Андрей Белянин - Цепные псы Империи Страница 21

– Простите, мы можем повернуть к дому английского посла? У меня там дело. Очень важное, поверьте.

– Вы сразу из тюрьмы, мятый, небритый, пахнете, как побродяжка с Васильевского острова. И в таком виде наносить визит в дом покойного?

Я сжал зубы и кивнул. Павел Павлович только покачал головой, махнув рукой, и менее получаса спустя кучер натянул поводья прямо перед знакомыми коваными воротами. У входа стояли двое неулыбчивых мужчин в форме шотландской гвардии, высоких шапках и килтах в черно-зеленую клетку, на рукавах черные креповые ленты.

Я спрыгнул с коляски, но у ворот был остановлен.

– Позвольте мне пройти, господа.

– Это территория консульства Великобритании. Вход только для приглашенных лиц. Ваше приглашение, сэр?

– У меня его нет. Но… мисс Челлендер знает меня.

– Ваше приглашение?

– Просто позовите ее!

– Она принимает соболезнования, сэр.

– Отойди в сторону, твое благородие, пусти меня с этими умниками усатыми побеседовать. Щас они у меня в юбках на голове, на четвереньках, на историческую родину отправятся! – полез в дело старый казак, на ходу засучивая рукава.

– Нет. – Я изо всех сил уперся ему руками в грудь, но это было сродни попытке остановить ломовую лошадь. – Прекратите, не смейте! Я сам!

На лицах шотландцев не отразилось ни капли испуга, драки они не боялись, а, может, даже были рады новому развлечению, но в этот момент на дорожке, ведущей к дому, показалась дочь английского посла. Энни была в черном траурном платье и черном капоре. Она заметила нас, повернулась, подумала и решительно зашагала к воротам.

– Что здесь происходит, господа?

– Этот джентльмен и его лакей пытаются ворваться в дом, – пояснил один из охранников.

– Ты кого это лакеем назвал, мурло нерусское?! – вспыхнул Матвей.

– Да хватит уже! – едва не срываясь, рявкнул я. – Мисс Челлендер, позвольте объяснить то, что произошло с вашим отцом…

– Мне уже объяснили, – едва сдерживая слезы, перебила она. – Это был несчастный случай, мой отец выпил слишком много и, показывая вам кинжал, запнулся о ковер и сам напоролся на лезвие. Никто не виноват. Вы на свободе. А моего отца похоронят в Британии.

– Но… это не так. Там был кто-то еще… Я просто не успел обернуться. Но поверьте, все не так…

– Я знаю. Это вы убили его. Я ненавижу вас. А ваше русское правительство всегда покровительствовало преступникам, так говорил мой отец. Мой покойный отец…

– Нет, это неправда! Я не убивал его!

Вместо ответа она на миг скользнула меж двумя рослыми шотландцами и отвесила мне пощечину. Я мог бы увернуться от удара, но не стал. Энни взглянула мне в глаза, развернулась и ушла, не сказав больше ни слова. Охранники с презрением сплюнули на мостовую…

Матвей по-прежнему был настроен разобраться, но лично я был слишком подавлен всем произошедшим. Сейчас мой поступок представлялся мне мелочным, жалким и по-мальчишески глупым.

Павел Павлович был прав, не стоило ехать в дом умершего, когда я единственный подозреваемый в смерти сэра Эдварда. Не знаю, что я рассчитывал здесь найти – справедливость, утешение, понимание? Мисс Челлендер тысячу раз права, почти у нее на глазах убит самый близкий человек, и лезть к ней в день похорон с объяснениями и извинениями – что-то совсем уж запредельно неприличное…

– Трогай, – тихо попросил отставной генерал, когда мы с папиным казаком молча сели обратно в экипаж. Так же, не сказав друг другу ни слова, мы доехали до особняка графа Воронцова. Я впервые в жизни дико хотел застрелиться.

В доме мне было предложено подняться наверх в гостевую комнату. Туда же доставили таз с горячей водой, мыло и бритвенные принадлежности. Моя старая одежда аккуратно висела в шкафу. Я вымылся. Побрился и переоделся. Потом сел, зажав голову руками, мысли были не радостные и не позитивные.

Первое, мне нужно бежать. Просто уехать из этой страны, поселившись где-нибудь в милой европейской глуши. Писать стихи, собирать гербарии, пить по утрам свежее молоко, ни о чем не думать, все забыть и…

Я достал из своего старого пальто записную книжку отца. Пролистал желтые страницы, исписанные мелким, бисерным почерком. Посмотрел на подробную карту озера Байкал, в Сибири. Видимо, отец попросил кого-то нарисовать ее, сам он не был хорошим художником. Над самым большим островом были начертаны две буквы S. А может, это были и не буквы, а так, закорючки…

Над крышами домов плавно закатывалось холодное русское солнце. Я отложил записную книжку и, как никогда ранее, почувствовал жгучее желание вернуться в тихую, уютную Великобританию. Потом, вопреки всем законам здравого смысла, осторожно распахнул створки окна и спустился вниз по водосточной трубе. Мне срочно нужно было видеть Энни Челлендер! Она должна меня понять.

Адрес я помнил, деньги были. Поймал на улице скучающего извозчика и вскоре был на месте. Шотландцы у входа все так же несли свою службу. Я встал шагах в двадцати за углом, совершенно не представляя, что буду делать дальше.

Так прошел час или два, не знаю, может, больше? Просто когда наступила темнота и охранники ушли куда-то в свои караульные помещения, сзади меня кто-то слегка похлопал по плечу.

– А-а, это кто?

– Дед Пихто! – Могучие руки подняли меня под мышки, встряхнули и развернули.

– Как вы меня нашли?

– Да легко! А все почему, потому что мозгов у тебя, хлопчик, немного, – безжалостно добил старый казак, вжимая меня спиной в ограду. – Ты какого лешего от меня сбежал? Самый умный или храбрый до борзоты собачьей?! К врагу в дом идешь, к убийце отца своего, а как спину прикрыть и не думаешь?! Храни Господь Пал Палыча, добрейший души человек и друг верный, тебя за шиворот из тюрьмы каменной выволок!

– Я не хотел лишних хлопот…

– А потому второй раз в Петропавловку лезешь?! Ищешь, где голову сложить, так давай я те прямо тут шейку цыплячью набекрень сверну!

– Это только мое дело, – попытался оправдаться я. – Граф Воронцов поймет, он, в отличие от вас, знает, что такое честь благородного челове… уп?!

Папин денщик молча запечатал мне широкой ладонью и нос, и рот, вглядываясь куда-то вдаль. Я начал задыхаться…

– Стало быть, так, твое благородие, в саду двое. Оба в черном, идут осторожно, таятся, явно не свои. Забор одолеть сможешь али подкинуть?

Я из последних сил кивнул: смогу, не надо меня никуда подкидывать.

– Тады уж будь ласков, не шумни ненароком.

Он отпустил меня, взялся за металлические прутья ограды и одним невероятным движением взлетел наверх, четко поставив каблуки меж опасных зубцов. Потом прыгнул вперед, на прогнувшуюся под его весом яблоню, и бесшумно соскочил на землю. Отдышавшись, я попробовал последовать его примеру, пусть не так эффектно, но все же перебравшись на ту сторону.

– Удивительно, что собаки не лают, – прошептал я, вставая за спиной Матвея.

– Что ж удивительного, – тихо откликнулся он. – Предатель в доме, вот и псы под замком. Где, говоришь, комнатка той англицкой девицы?

– Окно на втором этаже.

– Откуль знаешь? Поди, уж и отметился?

– Не смейте даже думать о ней в таком тоне! – вспылил я. – Просто предполагаю. Это единственное окно, где горит свет. Возможно, бедняжка сидит там и молится о душе покойного батюшки…

Старый казак явно хотел что-то съязвить, но удержался и первым скользнул вперед. Я двинулся за ним, недоумевая, как такой крупный мужчина может двигаться столь бесшумно и незаметно.

Матвей шел по саду, как волк, чуть пригнувшись, зорко осматривая окрестности и ни разу не хрупнув даже случайным сучком под листьями. Я шел за ним, стараясь ставить ногу след в след, но все равно топотал, как ярмарочный медведь. А ведь я был лучшим спортсменом колледжа, я старался, а он… а я… это уже обидно, в конце концов!

Увы, сегодня мои душевные муки оказались мало кому интересны, и единственное, на что я нарвался, так это на пару раздраженных взглядов старого казака, когда слишком уж шумел. Впрочем, ни одним словом он этого не комментировал, мне все было понятно и так.

Осторожно обойдя спящий дом, мы заметили длинную лестницу, ведущую на второй этаж. Ее держал один из людей в черном платье, а второй уже взбирался на подоконник. Прежде чем я открыл рот, чтобы возмутиться таковым их поведением, папин денщик погрозил мне кулаком:

– Да помолчи уже, Христа ради. Чего орать-то, ночь на дворе, люди спят…

После чего метнулся к лестнице так быстро, что только ветром дунуло. Я думал, он сцепится с тем, что внизу, но драки не было. Старый казак просто ткнул удивленного незнакомца ладонью в горло и придержал лестницу, пока его задыхающийся противник сучил ногами по земле.

– Что встал, твое благородие?! А ну, лезь наверх, спасай девицу!

У меня хватило ума не спорить. Карабкаясь по лестнице на второй этаж, я услышал два револьверных выстрела, а вслед за ними приглушенный визг дочери английского посла.