Андрей Величко - Экзамен на профпригодность Страница 2

И с удовлетворением оттого, что, кажется, с первого раза попал в яблочко, услышал:

- Питер, а ты случайно головой об что-нибудь твердое не стукнулся? А если нет, то зачем нам все это, ну зачем? Если тебе удастся задуманное, то Россия ведь станет самой могучей страной на Земле и сможет диктовать условия игры всему остальному миру!

- Совершенно верно, и что в этом плохого?

- Да все! Мало того, что ни одна попытка подчинения всего мира не привела к успеху, так после них всегда становилось хуже, чем было до. Причем всем. Но предположим, что ты у нас такой талантливый и тебе все удастся. Так вот, это будет кошмар. Думаешь, народы смогут нормально относиться к тому, кто навязывает им свою волю? Да нас, русских, тогда весь мир будет ненавидеть! Как англичан в Индии или турок в Армении и на Балканах. А ни одно государство не может развиваться без риска, что для него когда-нибудь наступят трудные времена. И в случае даже частичного успеха твоих планов Россию тогда просто порвут на части и сожрут. Всем миром, забыв междусобойные распри. Но даже если до такого и не дойдет, все равно роль властелина всей Земли окажется губительной для страны, и в первую очередь для тех, кто ею правит.

А ведь и верно, прикинул император. В двадцатом веке мир был двухполярным, и обе противоборствующие стороны - Америка и Советский Союз - вынуждены были вести себя сравнительно прилично, чтобы не потерять своих сторонников и по возможности внести смятение в умы чужих. А когда Советский Союз развалился, Америка, оставшаяся без соперника, отслеживающего все ее промахи, пустилась во все тяжкие и стала даже не мировым жандармом, а прямо каким-то мировым гопником. Когда ей было кого опасаться, она все-таки вела себя не так. Понадобилось ей повоевать с русскими в Корее - так после войны она приложила немалые усилия для подъема экономики доставшейся ей южной части страны. А в двадцать первом веке - в Ливии, например? Все разбомбила, разгромила, да так и бросила. В результате найти страну, где американцев любят, стало затруднительно. А стоит ей только чуть ослабнуть - все ее вассалы и прихлебатели, не говоря уж о пострадавших от бомбежек, тут же накинутся на пошатнувшегося гиганта и разорвут, это к гадалке не ходи.

Таким образом, надо прилагать усилия не к ослаблению всех возможных конкурентов России, а, наоборот, к усилению наиболее слабых из них, чтобы в конце концов они стали примерно равными по силе и начали перманентную и не приводящую ни к каким революционным изменениям грызню между собой. России же в подобных условиях надо вести себя так, чтобы ей было что предложить всем противоборствующим сторонам.

- Вот! - удовлетворенно сказала Елена, выслушав только что появившиеся соображения мужа. - Я же знала, что ты умный, тебя просто иногда нужно подтолкнуть в правильную сторону. А что ты собираешься всем предложить?

- Как что? То, чего постоянно не хватает в любом противостоянии - деньги. А со временем, когда в мире поймут их ценность, и технологии.

- Да, но где же мы столько денег-то возьмем?

- Деньги - это овеществленное в золоте или иных носителях доверие, - пояснил Сергей. С гордостью, ибо он до этого додумался сам, и не сразу, а в результате довольно длительных размышлений. - Так вот, где взять золото, я знаю, осталось только придумать, как, не привлекая лишнего внимания, его оттуда выкопать и вывезти. Кроме золота, нам еще нужна идеология, которая будет вызывать доверие.

- Это что и как? - не поняла Лена. Она, постоянно общаясь с императором и читая материалы из захваченных им в прошлое планшетов, знала уже довольно много новых и необычных слов, но с «идеологией» до сих пор не сталкивалась.

Если честно, то Сергей и сам толком не представлял, что же конкретно означает это слово, но мнение о том, что оно должно означать, у него уже сложилось.

- Понимаешь, идеология - это общепринятое объяснение наших целей, составленное так, чтобы ни у кого ни внутри страны, ни вне ее не возникло ни малейшего сомнения в их исключительном благородстве. Например, почему мы должны помогать тем из наших соперников, кто настолько ослабел в борьбе с другими, и тоже нашими же недругами, что готов из нее выйти? Да потому, что вспомоществование слабым - это долг христианина! Или из каких соображений давать займы тому, кто без них точно проиграет, а с ними еще побарахтается, тратя и свои силы, и соперника. Ну типа должны же мы помогать бедным, ибо в чем еще может быть смысл жизни? Только так коротко нельзя, здесь нужны более развернутые обоснования, без них дело может не дойти до слез умиления. Вот, значит, надо найти человека, который все красиво и убедительно напишет. И будет время от времени свое творение корректировать, когда приоритеты нашей внешней политики в силу каких-либо причин изменятся.

- Ох, - вздохнула императрица, - ну почему нельзя вести дела по-честному? Нет, я, конечно, понимаю, что нельзя, но все равно жалко. А насчет такого человека, чтобы мог придумывать идио... ну, эти, идеологии, я запомню и в случае чего постараюсь его не пропустить.

- Честность - замечательная вещь и очень ценная, - пояснил свое видение проблемы император. - С честными людьми гораздо приятнее взаимодействовать, особенно мне, еще не дошедшему до таких высот духа. Можно иногда позволить себе то, что в общении с жуликами заведомо не пройдет - мигом раскусят, сволочи. Но так как на самом деле до столь благостной картины не ближе, чем до Луны, приходится применять разделение труда. Бабка это отлично понимала, до сих пор о ней жалею. То есть император, в отличие от некоторых своих царедворцев, должен быть добрым, честным и справедливым. Не волнуйся, императрица тоже, но на нее возложена дополнительная обязанность - являться еще и милостивой. Да, чуть не забыл. Вот тебе список - опять проворовались, гады, хотя сейчас их уже меньше, чем было в прошлом году. В общем, настала пора снова немного уменьшить их поголовье. Но именно немного, поэтому на ближайшем заседании Госсовета попроси, пожалуйста, чтобы я помиловал тех, чьи фамилии подчеркнуты синим карандашом.

- А которые красным?

- Про них выступит Павшин и будет требовать обратного. Он, как ты в курсе, олицетворяет собой то, что не пристало обладающему всеми вышеперечисленными достоинствами императору.

- Мерзавец он и подлец, - грустно констатировала Лена.

- Разумеется, а не будь этот негодяй таким, зачем бы он нам был нужен? Хотя, конечно, без плотного присмотра его оставлять никак нельзя, так я и не оставляю. Да, и на досуге составь, пожалуйста, список, какие, по-твоему, страны тянут на полюса многополярного мира. Я составлю свой, а потом мы их сравним и решим, кому и чем помочь, а кому и чем наоборот.

Вот так появились первые наметки долгосрочных планов российской внешней политики. Для их воплощения в жизнь требовалось ускорить подготовку к разработке золотых месторождений Южной Африки и Клондайка, этим император собирался заниматься сам. А также продолжать развивать новые технологии. Это давно уже взяла на себя его жена, и Сергей с сожалением видел, что временами она буквально зашивается, но ничего поделать не мог, однако тут вмешался случай. В тридцать восьмом году вдруг прямо во двор Лефортовского дворца невесть откуда свалился старый знакомый Новицкого, Яков Николаевич Саломатин с кошкой на руках и здоровенным ящиком под ногами, в коем потом нашлось довольно много интересного. Несмотря на то, что за время сидения в силуре он, по мнению Сергея, слегка поехал крышей, не найти ему применения стало бы преступлением. Ведь он был настоящим инженером и ученым, а не недоучкой наподобие императора.

Глава 2

Как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. До разработки золотых россыпей Клондайка дело дошло только в сороковом году, а Витватерсранда в Южной Африке - вообще в пятьдесят третьем. Император по характеру был очень осмотрительным человеком и не любил что-либо делать впопыхах.

Как ни странно, толчок освоению Южной Африки непроизвольно дал купец Никодим Владимирович Уткин, отец первого среди людей воздухоплавателя графа Глеба Уткина, ныне командующего Императорским воздушным флотом. В свое время купец получил от молодого царя легкий выговор за то, что он, обещая кому-то в чем-то посодействовать перед императором, плату иногда брал натурой - если, конечно, та была достаточно привлекательной - а налогов с этого гешефта не платил.

Когда подобные удовольствия прекратили быть бесплатными, купец стал предаваться им существенно реже. Во-первых, из-за жадности. А во-вторых, сказывался довольно почтенный возраст. Но все же иногда он позволял себе слегка тряхнуть стариной, и в конце концов неожиданно для себя допозволялся - очередная пассия ухитрилась затащить его под венец. Впрочем, он был не больно-то против и даже успел полюбоваться на дочь, прежде чем мирно скончаться от старости.