Александр Солженицын - Красное колесо. Узлы V -XX На обрыве повествования Страница 2

Наше наступление 11-й и 7-й армии под Злочевом и Бржезанами начато, при изобилии тяжелых снарядов и артиллерии, еще невиданной (и последней) в русской армии двухдневной артподготовкой (мастерски спланированной п-ком Киреем). Затем за 18 и 19 июня продвинулись на 2-5 верст, взяли 18 тыс. пленных, и остановка. (Немцы предусмотрительно уже подвели сюда 5 дивизий, переброшенных с Запада.) Но разложившиеся в/ч и вовсе в наступление не поведены, а в боях гибнут лучшие ударные отряды и офицерский состав. Распропагандированный большевиками гвардейский Гренадерский полк самовольно снялся с позиций и отошел в тыл на 20 верст.

От первого же дня успеха – победные реляции прессы и всюду подъем духа. Восторженные стихийные всесословные демонстрации 19 июня в Петрограде. Уличные речи Милюкова. „Вечная память” поется толпой на коленях у Исаакия. Кадетские митинги: Наша армия возродилась! Революция спасена от анархии! – Церетели на Съезде Советов: Открывается новая эра нашей революции, демократическая армия защитила ее. „Известия СРСД”: День великого перелома. – Восторги союзников: „Керенский – самый молодой военный министр в мире.” (Очевидно, войдет в историю „наступление Керенского”?)

После перерыва – еще два дня тяжелых боев 11-й армии. 1-й Гвардейский корпус, краса гвардии (но без Преображенского и Семеновского полков), отказывается идти в атаку: „Хватит с нас, пусть теперь другие! Зачем умирать за буржуев?” Митинги в частях, идти ли вперед или на отдых. (Большевицкое: только сами тут можем решить, всеобщим голосованием.) „Австрийские окопы так разрушены, что тут негде ночевать.” В тылу арестуют походные кухни частей 1-й линии, чтоб не наступали дальше. – По ЮЗФ приказ: разоружить и расформировать Гренадерский полк за позорное поведение в бою. (Но расформирование ничем не грозит: бездельное содержание в тылу.) – Из Союза офицеров при Ставке группа ведущих обращается в ЦК к-д: Наступление обречено на неудачу, только будут перебиты лучшие части; наступать при нынешнем состоянии армии и страны, и при бездействии союзников – стратегическая авантюра.

На Донском Войсковом Круге ген. Каледин избран донским атаманом. – В Храме Христа Спасителя архиепископ Тихон избран московским Митрополитом. – Освящение знамени женского „батальона смерти” на Исаакиевской площади. „Женщины, не подавайте рук изменникам России!” „Ни один народ в мире не доходил до такого позора, чтобы вместо мужчин-дезертиров шли на фронт слабые женщины.” – В 1-м пулеметном полку митинги и голосования: отдавать ли на фронт пулеметы. Не отдали. – Слухи в Петрограде: на днях будут свергать ВП. – Циркуляр мин. просвещения: как вводить в России упрощенное правописание. – Ген. Хабалов ходатайствует об освобождении из тюрьмы: он ни в чем не виновен, так как в самый день революции уже был заменен ген. Ивановым.

Минзем Чернов: Пробуждать активность крестьянских масс, народное правотворчество. – В село Туголуково Борисоглебского уезда вернулся делегат с крестьянского съезда: „Все на нашу руку; в Питере сказали: не упускайте своего счастья.” „Так кого потрошить: господ или городских?” „Да кому как сподручней.” – Н.Д. Соколов со товарищи при агитации на ЗФ крепко избиты солдатами, читателями „Правды”. Негодует вся рев. демократия, за ней вся пресса. – Кронштадтская делегация во главе с Рошалем требует освободить арестованных анархистов и уголовников, иначе „будет поход из Кронштадта на Петроград”.

Закрылся затянувшийся 1 Съезд СРСД с его изнурительными социалистическими прениями; оставил после себя ЦИК. – Дебоши на петроградских рынках. – После молебствия в Казанском соборе женский батальон смерти отправился на фронт. – Митинг в Народном доме увечных воинов, идущих на фронт. – Кронштадтцы требуют от минъюста Переверзева: Железнякова (бросавшего гранаты в преображенцев) отпустить на поруки; не то „уже чистим пулеметы!”. Переверзев устаивает.

25 июня в успешное наступление, западнее Станиславова, пошла 8-я армия (Корнилова). Взяла 10 тыс. пленных, 100 орудий, города Галич и Калуш, продвинулась на 30 верст. – А 11-я и 7-я армия так и застыли, где начали наступать. Керенский в Ставке вырабатывает программу против „угрожающих симптомов дальнейшего разложения”: Чистка командного состава, не считаясь с чинами (еще мало чистили); суровые репрессии за воинские преступления; меры против анархии тыловых частей в Петрограде. (Но кто б это осуществил?…) – Крупное поражение кадетов в Москве, городская дума в руках эсеров. – Развал почтовых сообщений. Церетели: „Почта старой России держалась на потогонной системе, а сейчас недостаточное внимание служащих к работе.” Бесчинство почтальонов на петроградском почтамте. – ВП отменило столыпинский закон о выходе из общины. – На частном совещании ГД Н. Львов: безвластие и бессудность в деревне: „Россия выдана головой удаву Петербурга, крикливой наглости охлоса.” – Анархисты вновь устроили вооруженное гнездо в даче Дурново. – В Петрограде силою воинских отрядов переписывают и отнимают продукты на складах и у торговцев; избиения. – В городе грязь, зараза, угроза холеры. – Прапорщик Крыленко зовет запасной Гренадерский б-н не повиноваться правительству и не идти на фронт.

Финский сейм готовит отделение Финляндии от России. – В Киеве 30 июня Керенский, Терещенко и Церетели уступают в переговорах с Грушевским, Винниченко и Петлюрой о широте самостоятельности Украины. – Армия Корнилова остановилась, наступление замерло.

2 июля вечером митинг-концерт 1-го пулеметного полка в Народном доме. Троцкий и Луначарский зовут к свержению ВП, неповиновению военным властям. Полк обещает, что в наступление не пойдет. Крики: „Убить Керенского!” – Такой же разгар в Гренадерском, Московском, Павловском б-нах и на многих заводах.

Тем же вечером Керенский возвратился из Киева в Петроград. – Министры-кадеты, уже неделями оттесняемые от важных решений группою Керенского и социалистов, в ответ на сепаратное, без них, соглашение с Радой, ночью выходят из правительства. – 3 июля понедельник, газет нет, столица еще не знает о кризисе, только головка социалистов совещается: теперь у них в правительстве большинство, коалиция еле держится, но надо ее сохранить и как-то подкрепить, хотя зашатался кн. Львов; социалисты не смеют брать всю власть, а большевики именно этого будут требовать. – Днем в Таврическом возбуждение, уже известен кризис ВП. Соединенное заседание бюро ЦИК СРСД и ИК СКрД, без большевиков; левые эсеры и левые меньшевики (мартовцы) требуют создавать советское правительство. Тут (как и в апрельские дни) на заседание поступают срочные телефонные сообщения из казарм и заводов: кем-то подосланные неизвестные лица всюду требуют немедленно выходить на солдатско-рабочую вооруженную демонстрацию, и она уже начинается.

В доме Кшесинской заседает городская конференция большевиков (без Ленина, он на даче в Мустамяках), вбегают от 1-го пул. полка, еще вчера разожженного Троцким, а сегодня получившего распоряжение о высылке завтра на фронт маршевых рот: „Наш полк хотят раскассировать! Мы решили выступать и уже разослали делегатов в полки!” – „Военка” (военная организация большевиков, Подвойский) знала о том с утра, ячейки ее в каждом батальоне. ЦК и ПК большевиков мнутся: неожиданный момент выступления, но к тому и разжигали солдат весь июнь; наша последняя директива была: готовить силы для скорого общего выступления! Как не поддержать? Это наши лозунги: никакого насилия над солдатами! никакой посылки на фронт! сейчас не поддержим – рискуем потерять солдатскую массу. Послано за Лениным. – Тут же, для страховки, посылается Сталин на заседание ЦИК-ИК, внеочередное заявление, просит внести в протокол: большевицкая партия удерживает солдат и рабочих от выхода. – ЦК большевиков совещается дальше. Требуется расширить лозунги движения: не против посылки пулеметных маршевых рот, а против расформирования провинившихся полков и по поводу кризиса ВП (хороший момент сшибить его). „Военка” посылает агитаторов в казармы, лозунги прежние: „Долой министров-капиталистов! Вся власть Советам!”

К концу дня 1-й пулеметный, возглавленный дезертиром Антоном Семашко, уже движется по улицам, сперва на митинг у Кшесинской; рота пулеметчиков занимает Петропавловскую крепость. Выступают с оружием Гренадерский, Московский, Павловский б-ны, 180-й полк, красная гвардия с Выборгской стороны и Путиловского завода. (Послано двинуть полки из Стрельны и Петергофа, поднять матросов Кронштадта, там собран митинг на Якорной площади; Раскольников применяет обман: рассылает по кораблям на завтра не „желающим”, а как всеобщий приказ.) Московцы захватывают и тащат орудия Михайловского училища. – Колонны растекаются по улицам столицы, стрельба в воздух (и в толпу, и друг в друга по ошибке), паника жителей. – Автомобили всюду реквизуются для воинственной гоньбы по февральскому образцу: вооруженные пулеметами (по три и по пять на одном грузовике), винтовки наперевес или на прицел, мечутся по городу. – Беспорядочность движений: где же враг? Случайные аресты. Милиция парализована, дезертирство милиционеров. – Вечером срочный отъезд Керенского с Варшавского вокзала, автомобили повстанцев с пулеметами не успевают его захватить. („Первая пуля Керенскому!”)