Колхозный помещик образца XIX века - Михаил Леккор Страница 2
Колхозный помещик образца XIX века - Михаил Леккор читать онлайн бесплатно
«Что же, хоть сам себя мой преемник сумел обеспечить!» — саркастически подумал попаданец и приказал кучеру править к помещичьему дому.
Правда, в здание ощутимо очень неприятно отдавалось затхлостью и сыростью — все те запахи, которые начинают господствовать в нежилом доме.
«Помилуй Бог, — даже забеспокоился Андрей Георгиевич, — уж не зажила ли здесь какая нечисть? Возможность, разумеется, очень маловероятная, но все-таки».
Он кивнул кучеру, — мол, давай, трудись, мужик, а не то тоже останешься голодным и холодным. Ведь зима, и в не протопленном доме будет оченьнеприятно.
Кучер думал также и гаркнул, как голодная ворона:
— А ну, сволочи, отзовись — покажись, вельможный хозяин приехал, его высокоблагородие!
Называть его можно и нужно было, конечно, иначе! Но Андрей Георгиевич не обозлился. С простонародье-то какой толк?
Между тем массивная уличная дверь со скрипом медленно открылась. Небольшая бойкая старушка в козлиной душегрейке с очень испуганным лицом перекрестилась и только после этого заговорила:
— Господи, помилуй, матушка богородица отвели от греха! Ключница я Авдотья, барина своего ждем.
— Барин прибыл, — с нажимом повторил кучер, — старая карга, разе не видишь? Смотри веселей, радость у вас пришла!
Смотреть старушка еще не разучилась. Она пригляделась к Макурину, кучер с дешевой поддевке на дворянина никак не тянул. Воскликнула благоговейно-восторженно, как будто вдруг увидела на крыльце ангела в божеских лучах:
— Господи, счастье-то какое к нам пришло, как будто солнце второй раз за день поднялось на небе! Андрей Георгиевич, отец наш родной, с прибытием в свои долгожданные владения!
Она низко — до земли — поклонилась, благоговейно попросила:
— Позволь, отец родной, руку твою поцеловать.
Макурину, честно говоря, сразу и до тошноты приелись эти крепостнические штучки. Он сначала хотел резко ее оборвать, но вовремя остановился. Он-то откажет и ему будет все равно, а что о старушке скажут, — дескать, барин даже руку не дал поцеловать!
— Черт с тобой, целуй, — подал он поднос старушке, — да веди уже в дом, а то все держишь на холоде у двери!
Явный попрек старуха пропустила мимо ушей. Блаженно взяла двумя руками дворянскую конечность Макурина, медленно сначала поцеловала губами, потом прижалась левой щекой, правой щекой. Похвасталась:
— Как будто у алтаря побывала во время большого первопрестольного праздника. Благодать-то какая!
— Ну хорошо, = согласился Макурин такой трактовке поцелуя и уже потребовал:
— Веди уже к тепло, к столу, заморить хочешь здесь? И кучера моего отведи в людскую, обедать давно пора.
Старушка кивнула, плавно обоими руками показала путь в господскую столовую. Уже кратко и сухо добавила, обращаясь к кучеру:
— А ты, мил человек, пройди в людскую, это здесь же вправо, там уже едят мужики да бабы. Скажешь что ключница Авдотья — это я — тебя направила к столу.
— Ага, — согласился кучер, но посмотрел на помещика. Просит одобрения, понял Макурин.
— Поди, — разрешил он кучеру. А сам с ключницей Авдотьей медленно пошел по лестнице на второй этаж. Медленно, потому что кушать он хотел не очень, а вот любопытство его, как и любого обычного человека, просто заедало. Макурин крутил головой, смотрел вначале на большую яркую картин на потолку. Вроде бы что-то из библейского сюжета и Андрей Георгиевич даже видел пару репродукций в XXI веке. Но что это конкретно он уже не знал, а спрашивать у ключницы не счел целесообразным.
Потом акцентировал свое внимание на лестницу. Прекрасно выполненная из мрамора, она поражала своим великолепием. Даже не поверишь, что она стоит в скромном поместье. Кстати, вот про это можно и спросить:
— Скажи, Авдотья, а как появилась такая роскошь? — поинтересовался Андрей Георгиевич небрежно.
Ответ буквально убил своей простотой:
— Дак тогдашний хозяин покойный Аркадий Митрофанович за полгода до смерти в карты выиграл. В этом доме и играли. Аркадий Митрофанович поставил пятерых девок, а гость, не помню уж кто, заморский камень. Хозяин выиграл.
— Мда-с! — выдохнул Андрей Георгиевич на эту специфику данной эпохи.
Вошли в столовую. Помещичий дом все больше поражал своим варварским великолепием. А ведь простоит не долго — до 1917 года, когда восставший народ (по иному — взбунтовавшаяся чернь) все это разгромит. Зачем? Почему?
Вот и столовая очень сильно поразила попаданца своей красотой и роскошью. Обшитая красным деревом, украшенная полудрагоценным камнем, она буквально цвела и переливалась даже под неярким позднезимним солнцем.
Правда, на этом великолепие пока и закончилось. Во всем доме было довольно холодно и столовая не была исключением. И хотя Авдотья поспешила заявить, что все три печки уже затопили, но пока положительного влияния это не приносило. Приходилось ждать. Печи действительно были затоплены, судя по дыму. Однако на этом все и заканчивалось.
И Андрей Георгиевич подозревал, что на этом плохое положение не закончится. Давно уже не было в поместье настоящего хозяина. Очень давно, больше десяти лет. И это было видно во всем, даже в пище.
Ключница Авдотья, тихо, как мышка, шедшая за ним позади, будто прочитала его мысли, стыдливо произнесла:
— Кормилец, только господской еды пока нетути. Мишка повар сейчас придет, приготовит к ужину.
Макурин скосил на ее глаза. И по интонации слов, и по выражении морд… физиономии чувствовалось — ей стыдно. Хотя ее особой вины этом не было. Попаданцу уже сообщили — петербуржские чиновники с какого-то лешего вдруг сказали местным крестьянам, что новый хозяин приедет к ним только через три дня приблизительно.
Вот они и не торопились, не спеша убирались в помешечьем доме, натаскали туда добротных сухих дров к печкам да запасы продовольствия в погреб. Но тепла в дом еще не нагнали и закусок не нажарили. А барин вдруг появился, хотя благодетели вон они, сами ступоре.
Андрей Георгиевич на это заранее решил, что наказывать своих крепостных он будет только за реальные проступки. А вот за подобные будет лишь злословить. Пусть видят — барин уже злой и повторять непотребства не стоит — попадет кнутом на конюшне.
Так и теперь — губы сжал, глаза сердитые, но даже слова никому не сказал. Не за что потому что! И Авдотья от того пропеллером летает, а иные слуги и не покажутся. Даже кучер от греха подальше укрылся.
Пища, кстати, была нормальная. Пусть простая и без мяса, так он в XXI веке всегда такую ел. Среди закусок была рубленая соленая капуста с луком и постным маслом. Потом щи на рыбном бульоне и, наконец, рассыпчатая гречневая каша, удобренная
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.