Евгений Токтаев - Неугасимый огонь (СИ) Страница 2

-- Не забудет, -- молвил Циданта, посмотрев на Ксассени, и не поскупился на похвалу, -- он ещё юн, но очень умён. Только путь опасен. Хотя Алекшандуш ещё не захватил Тархунтассу, но занял все прибрежные земли. Ехать придётся кружным путём, через Угарит.

-- Думаю, мой господин, -- жрец-прорицатель Или-Тешуб вздохнул, -- почтенный наследник Ксассени сможет и добраться и вернуться, только все опасности его и весь путь -- напрасны. Я знаю, что не только Манабхарра сейчас отсутствует в Чёрной Земле, но и Хранитель Пацифар ушёл в дальний поход на юг, к землям людей, чёрных ликом, как подземные твари. Страной ныне правит царица Марита, а о чём наследнику Великого господина говорить с бабой? Лучше я погадаю на кишках тельца.

-- Я на твоих кишках погадаю! -- царственная Валлани зашипела на жреца Громовержца, -- Манабхарра был ещё ребёнком, а Хранитель -- того моложе, а Марита -- моложе Хранителя, когда их хотели убить. Уже не помню почему. Но Пацифар сразил одного убийцу стрелой, а другому Марита сунула кинжал или детский меч промеж рёбер. Встретив только десять длинных дней. Их отец уже был в подземном царстве, но они сами сумели защитить себя. А потом... Не один правитель Канахана и Яхмада ушёл к подземным богам, получив в дар от царицы украшение, работы лучших ювелиров, или просто прочитав её послание. Какая она тебе баба?! Марита -- Великая Жрица и царица волею Солнцеликого Иштана-Ра[5]. Не гневи богов Или-Тешуб.

-- Великая Ма щедро одарила достоинствами не только царственных жён Страны Реки, -- сказал Циданта и поклонился Валлани, сверкнув глазами в сторону Или-Тешуба, -- твои советы, досточтимая мать, мудростью своей нередко затмевали те, что давали мне седобородые мужи. Какой же ты сейчас дашь мне совет?

Валлани не успела ответить. Отворились тяжёлые резные двери, и в зал вошёл, в сопровождении распорядителя царских покоев, запыхавшийся Первый Страж Муваталли[6].

-- Здравствуй тысячу лет, великий лабарна[7]! -- согнулся он в глубоком поклоне, -- две вести и обе плохие.

Циданта сжал подлокотники кресла, потемнел лицом.

-- Говори.

-- Тархунтасса пала? -- подался вперёд побледневший Пиллия.

Муваталли посмотрел на него недружелюбно. Как и другие военачальники хатти, он считал, что беглый царь, бросивший своих подданных, которые все ещё сражаются с врагом, не заслуживает такого приёма, который ему оказывает Циданта.

-- Об этом ничего не известно. Но войско макандуша миновало Врата Тешуба.

-- Сам Алекшандуш ведёт его?

-- Пока точно не ясно. Гонец утверждает, что дозорные не заметили во главе колонны светловолосого царственного воина. Приказания отдаёт другой человек.

Циданта некоторое время молчал, потом сказал:

-- Или-Тешуб, оставь нас. Самое время испросить бога о грядущем.

Жрец поспешил убраться. Царь проводил его глазами. Он был бы не прочь выгнать и Пиллию, оставив в зале лишь тех, кому мог доверять, но не желал оскорблять, пусть данника, но все же царя. Ибо тот загнан в угол и в таком положении может решиться на любую подлость, на которую в другой ситуации у него никогда не хватило бы смелости.

-- Стало быть, макандуша решили совершить набег, пограбить, а царь их, скорее всего, все ещё осаждает Тархунтассу. Что же, тем лучше. Они совершили ошибку, разделив силы. Хуцция -- ты поведёшь войско. Окажем им достойный приём. Муваталли, ты присоединишься к наследнику. Мы слишком мало знаем об этом Алекшандуше из Аххиявы. Следует захватить в плен побольше высокородных воинов и как следует допросить их. В этом деле лучше тебя не справится никто.

Первый Страж с достоинством поклонился.

-- Сколько их идёт? -- спросил Аннита.

-- Сочли не более пяти тысяч.

-- Пять тысяч? -- удивился царь, -- и с такими силами они собираются воевать с нами? Нет, это точно разбойничий набег. И это подтверждает то, что Тархунтасса держится -- Алекшандуш не решился оторвать от осады большие силы.

-- Я бы не стал их недооценивать, -- просипел Пиллия.

Циданта усмехнулся. Царь Киццувадны напуган так, что вздрагивает от одного упоминания макандуша, а увидев их, наверняка испортит свой дорогой наряд. Впрочем, кое в чём он прав. Не следует сейчас состязаться с пришельцами в доблестях. Нужно просто передавить их, как клопов. Пусть Алекшандуш узнает, что воинство его сгинуло бесследно в земле хатти.

-- Хуцция, возьмёшь десять тысяч воинов и тысячу колесниц. Не вздумай красоваться перед ними. Просто перебей. Они никогда не бывали в наших землях. Пойдут, не зная дороги...

-- Если только не нахватали к Киццувадне проводников, -- машинально вставил Аннита, осёкся и потупил взор, -- прости, великий государь.

-- Как бы ни были хороши проводники, мы на своей земле. Они здесь чужие, -- возразил Хуцция.

-- Не прячь глаза, Аннита, -- сказал царь, -- на военном совете всякий голос важен, ты знаешь. У нас сейчас именно военный совет. Трапеза окончена. Не время сейчас набивать брюхо.

-- Дозволь в таком случае ещё сказать, государь... -- подался вперёд Муваталли.

-- Говори.

-- Если перед битвой измотать их наскоками из засад, заставить погоняться за нами и завести в место удобное для нас...

-- Хорошая мысль, -- вставил Аннита, -- это подавит их дух. Полагаю, после такого полезно кого-нибудь отпустить к Алекшандушу. Чтобы рассказали и устрашили. Он должен думать, что в царстве хатти стрела вылетит из-за каждого куста и не будет ему здесь покоя.

-- Да будет так, -- удовлетворённо кивнул головой Циданта.

-- Все будет исполнено по твоему слову, царственный отец, -- Хуцция приподнялся из-за стола и поклонился.

-- Ты говорил о двух новостях, -- повернулся Циданта к Муваталли.

-- Вторая пришла с востока, -- ответил Первый Страж, -- Кархемыш пал...

Циданта даже привстал от удивления.

-- Как пал? Кто начал войну против него? Неужели Шанкара[8]?

-- Нет, государь, -- склонился Муваталли, -- Манабхарра.

-- Не может быть! -- вырвалось из уст Анниты, -- Крокодил, конечно, силен, но не настолько же!

-- Прости, достойный Виночерпий, сведения верные, -- сказал Муваталли, -- если на юге мы слепы и глухи, стараниями Алекшандуша, да исчезнет его презренное имя из разговоров мужей, то на востоке имеем достаточно лазутчиков. К сожалению, вести от них идут очень долго, и я доселе ничего не знал о грандиозном предприятии мицри[9]. Это моя вина и я...

-- Рассказывай, высокородный Муваталли, -- приказал царь, -- поведай нам все. Стенать будешь потом.

И Первый Страж заговорил. Он говорил о небывалом. Осведомлённость Муваталли в некоторых вещах всегда поражала придворных и самого царя.

-- Я уже рассказывал тебе, государь, о том, как Ядовитая Анобрет[10] захватила у Алекшандуша много ладей. Об этом купцы Канахана трещат без умолку. Так вот, эти ладьи Манабхарра перегнал в Гебал, там вытащил на берег и построил множество подобных. Его мастера сколотили из кедра прочные рамы с колёсами, на них поставили ладьи и перевезли на берег Кудшу[11].

-- Невероятно, -- выдохнул Пиллия.

Аннита недоверчиво покачал головой, а Ксассени от удивления разинул рот.

-- Ты не ошибаешься, достойный Муваталли? -- спросил царь, -- твои слова звучат так, будто Манабхарра получил какую-то особую милость у богов. Или -- он сам бог...

-- Я не ошибаюсь, государь. Свидетелями столь небывалых дел были многие. Никто не рассказывал о явлении божественных знаков или сил.

-- Продолжай.

-- Тысячи волов тянули эти телеги с ладьями, тысячи пленных, которым обещали свободу за небывалую работу. Достигнув Святой реки, Манабхарра спустил ладьи в её воды. Баалшур Сипиш, верно, дрожал, смотря со стен Киндзы на это зрелище. Манабхарра сплавил корабли по течению до начала дороги на Халпу, прошёл ещё один волок, на треть длиннее, чем от Гебала до Кудшу, и вышел к болотам, тянущимся до самого русла Пурхаты. Наёмных гребцов отпустили, пленников оставили, а быков и ослов погрузили на собранные ладьи вместе с войском. Достигнув великой реки, но, не дойдя немного до Кархемыша, войска и колесницы высадились на берег, да ударили под левую руку и в спину сорокатысячному войску Паршататарны, грозного именем. Их было всего десять тысяч, при полутора тысячах колесниц. Растянутое войско Паршататарны стояло у горных врат и не смогло остановить их, меньше трети удалось спастись. Остатки частью закрепились в Кархемыше, или обошли его, дабы бежать в Харран, укрыться там и ждать подмоги. Три десятка тысяч убитых и пленных, взятый город, один из крупнейших в Митанни, не меньший, чем сам Хошкани! Никто и не представлял себе, что это возможно[12].

Циданта заулыбался. Чему огорчаться? Сокрушён давний враг. Хитрый и коварный, затащивший хатти на бессмысленную бойню при Мегиддо. Хорошо, что там удалось вырваться. Не иначе, Тешуб покарал нечестивца! Грозный именем улепётывает и прячется в нору, как заяц!