Александр Калмыков - На пути "Тайфуна" Страница 2

   С древними эпохами намного проще - сделал одну кольчугу, и можешь изображать в ней викингов, рыцарей, и даже римлян. Как раз такая кольчужка сейчас была надета на меня под курткой. Пользуясь последними теплыми днями бабьего лета, все клубы старались провести на природе свои игры и соревнования. Весь день я провел в подмосковном лесу с такими же, как и я, любителями подраться старинным оружием, а утром меня уже ждали другие соревнования, готовившиеся недалеко от Питера.

   Я очень спешил, поэтому не оставшись на ужин, переоделся в гражданское и приготовился к отъезду. Машина у меня была хотя и не новая, но недавно полированная, и сверкала красивым черным цветом. Чтобы гармонировать с ней и выглядеть более стильно, я перед тем как сесть за руль, надевал черные брюки, рубашку и куртку. Все оружие и снаряжение были сложены в багажник. Короткую кольчугу, надевавшуюся под пластинчатый доспех, я недавно переделал, сделав немного пошире и заменив часть колец, в результате чего она стала более удобная. Но чтобы к ней заново привыкнуть, ее следовало носить почаще. Поэтому, тщательно протерев кольчужку, я надел ее на рубашку, не забыв прикрыть курткой, чтобы на меня никто не таращился.

   Что бы успеть приехать пораньше, и хоть немного отдохнуть, я самонадеянно решил срезать путь, и теперь ехал по незнакомой дороге в сгущающихся сумерках.

   Задумавшись, я на секунду отвлекся от управления машиной, а когда снова посмотрел на дорогу увидел что впереди появился туман, из которого бьет яркий свет фар. От резкого нажатия на тормоз машина даже развернулась, и наполовину съехала на обочину. Посидев с полминуты неподвижно и окончательно придя в себя, я убедился в том, что ни в кого не врезался и все закончилось хорошо. Но свет впереди горел по-прежнему. Вполне возможно, что там случилась авария, и есть пострадавшие.

   Прихватив с собой аптечку для оказания первой помощи, я поспешил вперед, принюхиваясь, не пахнет ли разлитым бензином. Видимость в тумане была нулевая, и ориентироваться можно было только по яркому свету. Не удивительно, что водитель встречной машины остановился. Подойдя ближе к источнику света, я ожидал увидеть очертания автомобиля, но фары, если это были они, вдруг выключились. Когда глаза привыкли к темноте, стало ясно, что непонятный туман уже рассеялся. Вместе с его исчезновением изменилась вся окружающая местность. Асфальтовое покрытие дороги исчезла, и ее место заняла грунтовка с огромными колдобоинами. Моей машины тоже нигде не было.

   Чтобы оглядеться, я поднялся на ближайший холмик, и с него осмотрел окрестности.

   Присмотревшись внимательно к "праздничному салюту", я похолодел. Если ближайшие ко мне вспышки и можно было принять за взрывы петард и ракет, то происходящее в нескольких километрах севернее, напомнило мне совсем другое. Так взрывались снаряды на горящем военном складе. Двенадцать лет назад на артиллерийских складах, расположенных недалеко от Волгограда, начался пожар, продолжавшийся несколько суток. Снаряды рвались не переставая, и ночью вспышки от взрывов были видны издалека. Грохот стоял примерно такой же, как и сейчас.

   Надо было найти людей, и расспросить, что тут такое происходит. Единственным зданием, находящимся в пределах видимости, была большая полуразрушенная церковь, и я решил пойти к ней.

   Неожиданно, сквозь постоянный шум разрывов послышался слабый стон. Так как других планов у меня все равно не было, я поспешил в ту сторону, посмотреть, не нужна ли моя помощь. В слабом свете зари мне удалось разглядеть раненого, сидевшего на ящике, и держащегося за окровавленную ногу. На нем была форма солдата Красной армии начала сороковых годов.

   - У вас тут что, тоже реконструкция?

   - Нет, там бой идет. Я нес боеприпасы, но мне шальным осколком ногу задело.

   - Я вам сейчас помогу.

   - Не надо товарищ, лучше отнесите патроны на передовую, а до медсанбата я сам как-нибудь доберусь.

   Достав из автомобильной аптечки бинт в стерильной упаковке, и разрезав штанину, я быстро обмотал раненую голень солдата. Спасибо приобретенному в ролевых играх опыту перевязки.

   - Похоже, перелома нет, так что сейчас возьмете палку и дойдете до медпункта. Только на раненую ногу не опирайтесь.

   И тут меня посетила просто великолепная идея, как можно узнать текущую дату, не вызывая подозрений.

  -- Боец, у вас сотрясения мозга нет? Сознание ясное?

  -- Да вроде, да. А вы товарищ...уполномоченный? - Видимо из-за кожаной куртки он принял меня за опера или особиста.

  -- Нет, меня еще не призвали. Старший лейтенант запаса Андреев. Давайте проверим. Назовите свое имя и сегодняшнюю дату. - Спрашивать о номере части я поостерегся, все-таки военная тайна.

  -- Федоров я, Василий. А сегодня 18 сентября 1941 года.

  -- Ну хорошо, а теперь поспешите.

   Федоров заковылял в медсанбат, опираясь на палку, а я машинально схватил тяжеленный ящик, взвалил на плечо и зашагал в сторону передовой. Произошедшее было для меня некоторым шоком, хотя надо признать, не очень сильным. Прочитав не один десяток книг про попаданцев, я не относился к происходящему как к чему-то невероятному. Вопросов, что делать, тоже не возникло. Надо помогать своей стране. Вот только как? Если бы у меня был с собой мобильник или еще какие-нибудь устройства из будущего, то все было бы просто. Но без них мне никто не поверит, а значит, вариант "всезнающего советника" Верховного отпадает. Что еще остается? Устроиться где-нибудь на завод или в КБ я не могу, навыков работы без компьютера у меня нет. Отсутствие документов еще можно попытаться свалить на войну и эвакуацию, а вот то, что я ничего не умею делать, гораздо хуже. Впрочем, как и большинству нормальных людей, мне не хочется отсиживаться в тылу, пока идет война. А значит, остается только один путь - на фронт. Ну что же, вот как раз туда я и иду.

   Теперь надо решить, воевать ли мне рядовым бойцом, или претендовать на место командира. Хотя я и отучился на военной кафедре и даже отслужил в армии, но насчет своих способностей никаких иллюзий не питал. Те немногие теоретические знания, которые у меня были, давно выветрились из памяти. А практических навыков не было и вовсе, так как во время прохождения службы я занимался чисто канцелярской работой на древних ЭВМах. Но с другой стороны, сейчас, в сорок первом году, командирами рот ставят младших лейтенантов - вчерашних школьников, закончивших ускоренные курсы. Неужели я не дотягиваю до их уровня? Те более, что сейчас очень многие командиры действуют не очень грамотно: карты читать не умеют, ложные позиции, предусмотренные наставлениями, не строят. Боевого опыта нет не только у меня, но и у большинства кадровых военных, не говоря уже о недавно призванных в армию. К тому же, мое послезнание о войне должно неплохо помочь.

   Правда, если я собираюсь стать комвзвода, то тут есть большая проблема. Нынешние уставы, в мое время безнадежно устаревшие, значительно отличаются от современных, и я о них ничего не знаю. Единственное, что твердо усвоил из книг, это не назвать красноармейцев солдатами, а командиров - офицерами. Обычно на этом попаданцы и прокалываются. Кстати, хорошо что на мне сейчас обычные брюки, а не джинсы, а на куртке нет никаких надписей. Хотя бы внешне я не выгляжу странным, если только не считать отсутствия шляпы.

   Хорошая физическая нагрузка, выражавшаяся в таскании тяжестей, и острый угол ящика, больно давящий на плечо, не давали мне слишком глубоко погрузиться в дебри самоанализа. К тому же быстро темнело, идти стало труднее и приходилось внимательно смотреть под ноги. Правда, постоянно появлялись яркие вспышки взрывов, но они слепили глаза а потом быстро гасли, и скорее мешали, чем помогали освещать путь.

   Вдруг что-то неприятно взвизгнуло совсем рядом со мной, и от ближайшего дерева отлетело облако щепок и кусков коры. От неожиданности я споткнулся, и чуть не уронил свою ношу. Хорошо еще, что я недавно ходил в туалет, а то мог бы случиться маленький конфуз. После такого стресса, когда ты чуть не погиб, люди или впадают в апатию, или же у них происходит выброс адреналина в крови. К счастью, мой организм выбрал второе, и я ринулся вперед с удвоенной энергией и с притупленным чувством страха.

   По мере приближения к месту сражения взрывы становились все громче, и уже стал слышен посвист пуль над головой, так что пришлось переместить ящик с плеча на спину, и идти дальше пригнувшись. Но вот, наконец, линия окопов. Людей в ней не было, ни мертвых, ни живых, и вся она была перерыта воронками. С облегчением я спрыгнул вниз. Теперь есть хоть какая-то защита от визжащих то и дело осколков. Вылезать наверх мне решительно не хотелось, и я пробежался вдоль окопа в поисках хода сообщения, ведущего дальше. К счастью, бойцы, копавшие линии обороны, ничего не забыли, и ход, ведущий в нужном направлении, быстро нашелся. Он был не очень глубоким, и идти все равно пришлось пригнувшись. Сообразив, что прикрываться от пуль и осколков ящиком с боеприпасами все-таки не стоит, я переместил его вперед. Идти согнувшись, прижимая к себе тяжелый и неудобный груз, было трудно, но мои мучения скоро закончились. После очередного поворота ход сообщения пересекался с окопом, в котором находились люди в красноармейской форме, стреляющие из длинных винтовок времен войны.