Дмитрий Шидловский - Самозванцы Страница 2

В конце перестройки Басов занялся бизнесом. Небезуспешно, благо связей среди бывших комсомольских, партийных работников и сотрудников КГБ, стремительно занимавших командные посты во властных структурах, банках и внешней торговле, у него было предостаточно. Сказалась безумная популярность карате в конце восьмидесятых, когда через зал Басова прошла добрая половина горкома ВЛКСМ и сотрудников «Большого дома». Долгое время всё было великолепно, но вот в конце 1993‑го произошла какая‑то некрасивая история с приватизацией одного из комбинатов в Ленинградской области. Партнер Басова был убит в собственном подъезде, а сам Игорь исчез. Тогда Крапивин уже думал, что потерял друга навсегда. Но через два года Басов объявился вновь. Сказал, что всё это время жил в Китае, занимаясь у некоего большого мастера чинна и тонкого меча, и что эти занятия открыли ему на многое глаза. Когда же Крапивин поинтересовался, что же такого нового усвоил Басов в Поднебесной, тот как‑то странно усмехнулся и сказал: «Знаешь, я как собака теперь. Всё понимаю, сказать ничего не могу». Впрочем, на последовавшей затем тренировке Крапивин на своей шкуре почувствовал, насколько Басов изменился.

В большой бизнес Басов не вернулся. Открыл элитный клуб восточных единоборств, где преподавал карате, чинна[3] и кендо.[4] Сам активно занимался айкидо, для чего несколько раз в год летал в Японию. Его снова стали приглашать на съемки фильмов и, к удивлению Крапивина, Басов не отказывался. Некоторое время Игорь с удовольствием участвовал в съемках в качестве каскадера, потом стал лишь консультировать создателей фильмов. Год назад Басов съездил под Псков, как он сказал, на съемки нового фильма. Вернулся оттуда какой‑то чужой, нелюдимый и совсем замкнулся в себе. Впрочем, об этом Крапивин судил уже по редким телефонным разговорам. Времени для личных встреч не осталось совсем.

И вот теперь два старых друга неспешно шагали по берегу Нахимовского озера.

– Ну, так и какое у тебя дело ко мне? – снизу вверх посмотрел на старого приятеля Басов.

– А почему ты решил, что дело?

Басов неопределенно пожал плечами.

– Ты прав, дело, – смутился Крапивин. – Ты знаешь, я к тебе с официальным предложением.

– От кого?

– Есть одно учреждение…

– При вашей конторе?

– Примерно. Но курирует ее работу лично президент.

– Ого! Так у тебя ко мне предложение от Владимира Владимировича лично?

– Примерно. По крайней мере, я настоял, чтобы тебя включили в проект.

– В какой?

– Вообще‑то это государственная тайна.

– Тогда и не рассказывай, – небрежно отмахнулся Басов.

– Ты отказываешься? – чуточку обиженно спросил Крапивин.

– Я не люблю государственных тайн, – поморщился Басов. – Слишком брезглив.

Друзья остановились у самой кромки воды и повернулись друг к другу.

– Ты мне нужен, Игорь, – негромко произнес Крапивин. – Если тебя с нами не будет, могут погибнуть десятки и сотни людей. Судьба целых стран может измениться.

– Так за чем же дело стало? – спокойно ответил Басов. – Выкладывай свою государственную тайну.

Часть 1

ОКНО

ГЛАВА 1 Крапивин

Бой был коротким. Даже не бой, а скорее расстрел. Шедшие по дну оврага боевики попали под перекрестный огонь группы Крапивина и были почти сразу уничтожены. Большинство из них даже не успели сделать ни единого выстрела. Теперь Вадим стоял над распростертым на снегу телом Мухаммада. «И что же тебя занесло в эти края из твоей Саудовской Аравии? – подумал он и, посмотрев на окружавшие место боя заснеженные горы, добавил: – А меня что занесло? Я выполнял свой долг, ты тоже думал, что выполняешь долг. В итоге встретились… вот так».

– Командир, есть связь, – доложил Шаров, подавая Крапивину переговорное устройство.

– Первый, я седьмой, – проговорил Крапивин в микрофон, – Докладываю: задание выполнено, объект уничтожен. Потерь нет. Прием.

– Ты где пропадал, сучий потрох? – донесся из рации сердитый голос «первого». – Почему на связь так долго не выходил? Прием.

– Как я докладывал, у объекта была серьезная служба радиоперехвата, – с трудом скрывая раздражение, ответил Крапивин. – Возможно, поэтому он от нас и уходил раньше. Прием.

– Черт с тобой, – недовольно буркнул «первый». – Победителей не судят. Поздравляю. Думаю, можешь сверлить дырочку для ордена. Дело ведь на личном контроле у президента. Но по шапке тебе всё же влетит за то, что из эфира исчез. Два часа назад звонили из центра. Тебя с твоей группой срочно требуют в Москву. Приказывали отозвать с задания, да ты, мерзавец такой, в эфир не выходил и на позывные не отвечал. Так что быстро поднимай своих людей. Куда высылать борт? Прием.

– В точку три, – сухо ответил Крапивин. – Будем через сорок минут. Конец связи.

«Черт знает что, – думал Крапивин, сидя в транспортном самолете. – Зачем мы срочно потребовались в Москве? Может, новый «Норд‑Ост»? Но почему именно мы? На такие дела лучше «Альфу» посылать, «Вымпел», на худой конец. А мы ведь сами диверсанты. Спецназ ФСБ. Разведка, уничтожение ключевых фигур противника, похищения, диверсии – вот наш профиль. В Чечне мы уже как дома. В Таджикистане работали, в Грузию ходили, в Саудовской Аравии даже операция была. А в Москве мы зачем, да еще с такой срочностью? Что за пакость там случилась? Довели страну. Двадцать лет назад, если поступала информация, что у какого‑то урки видели оружие, ставили на уши и милицию, и КГБ, но треклятый предмет, который показался сексоту оружием, находили вместе с уркой. И не только в Москве, но и по всему Союзу. Активно работающие против страны диссиденты не могли спокойно чувствовать себя даже в западных странах. А уж тот, кто задумал террористический акт, не мог считать себя в безопасности ни в одной точке мира, даже изменив внешность. А теперь в столицу только что дивизии ваххабитов с тяжелой техникой не прорываются. Бардак, мать его. Все за деньги купить можно».

Посвятивший жизнь служению отечеству Крапивин очень тяжело переживал развал в стране и спецслужбах. Он никогда не был большим поклонником коммунистических идей, но с детства воспитанный отцом, кадровым военным, в традициях служения родине и жесткой дисциплины считал, что государство должно быть крепким, независимым от любого внешнего влияния, а весь его народ – дисциплинированным. Каждый человек, думал Вадим Крапивин, от рождения несет долг перед своей родиной, и этот долг много больше и куда значительнее, чем долг перед семьей или друзьями. Сам он с честью нес службу, и тем больнее ему было видеть, как многие чиновники превращают государственные посты в кормушку, живут за счет отчизны, паразитируя на теле измученной страны. Собственно, в деятельности всех этих «слуг народа» видел Крапивин источник бед России. И более всего печалило подполковника, что не было никакой возможности исправить положение.

«Что же вы, революцию новую совершать решили? – отвечал он сетующим на развал в стране сослуживцам. – В который уж раз? Сначала прогнали убийц, возвеличили воров. Прогоним воров, посадим себе на шею убийц. Честный человек у власти не удержится, свойство у нее такое. Надо службу свою честно нести. Мы люди военные, наша задача защищать родину от внешних врагов. А страна со временем сама разберется, кто из политиков ей друг, а кто враг».

И все же ему было до слез обидно за плачевное состояние некогда великой державы, служению которой он отдал четверть века.

«Опять грехи каких‑то мерзавцев покрывать будем, – раздраженно думал подполковник.

– Кто‑то прошляпил, кто‑то за взятку «не заметил», а нам теперь спасать. Выручим, не впервой. Но все же как надоело своим телом закрывать бреши, образованные глупостью и воровством!»

На военном аэродроме под Москвой прямо к трапу подкатил «Урал» с брезентовым верхом. Крапивин дал команду отряду на погрузку.

– Куда едем? – быстро спросил он встречавшего отряд капитана.

– Объект «Тибет», – доложил тот.

– Нападение?

– Никак нет. На объекте всё спокойно. Но из Центра пришел приказ срочно доставить вас туда в полной боевой готовности. Вы поступите в распоряжение генерал‑майора Селиванова.

– Тогда трогай, – бросил Крапивин и с легкостью, необычайной для своего грузного тела, отягченного вдобавок бронежилетом и целым арсеналом вооружения, запрыгнул в кузов грузовика.

Об объекте «Тибет» Крапивин слышал только однажды, на одном из совещаний. Как он понял тогда, это был закрытый институт, созданный КГБ еще в семидесятые годы для изучения и разработки новейших систем связи. Оставалось только гадать, зачем в научно‑исследовательском институте, занимающемся вопросами связи, срочно потребовался элитный отряд диверсантов ФСБ. Впрочем, Вадим Крапивин прекрасно понимал, что разгадки ждать долго не придется, а годы службы в самых горячих точках приучили его быть готовым к любому повороту событий. А вот то, что он поступает в распоряжение Селиванова, его совсем не порадовало. Генерала он знал не с лучшей стороны.