше казалось что мокро, то когда ударили заряды ледяного дождя все бывшее ранее оказалось цветочками. Дождь теоретически лил с неба, но непрерывные струи воды летящие практически параллельно поверхности моря и прорубающие в волнах целые просеки зрелище фантасмагорическое. Для полного сюра не хватает молний ветвящихся по всему небу. М-дя, зря я так. Молнии оказывается то же есть просто их не видно за этой водяной вакханалией и не слышно если далеко, зато слышно если совсем рядом ударяет. И у меня такое впечатление, что молнии ко мне пристреливаются. Вечная дилемма моря можно сбросить мачту опасаясь молний но катамаран потеряет ход и станет неуправляем, да и мачту я только на берегу смогу поставить. Можно оставить как есть и сосредоточиться на убегании от шторма в Унскую губу, но вполне реально получить молнией в металлическую мачту. Все эти рассуждения о заземлении мачт на лодках как были так и остаются от лукавого — когда в тебя попадает заряд в несколько гигавольт с током в канале десятки тысяч ампер а вокруг тебя соленая вода впору задумываться о метафизическом. О чем я собственно и задумывался, убрав на всякий случай части своей тушки максимально далеко от железных элементов конструкции. Молнии лупили уже практически непрерывно, эту бы энергию да в мирных целях. Оценив по самой скромной шкале выплеск энергии все энергостанции мира вместе взятые стояли бы нервно куря в сторонке. Статикой был наполнен весь воздух вокруг, огни святого Эльма должны были бы плясать по всей лодке, но видимо шквальный ливень их расхолаживал. Хотя коронные разряды на топе мачты уже было видно даже за сплошной стеной дождя. Оставалось продолжать бороться, успокаивая себя очень скромной фактической статистикой прямого попадания молнией в лодку. И тут я пополнил собой статистику. Свет и рев по ушам. Похоже молния все же прошла стороной зацепив меня краем канала. Руки трясет, зубы стучат — начинаю представлять как чувствуют себя на электрическом стуле. Черт с ним, с неуправляемым дрейфом — тянусь выдернуть стопор наветренной ванты, это гарантированно завалит мачту вперед и с минимальными потерями. Но дотянуться не успеваю. Еще один рев и вспышка магния по глазам, по пробитому ионизированному каналу от первой молнии пришла ее подружка, а я похоже глубже зашел в область поражения. Зрение не стало, точнее оно стало огненно черным, на огненно белом фоне, как будто смотришь на солнце, угольно черным силуэтом прорисовывался весь катамаран, было видно даже тонкий трос пережженного штага начавший свое падение на палубу и увлекающий за собой закрученный стаксель. Мысли казались вялыми а время остановившимся. Успел поругать себя за проскочившую мысль что бог любит троицу, когда пришла третья молния. Я даже видел как она накатывается, яркий шар и отходящие от него концентрические кольца. Успел подумать — прямое попадание и мир выключили.