Детское время - Квинтус Номен Страница 2

Хорошо расписывала, здание начальной школы теперь стало не унылой серо-бурой коробкой, а веселым садом, наполненным цветами, бабочками и удивительными разноцветными птицами, а средняя школа превратилась в корабль, плывущий по морю, полному забавных морских зверей. Ну да, пришлось сразу две школы строить: когда в городке даже три сотни молодых разнополых жителей, в нем как-то быстро появляется довольно много детей. А когда число жителей переваливает за пару тысяч…

Жителям города такое преображение очень понравилось, Ярославу оно понравилось еще больше (так как он-то точно знал, сколько труда и усердия пришлось вложить в эту работу). Но осознать, что усердие и трудолюбие девушке привила ее родная мать — тетя Кати — он смог, лишь отправляясь в Москву к родителям молодых на празднование свадьбы.

Теща отнеслась к зятю с большим уважением, ведь он, раздосадованный тем, что в котлах для пеллет торфяные брикеты пар греют весьма паршиво, самостоятельно разработал и изготовил новые котлы — в которых и торф прекрасно выполнял свою работу, и — при нужде — пеллеты тоже неплохо горели, причем этих пеллет для работы генератора требовалось чуть ли не на четверть меньше, чем в старых котлах. Понятно, что кто везёт — на том и едут, так что Ярославу пришлось спроектировать котел «собственной конструкции» и для четырехмегаваттного турбоагрегата. Городу это всяко на пользу пошло: опытный агрегат в Ярославле и заработал. А если в городе работает мощный котел, то появляется и соответствующая теплица — в которой, благодаря брату Пилви, Тойво, рос «лимонарий».

А еще в городе заработал новый завод, который уже Оскар назвал «Теплообменник» — как раз по выпуску таких котлов. И всего прочего, нужного для «теплообмена». Например, холодильников и кондиционеров…

Пилви Киановна, для которой изобразительное искусство оказалось лишь хобби, взяла управление Ярославлем в свои цепкие ручки (она как раз закончила руководимый тетей Лизой «Институт управления»), а сам Ярослав стал директором нового завода. Очень это было хлопотное занятие, ведь для того, чтобы завод по-настоящему заработал, не хватало и оборудования разного, и людей. Правда производство холодильников по сути просто «переехало» с Московского экспериментального завода: фактически в Ярославль оттуда завезли все оборудование, необходимое для этого производства. Точнее, большую часть, все же многое на этом «экспериментальном» было на самом деле уникальным и изготовить такие же станки было делом очень не быстрым. То есть в обычных условиях небыстрым, но после того, как курирование завода взял на себя дядя Вова, с оборудованием стало полегче. А с людьми… Витя Гусев прислал двух молодых инженеров, с производством холодильников уже знакомых, а вот с рабочими было сложнее. Ярослав на самом деле не понимал, почему все приходящие на завод люди проходят столь серьезный отбор. Настолько серьезный, что из десятка кандидатов, вполне, по мнению самого Ярослава, для работы годных, комиссия, учрежденная дядей Вовой, чаще всего пропускала лишь одного — но на механический завод и стеклофабрику Ярослав брал рабочих сам, все же особо к ним не придираясь…

Честно говоря, Киан почти всю жизнь боялся своей жены. Ну не всю жизнь, конечно, а после того как она взяла его себе в мужья. И даже не сразу после этого…

А вот работать с деревом он начал с того времени, что вообще себя помнил. Лет в четырнадцать он полностью самостоятельно построил первую, хотя и небольшую, лодью — но уже через год это занятие пришлось бросить: в деревню пришли даны и взяли его в рабы. Не только его, они половину деревни с собой забрали, но остальных соплеменников Киан больше никогда не видел: даны их куда-то продали. Его же оставили себе, лодки чинить. Строить лодки у данов разрешалось только очень уважаемым людям, к которым рабы, понятное дело, не относились. А вот чинить — это дело как раз рабов. Ну а так как чинить лодки часто приходилось и во время путешествий, Киану несколько раз приходилось с данами плавать в разные, часто довольно далекие, места. И в одном из этих путешествий (по счастью оказавшимся последним) даны его продали.

Женщинам продали. Но не простым, а самым настоящим богиням. Одна из этих богинь долго его мучила: тыкала иголками, выцеживала кровь — и Киан искренне верил, что она готовила его в качестве жертвы для какого-то очень сложного обряда. Поэтому когда богиня сказала (другой богине, специально пришедшей для этого к первой) «этот парень вполне годится», он приготовился умереть. Но еще одна богиня (богиня порядка Лариса, как он узнал позднее) сказала ему то, что полностью перевернуло его жизнь:

— Так, парень, отныне ты будешь мужем уважаемой Кати. Верным мужем, и уж постарайся, чтобы она не разочаровалась в своем выборе.

Чрезвычайно обрадованный тем, что умирать в ближайшее время не придется, Киан старался. И лишь чуть позже начал потихоньку жены-богини бояться. Нет, она никогда ему не угрожала ничем, и относилась… хорошо. Но потихоньку до Киана доходило, что Кати к нему относилась так же хорошо, как и к красивому серому коту, который жил в ее доме.

Не разочароваться в жизни ему помогло то, что другая богиня — уважаемая Виктория — увидев, как он делает какую-то замысловатую деревянную игрушку, позвала его работать на свою фабрику, где делались разные музыкальные инструменты. И если раньше Киан думал, что про дерево он знает почти всё, то на фабрике он быстро понял, что за первые восемнадцать лет он только-только освоил самые азы. Впрочем, никто его этим не укорял, а новый опыт и новые знания сами как-то приходили… со временем.

На музыкальной фабрике работать Киану очень нравилось. Как нравилось и то, что жене нравилось то, что он делает. Но страх — он только усиливался, ведь Киан очень хорошо помнил, что стало с тем серым котом, когда он сильно заболел. Поэтому когда дочь предложила ему уехать с ней в новый город, он ни минуты не раздумывал. Правда у жены все же разрешения уехать спросил — но она, по счастью, возражать не стала…

Оскар еще в самом начале своей работы в процессе «приемки дел» поинтересовался у Лизы:

— Елизавета Александровна, а зачем мы строим все эти мелкие городишки в чистом поле? Я понимаю, что, например, Липецк в другом месте не выстроить было, ведь руду далеко возить не удобно. Или Лисичанск, Донецк — там