Наследник 4 - Дмитрий Шимохин Страница 2

Тишком еще и в одну телегу пушечку уложили, да пороху со свинцом. Про серебро я тоже не забыл и целую тысячу взял, так сказать, на представительские расходы. Да и про подарок царю на свадьбу не забыл, что мы с Тараем сделали.

Прощание с дедом и дядей Поздеем устроили прилюдно, на княжеском дворе.

— На вас Старицу оставляю! — говорил я громко, чтобы слышали все. — Полк готовьте, город крепите, казну берегите! Вернусь — проверю!

Мы обнялись — крепко, по-мужски. В глазах деда я видел тревогу, но и твердую решимость.

«Свадьба… — думал я, уже сидя в седле и глядя на удаляющиеся стены Старицы. — Свадьба полячки и царя. Интересно, Шуйский пойдет на бунт или будет сидеть тихо? Надо, чтобы он решился, и тогда я смогу это использовать. Ставки слишком высоки».

Путь до Москвы пролетел быстро. Гнали коней, останавливаясь лишь для короткого отдыха.

— Главное — держаться вместе, — наставлял я своих людей. — В Москве не расслабляться. Ухо востро держать, поляков сторониться, в драки не лезть без моего приказа. Наше подворье — наша крепость.

По дороге до нас долетали слухи: о пышном посольстве, что уже идет от Смоленска.

В Москву мы въехали в первых числах мая. Город гудел, как растревоженный улей. Улицы были полны народу, виднелись украшения, готовились к встрече царевой невесты. Но за внешней суетой чувствовалась затаенная враждебность. Особенно заметно было обилие поляков — шляхтичи в ярких кунтушах, наемники с наглыми лицами — они вели себя по-хозяйски, задирали горожан, смеялись над местными обычаями. Гости, что съезжались на царскую свадьбу.

Мой отряд хорошо вооруженных воинов в добротной броне проехал по улицам, сохраняя строгий порядок, привлекая всеобщее внимание и вызывая неприязненные взгляды встреченных нами поляков. Так и московские жильцы нас сопровождали, с ними мы расстались при въезде в белый город.

Мы без происшествий добрались до нашего подворья в Китай-городе, что от казны мне досталось. Я немедленно распорядился выставить охрану. Пушку, привезенную тайно в телеге, вместе с бочонками пороха и свинцом велел осторожно перенести в амбар и укрыть под мешками с овсом и старой соломой — пусть лежит, ждет своего часа. Василия я отпустил проведать родичей, давненько он их уже не видел.

Мое подворье превращалось в маленькую крепость посреди бурлящей Москвы.

Переодевшись в подобающий моему статусу богатый кафтан, в сопровождении Елисея и Дяди Олега отправился засвидетельствовать свое почтение союзникам и родичам — князьям Одоевским и Хованским. Нужно было узнать последние новости из первых уст.

Первым делом мы направились к Хованским. Их подворье, обширное и богатое, располагалось неподалеку. Узнав, кто прибыл, меня тут же встретил сам князь, а рядом стоял и его младший брат Никита.

— Андрей Владимирович! Князь! С возвращением в Москву! — Иван Андреевич радушно раскинул руки для объятий.

— Уж заждались тебя! Вести дошли, что царь тебя срочно вызвал.

— Здрав будь, Иван Андреевич, здрав будь, Никита Андреевич, — ответил я, обнимаясь с князем. — Да, царь-батюшка повелел быть, да еще и тысяцким на свадьбе назначил. Вот и поспешил из Старицы.

— Тысяцким? Вот так честь! — усмехнулся Хованский, но без веселья.

Мы прошли в просторную горницу, убранную дорогими коврами и лавками под сукном. Слуги тут же внесли мед и закуски.

— Ну, сказывай, князь, что на Москве творится? — спросил я, усаживаясь. — По дороге слухи разные ходят, да хочется правду из верных уст услышать.

— Правда такова, Андрей Володимирович, что — Поляков этих понаехало — тьма, и еще понаедут! А невеста-то даже еще и не прибыла! Ведут себя нагло, людей обижают, церкви наши не чтут. Народ ропщет, еле сдерживается. Сам Димитрий… — князь понизил голос, — чудит. То пиры до утра с ляхами, то в немецком платье щеголяет, то посты не блюдет. А тут еще свадьба эта с католичкой… Поговаривают, что многие бояре зело недовольны. Так еще царь разрешил инородцам свои обряды открыто справлять… Ох, не к добру все это.

— А народ московский? — поинтересовался я.

— А что мы? Свадьбу цареву ждем, да смотрим и терпим, — усмехнулся Хованский.

— А как торговля наша? — решил я сменить тему.

Лицо Хованского тут же посветлело.

— Ох, княже, вот уж чем порадовал, так это стеклом своим! — воскликнул он. — Идет нарасхват. Вот уж зря тебе тогда не верил.

— И славно, главное, что без обману, — едва улыбнулся я.

— За то не беспокойся! — заверил Хованский. — Мы сами за купцами своими присмотрим, чтобы все честно было!

Мы поговорили еще немного о торговых делах, и я, поблагодарив за беседу и советы, откланялся. Посещение Одоевских принесло те же вести: тревога из-за политики царя и поведения поляков, удовлетворение от торговли стеклом и советы держаться осторожно.

Вернувшись на свое подворье, я помылся в истопленной баньке и завалился спать. Как только наступило утро, я направился в Кремль.

Путь от нашего подворья в Китай-городе до Кремля был недолог, но показателен. Улицы уже кипели жизнью.

У Спасских ворот моя не большая, но ладно одетая и вооруженная свита привлекла внимание. Стража — московские стрельцы — пропустила нас без вопросов, узнав меня, но наемники, что стояли рядом, проводили долгими, оценивающими взглядами.

Внутри Кремля царила суета. Слуги сновали туда-сюда, бояре в сопровождении челяди спешили по своим делам, иностранные наемники, я заметил даже знакомую фигуру капитана Маржерета, несли караул у палат.

Я направился к царским палатам, намереваясь доложить о своем прибытии, а может, и, как всегда, сопроводить царя на заутреннюю. Не успел я дойти до крыльца, как мне навстречу быстрым шагом двинулся боярин, которого я смутно припоминал по заседаниям Думы.

— Князь Андрей Владимирович! Какая встреча! — Боярин расплылся в подобострастной улыбке, кивнув мне, как равный равному. — С прибытием вас на Москву! Слыхали мы, государь на вас великую честь возложил, тысяцким изволил назначить!

— Бог милостив, и государь тоже, — сдержанно ответил я, внимательно глядя на боярина.

— Воистину! — поддакнул тот. — Времена нынче, княже, непростые… Забот у государя много. А тут еще свадьба, гости иноземные… Нам бы, Рюриковичам, да