Главная роль 2 - Павел Смолин Страница 2

казенных ремонтов и некоторых переделок, когда стены покрылись плакатами наглядной агитации, рекламой кружков и репетиторов, гражданской обороной и прочим, а в помещениях появились столы и толпы занимающихся за ними детей, представить, что в этом доме кто-то действительно жил, было почти невозможно. А теперь — пожалуйста, и живут, и приемы проводят, а ночую я в помещении, которое в моей реальности превратилось в кабинет директора.

Сев в кровати и улыбнувшись розовеющему, безоблачному небу, я кликнул слуг, и, пока меня приводили в порядок, повспоминал вчерашний прием, стараясь отпихивать окутанные розоватой дымкой виды глубоких декольте местных дам, их длинные шейки и многообещающие улыбки тех, кому репутацию беречь нужно меньше других. Двадцатисемилетняя вдовствующая баронесса Шетнева, например, сможет смириться с не сильно-то и порочащими ее сплетнями: у этой дамы, помимо имущества в других губерниях и солидного счета в банке, две лесопилки, четыре столярные мастерские и хорошие связи, так что интрижка с цесаревичем ее положение в губернии только укрепит.

Дамы в целом были взволнованы не только моим визитом, но и призраком потенциальной войны с Китаем. Никаких слез, в эти времена так не принято, а совсем наоборот — с флером совершенно не сочетающейся с реальностью романтики и твердым намерением в случае нужды отправиться в полевые госпиталя сестрами милосердия. Курсы развернули за три дня до моего прибытия, и дамы успели набраться некоторых медицинских мудростей, о чем спешили сообщить всем.

Мужики — те понятно, бряцали оружием, пошире расставляли плечи и были уверены в победе русского оружия в целом и своих карьерных перспективах в частности. Военное дело в эти времена — полноценный социальный лифт. Да, в Империи хватает младших чинов, удостоившихся георгиевских крестов — нередко полного их комплекта — и на этом службу и заканчивших. Однако есть и те, кто, проявив личную отвагу и воинскую смекалку, отправляется на курсы и в профильные учебные заведения, откуда выпускаются уже офицерами и начинают восхождение по служебной лестнице — вплоть до заветного именования «вашим высокопревосходительством». Война для таких людей — возможность срезать пару-тройку лет рутинной армейской службы. Совсем другой человеческий материал, выкованный в атмосфере постоянных смертей по поводу и без, и подкрепленный твердой уверенностью в загробной жизни. Война? Давай сюда эту войну, я ее всю жизнь ждал!

Такого подхода придерживаются далеко не все — генерал-губернатор, например, Николай Иванович Гродеков, реальный боевой опыт имеет, поэтому о «прелестях» войны знает не понаслышке, отчего сделался настоящим пацифистом. Нет, палок в колеса вставлять ни в коем случае не будет, и, если надо, лично в атаку войска поведет, но он единственный из всех, кто реально рад тому, что «учениями» нынешняя кампания и ограничится.

Мне на приеме было интересно — опытные деятели обсуждали согласованный и принятый без меня (что правильно — я же ничего в войнах не понимаю) план, и я узнал много нового и полезного. Возникла и проблема, о которой я узнал нечаянно, из тихого разговора военного губернатора с каким-то офицером:

— Все, что в магазинах (в эти времена так склады называют) было, выгребли. Из Америки фураж пока доплывет… Купцы волосы на головах рвут — оно, конечно, честь по чести у них все запасы выкупили, народ понимает, что без перебоев с поставками никак, но недовольство… — военный губернатор вздохнул, как бы показав, чего стоила моя активность новой, едва встающей на ноги, малолюдной губернии.

Что ж, придется отправить Кирила дозаказать подарков для подданных из других городов, а пока, с зацепившейся за мой локоть баронессой Шетневой — весь вечер мне компанию составлять пыталась — подходим к военному губернатору и показываем личную заинтересованность в успехе учений и здоровье армии и гражданского населения:

— Николай Михайлович, у нас проблемы с припасами?

— Никак нет, Ваше Императорское Высочество! — вытянувшись во фрунт, соврал он. — Огневого припаса для проведения учений имеется с избытком! — придал лжи легитимности.

— А как обстоят дела с провиантом? — нахмурился я в ответ на нежелание сообщить начальству о проблемах.

Это же настоящий рак, убивающий государственное управление!

— Для наших солдат провианта достаточно, Ваше Императорское Высочество, — пропотел военный губернатор.

Этот человек на стреляющие картечью пушки на лошади галопом несся, а перед цесаревичем робеет — ну не странно ли? И почему он продолжает запираться? Стоп, вокруг же целая куча его непосредственных подчиненных, и формулировки он подбирает такие, которые допускают рассказ о проблемах без потери гребаного «лица» в виде неспособности нормально прокормить внезапно поднятую по тревоге толпу солдат. Знаем мы это «достаточно» — два сухаря на брата и какой-нибудь принудительно купленный у нашедшихся неподалеку крестьян гусь в котле на два десятка едоков.

— Вы — несоизмеримо более опытны в военном деле, чем я, — улыбнулся я военному губернатору. — А потому я не сомневаюсь в ваших словах и военном таланте, но позволю себе напомнить, что мы ждем тысячу японских солдат. Они, безусловно, привезут с собой некоторые припасы, но в качестве гостеприимства и укрепления союзнических отношений я бы хотел передать в распоряжение интендантской службы содержимое складов номер восемь, двенадцать и четыре — Господь словно знал о том, с чем нам предстоит столкнуться, и надоумил меня закупить много казавшегося тогда бессмысленным провианта.

Народу «божественное проведение» очень понравилось, а все видящие чуть глубже пораженных моей заботой о войсках господ и дам оценили дипломатичность разруливания ситуации, не ставящих под сомнения как мощь Императорской армии, так и квалификацию отдельных его чинов.

Последнее, впрочем, не помешало мне после приема вызвать военного губернатора в выделенный мне кабинет и провести с ним беседу о вредности замалчивания любого масштаба проблем. Вроде бы проникся и обещал так больше не делать.

Пока слуги меня одевали, Остап зачитал план на день — все полезное, все нужное, и я очень рад, что «закладывания» получилось упаковать в один день — единичные объекты, это, конечно, хорошо, но я «закладывать» буду по-большому!

Завтрак был камерным — в компании генерал-губернатора, его супруги и милой маленькой дочери, очень потешно соблюдавшей столовый этикет. Губернатор у нас человек эрудированный, русской словесностью владеет, плоды ее печатаются в журнале «Военный сборник» и газетах «Русский инвалид» и «Новое время». Такого человека грех не подтянуть к делу борьбы с неграмотностью:

— Мой человек похлопотал о заказе в Америке типографического оборудования. Американцы обещали доставить его сюда к началу июля. Могу ли я попросить вас, Николай Иванович, похлопотать о строительстве типографии на мои средства? Я считаю, что